Олег Агранянц - Валютный извозчик

— Скажи, что я на выполнении оперативного поручения.

— Не в первый раз.

По дороге в гостиницу ко мне привязался здоровенный тип:

— Только для вас, месье.

Он раскрыл ладонь, и я увидел десяток камешков величиной с булавочную головку.

— Настоящие. Вы можете проверить, месье.

Я знал, как здесь проверяют алмазы. Царапают о стекло машины, настоящие оставляют узкую полоску.

— Настоящие бриллианты, месье.

Нешлифованные алмазы никого не интересуют. Хотя, говорили специалисты, попадались алмазы чистой воды, такие легко проверить: бросить в стакан с водой, и их не будет видно.

— Очень дешево, месье. Только для вас, месье.

Верзила плелся за мной до самой гостиницы и отстал только у входа. Я не торопясь поднялся на свой этаж. Принял душ.

Машина от резидента приехала около восьми.

Валерка встречал у двери.

— Наконец-то! — он весело потирал руки.

За последние годы он располнел. Говорит, три раза в неделю по утрам до десятого пота гоняет в теннис. Но результаты заметны только на работе, когда он в костюме. Дома, в яркой африканской рубашке, лишние килограммы выглядели нетронутыми.

— Я спросил у посла, кто давал разрешение Пичугину летать в Намибию.

— Ну?

— Все очень просто. Там есть члены партии и нет парторганизации. Ездил собирать взносы.

— То есть у него есть разрешение на выезд в Намибию.

— А вот как раз и нет. Он сказал послу, что имеется личное указание заведующего загранвыездами ЦК. В иное время посол, конечно, отправил бы уточниловку, но теперь…

— А про статуэтку?

— И про статуэтку говорили. Пичугин рассказал послу, что в Виндхуке купил красивую статуэтку из серого дерева.

— И все?

— Все.

— А кузнец Вакула?

— Глухо.

— Телеграмму сочинили?

— А как же! Страниц на десять. Восемь страниц про то, какой плохой Пичугин. И две — какие мы нехорошие: проморгали. Без этого нельзя.

Появилась супруга резидента и с места в карьер:

— Как там в Москве? Когда вы от Горбачева избавитесь? Просто уже невмоготу.

Валерка попытался смягчить категоричное заявление супруги:

— Ну, что ты так…

Та не сдавалась:

— Неужели нет на него управы?!

Я счел за благо отделаться шуткой:

— Раньше, когда приезжал за границу, все спрашивали про погоду, а теперь про генсека. А ответ один и тот же: что будет, не знаю, не от меня зависит. Это только в голливудских фильмах мы с Валеркой все можем, а на самом деле, кто мы такие? Подневольные клерки.

— Верно, совершенно верно, — закивала супруга. — У моей подруги муж в ЦК работает, их дочка второй раз замуж вышла, так они ей вторую дачу построили. В Жуковке. А мы третий год разрешение на земельный участок получить не можем. А работает Валера… Забыла, когда в воскресенье за город ездили.

Она махнула рукой и отправилась на кухню, а Валера повел меня в гостиную, усадил в кресло, налил виски, посмотрел на часы:

— Надо позвонить в посольство, нет ли чего.

Он набрал номер посольства. Потом вздохнул:

— Идет.

Это означало, идет прием телеграммы.

— Циркулярка? — спросил я.

Циркулярные телеграммы, направляемые для всех резидентов во все страны, особых хлопот не доставляют. Их много, и касаются они в основном общих вопросов или содержат благие пожелания. Отвечать можно, не ударяя пальцем о палец: на общие вопросы общими ответами, на благие пожелания благими намерениями.

— Указиловка. Надо ехать. Посиди, я быстро сгоняю.

Супруга принесла клубнику со сливками и села в кресло.

— Вы, случаем, не рыбак?

— Нет.

— На прошлой неделе к нам приезжал один, из Союза обществ дружбы. На рыбалку попросился. Наши референты отвели его на реку. И выудил он такое чудовище, такое чудовище! С усами, дикого цвета, глазищи как граммофонные пластинки, и колючее, страх просто! Таких в этой Конго тьма-тьмущая. Он плевался весь день. И потом сказал, что никогда теперь вообще ни к какой реке не подойдет, ужас берет. Кофе хотите?

В это время зазвонил телефон. Она взяла трубку, послушала и протянула ее мне.

— Это Валера. Просит вас.

— Приезжай в посольство. Машину я выслал. Тут есть кое-что для тебя.

В посольстве меня ждали. Я поднялся на третий этаж в референтуру. Дежурный посмотрел в глазок и открыл дверь:

— Проходите. Вы ведь здесь не в первый раз?

— Не в первый.

Я прошел в общую комнату, узкую, с окном, закрытым изнутри решеткой и извне — ставнями, со столами для посольских — направо, с двумя кабинками для ГРУ и КГБ — налево. Безошибочно отодвинув занавеску кэгэбэвской кабинки, сел на скрипучий стул. Через несколько минут появился шифровальщик.

— Вам телеграмма.

Я ждал этой телеграммы. Неординарные события в Браззавиле требовали указаний начальства. По дороге в посольство я прикидывал, какие мудрые указания получу. Но то, что я прочел, предположить было невозможно.

«Лонову. Возложенная на вас миссия по перевозке денег из Браззавиля в Женеву откладывается. Вам надлежит первым самолетом вылететь во Францию и в городе Онфлере встретиться с известным вам Типографом. Узнайте от него, как выйти на группу марксистов-нонконформистов. Ваша задача — получить увезенную Пичугиным статуэтку Гоголя. Для приобретения статуэтки можете пользоваться счетом ”Банк Локаль де Женев”. Связь по обычным каналам. Документы для пребывания во Франции у вас есть. Резидент получил указание оказать вам содействие.

Бобков».

Валерка ждал меня у себя в кабинете.

— Не ожидал?

— Не ожидал. Как обухом по голове. Когда самолет в Париж? Велено лететь первым.

— Через четыре часа.

— Обеспечишь?

— Сделаем. Чем еще помочь?

Сразу и не сообразишь. Перво-наперво надо решить, какой паспорт предъявлять на полицейском контроле: дипломатический или служебный, общегражданский. Как всегда я взял с собой оба паспорта. Сюда я прилетел как советник МИДа и, естественно, предъявлял дипломатический. В нем теперь значатся отметки об отлете из Москвы и прилете в Браззу. Но для поездки в Онфлер лучше воспользоваться общегражданским паспортом, на него меньше обращают внимания.

— Мне нужно в служебный паспорт проставить московскую отметку о вылете три дня назад и бразза-вильскую о прилете два дня назад.

— Нет ничего проще.

Валерка достал набор соответствующих печаток.

— Давай паспорт. Хочешь, я тебе поставлю прилет в Буэнос— Айрес?

Шутка.

— Что еще?

Сразу не соображу. Чековая книжка «Банк Локаль де Женев» при мне, французское водительское удостоверение тоже.

— Наличные не нужны?

— Выпиши тысячи две франков.

Валерка улыбнулся:

— Уже заготовил, пока тебя ждал. Три тысячи. Сойдет?

— Сойдет.

— Распишись.

Я расписался.

— Телеграмму о том, что я вылетел, пошлешь, когда вернешься из аэропорта.

— Сам писать не будешь? — удивился Валерка.

Вроде бы надо.

— Ладно. Давай тетрадку.

«Вылетаю в Париж для выполнения указаний. Связь по обычным каналам. Лонов».

— Но ты все-таки пошли, когда я улечу.

— Теперь по маленькой?

— Можно и по большой. Мне бы только собрать портфель.

— А он уже едет в аэропорт. Я сразу, как тебе позвонил, послал своих молодцов к тебе в гостиницу. Велено оказывать содействие, вот мы и оказываем.

— Тогда наливай.

— Виски? Коньяк?

— Водки. Когда еще увидимся!

— Да прилетишь ты за своей валютой.

— Не знаю. Я теперь ничего не знаю.

Аэропорт в Браззавиле в минутах двадцати от посольства.

— Ничего от нас больше не надо? — спросил в машине резидент.

— Какая погода в Париже?

— Хорошая. В Париже всегда хорошая.

Валерка показал на молодых конголезцев, расположившихся около фонарей с книгами в руках:

— Видишь, какой в Браззе ученый народ. Дома электричество дорого, вот и сидят здесь всю ночь, благо климат позволяет.

«Сейчас скажет, что по отношению ко всему населению число студентов в Конго больше, чем в Германии», — подумал я. Но он перешел на другую тему.

— Что будешь делать, если найдешь Гоголя?

— Не знаю. Сначала надо найти.

Резидентский «Пежо» подрулил к зданию Аэропорта. Галинин муж, аэрофлотовец Леша Скакунов, ходил кругами у входа:

— Регистрация уже кончается.

Он протянул мне билет:

— Уж не обессудь, только туристского класса.

Это лучше. Первый класс привлекает внимание.