Бретт Холлидэй - Красное платье для коктейля

– Я знаю Боба Меррила из «Бич-Хэвен»,– возразил Шейн.– Он очень добросовестный и компетентный человек.

– Уверен, что для своей службы он вполне компетентен,– усмехнулся Гаррис. – Офицер безопасности. Он защищает только интересы гостиницы. Он признался мне, что, как только он выяснил в прошлый вторник, что гостиничный счет моей жены подкреплен кредитной карточкой карт-бланш, и оплата, таким образом, гарантирована, он уже не стал более утруждать себя. Его уже не заботило, что могло случиться с одним из постояльцев.

– Неужели,– глубокомысленно сказал Шейн.– Так уж и не заботило. Давайте-ка разберемся. У отеля возникнет масса проблем, администрацию могут привлечь к ответственности за клевету, если она в таком деликатном деле поступит опрометчиво. Гость отеля имеет право на частную жизнь, и какова же будет репутация отеля если тот возьмет за правило сообщать мужьям и женам всякий раз, как только кто-то из них будет отсутствовать ночью в номере?

– Вы такой же, как и все,– огорченно произнес Гаррис и выпрямился.

Шейн резко сказал:

– Сядьте и прекратите вести себя как подросток, если вы хотите, чтобы я вам помог найти жену. Я только объясню вам, что Боб Меррил действовал правильно, ничего не сообщив ни вам, ни полиции. А теперь, будьте уверены – Меррил делает все, что в его силах, чтобы найти миссис Гаррис. И хоть я лично не испытываю теплых чувств к старшему полицейскому побережья Пэйнтеру, он хороший полицейский, и в его распоряжении такие огромные возможности, которых я не имею. Уверен, что и он делает все, что возможно.

– Да, безусловно,– горько сказал Гаррис, с неохотой опускаясь в кресло,– он уже начал рисовать картинку, усадив какого-то авантюриста в ее машину, взятую напрокат. Боже мой! За эти пять дней в каком только месте Соединенных Штатов Америки может очутиться машина! – Он сжал зубы и сложил руки.– Что меня особенно пугает – так это несносное поведение мистера Пэйнтера, который фамильярно похлопывает меня по плечу…

Тут он попытался скопировать Пэйнтера:

– «Да бросьте вы беспокоиться, мистер Гаррис. Вот увидите, она скоро сама появится пред ваши очи». Вот как они думают об Эллен, Шейн. И вот почему они не шевелятся, чтобы что-нибудь предпринять.

– А вы думаете иначе? – в голосе Шейна прозвучал сарказм – лицо гостя стало мертвенно-бледным от гнева.

– Да, черт побери! Я уверен в Эллен. Мы уже год женаты. Она любит меня. Она не хотела ехать сюда. Мне пришлось ее уговаривать, даже настаивать… Господи, помоги мне! У меня возникла идиотская идея о том, что, дескать, было бы неплохо хоть раз в году расстаться на недельку, чтобы проверить свои чувства. Не потому, что наш союз не был полным и счастливым, а, главным образом, чтобы укрепить его. За год нашего брака она ни разу не взглянула на другого мужчину, а я – на другую женщину. Я знаю, что нынче не модно хранить супружескую верность, но нас с Эллен это не касается.

Он резко остановился и, наклонившись вперед, дрожащим голосом искренне спросил:

– Вы когда-нибудь любили, Шейн? Женщину, в которой бы вы были уверены больше чем в самом себе?

Шейн отвел потемневшие глаза от Гарриса и сказал:

– Да, со мной это было один раз в жизни.

– Значит вы понимаете, о чем я говорю. Вы поможете мне?

Шейн твердо произнес:

– Я сделаю все, что смогу. Есть у вас фотография вашей жены?

– Только любительский снимок,– он достал из бумажника маленькую карточку необыкновенно красивой женщины и протянул ее детективу,– со мной оказались две фотографии Эллен. Они разные, обе сделаны два месяца назад. Пэйнтер взял вторую… хотя он мало проявил интереса к моему предложению напечатать снимок в газете. Он продолжал фальшиво уверять меня, что раз дело получило огласку, мне не о чем больше беспокоиться.

– А вы не боитесь огласки? – Шейн с явным удовольствием изучал фотокарточку.

– Мистер Шейн,– голос Гарриса зазвучал низко и напряженно,– я хочу найти мою жену. Ничто другое в мире меня сейчас не волнует. Конечно же, я не возражаю против огласки, если она поможет. Я не боюсь правды. Неужели вы не понимаете? Я доверяю Эллен. Я чувствую, что с ней произошло что-то ужасное. Я… я даже боюсь подумать, что.

– Хорошо,– живо сказал Шейн. Мы увеличим фотографию и постараемся сделать хороший снимок. Я прослежу, чтобы его сегодня же поместили на первой странице вечерних «Ньюс». А теперь мне понадобится дополнительная информация о вас и вашей жене. Я приглашу секретаршу,– он нажал на кнопку в столе, откинулся на спинку стула, зажег сигарету.– Не хотите ли чего-нибудь выпить?

– Нет, спасибо, не хочу. Я уже выпил в гостинице две рюмки.

Вошла Люси Гамильтон с блокнотом.

– Итак,– сказал Шейн,– ваше полное имя и нью-йоркский адрес?

– Герберт Гаррис,– он дал свой адрес на Ист-Сайд в Нью-Йорке и вытащил визитную карточку из бумажника.– Это адрес моей конторы.

Шейн взглянул мельком на карточку и передал ее Люси.

– Вы имеете долю в этой посреднической фирме?

– Это относительно небольшая фирма с довольно средними доходами. Мы работаем в основном с иногородними клиентами, которые обращаются к нам раз в год.

Шейн продолжал:

– Держите ли вы дома прислугу?

– Да. Она приходит два раза в неделю. Ее зовут Роза. Фамилии ее я не знаю, но она убирает также в других квартирах нашего дома. С тех пор как уехала моя жена, она не приходила. Они вдвоем хорошо убрали квартиру в последнее воскресенье, и Эллен договорилась, что Роза придет в следующую субботу,– он остановился и, нахмурившись, спросил: – Это так важно?

– Я еще не знаю, что является важным, а что нет. Девичья фамилия вашей жены?

– Эллен Терри. Она была манекенщицей и пользовалась большим успехом, когда я встретил ее год назад.

– В каком агенстве она работала?

– В одном из крупных… в Рокфеллер-центре,– Гаррис нахмурился, вспоминая, – «Нобл и Эллиот». Но, когда мы поженились, она бросила работу.

– Это было год назад? Опишите ее.

– Ей тридцать один год. Довольно высокая, стройная. Она блондинка, умеет держаться. Каждое ее движение – олицетворение грации. Она… очень заметная женщина. Когда она входит, на нее сразу же обращают внимание.

Шейн кивал, глядя на летающий по блокноту карандаш Люси. Он откинулся назад, потрогал мочку левого уха и сказал:

– Отлично. А теперь назовите имена и адреса ее ближайших друзей, мужчин и женщин, если можете.

Гаррис резко взглянул на него:

– Послушайте, Шейн, я же вам говорил, что у нее нет друзей-мужчин. И, во всяком случае, мне не понятно, какое отношение имеют ее нью-йоркские друзья к тому, что здесь произошло.

Шейн сказал решительно:

– Если я приду в вашу брокерскую контору, ничего не смысля в биржевых акциях, и стану давать вам советы, как следует вести дела, я думаю, вам это не понравится. Я должен делать свою работу так, как считаю нужным. Итак, мисс Гамильтон будет записывать близких друзей вашей жены. Начнем с тех, с кем она дружила, будучи манекенщицей.

Гаррис сказал:

– Теперь я, если не возражаете, чего-нибудь выпил бы. Шейн кивнул, отодвинул кресло назад, чтобы подняться.

Гаррис повернулся к Люси и начал медленно диктовать ей имена, в основном женские, перечислил несколько женатых пар, их адреса.

В другом конце комнаты Шейн достал бутылку коньяка из второго выдвигающегося ящика картотеки, вложил один в другой два бумажных стаканчика, наполнил их до краев, поставил на стол. Затем достал чашки с ледяной водой из холодильника и поставил их рядом со стаканчиками.

– Вот, пожалуй, все, кого я сейчас помню,– он поглядел на Шейна и объяснил: – Я уже сказал вашей секретарше, мы не вели светской жизни. Действительно, мы были очень поглощены друг другом, и нам не требовались посторонние.

Он поднял коньяк и отпил. Шейн сердечно произнес:

– Я очень хорошо понимаю это… первый год вашего брака. Давайте теперь посмотрим, Люси, записали ли вы имя ее дамского мастера?

Она покачала головой, когда Гаррис с горячностью вмешался:

– Ради всего святого, объясните мне, какое отношение имеет нью-йоркская парикмахерша к исчезновению Эллен в Майами? Может, вы и хорошо знаете свое дело, мистер Шейн, но я действительно затрудняюсь понять…

– Хорошо, Люси,– Шейн помрачнел,– отметьте, что мистер Гаррис отказывается дать имя дамского мастера своей жены.

– Минутку, я не отказываюсь. Черт, я просто не знаю ее имени. Парикмахерская находится как раз за углом. Бланш, мне кажется, что-то в этом роде.

Шейн уклончиво кивнул:

– Теперь пусть мисс Гамильтон запишет все, что относится к приезду вашей жены сюда,– он вновь уселся в кресло, сделал большой глоток коньяка и сощурил глаза: – Вы посадили ее в самолет в понедельник. Она позвонила вам из отеля после прибытия, и затем вы больше ничего от нее не слышали. Вас это не беспокоило, Гаррис?

– Нет. Почему я должен был беспокоиться?