Лесли Чартерис - Убийство на голубой яхте

— Итак, я слушаю вас… — произнесла она.

— Джеральд Тор владеет адвокатской конторой в Бедентча Инвестмент-Билдинге. Насколько я припоминаю, он занимается весьма узкой отраслью юриспруденции, обслуживает горно-рудную корпорацию. Думаю, что он сам из игроков, много делает для своих хозяев, получая частично наличными, а частично акциями тех компаний, которые он организует.

— Дело денежное?

— Да оставь ты свои несносные расчеты! Не сомневаюсь, что мы получим нечто большее, так же, как и этот Тор.

— Что же? Не понимаю.

— Он, насколько мне известно, вечно гоняется за какими-то миражами. Наши проповедники материализма называют это дурной философией только потому, что мираж лишен определенной субстанции. Они не замечают, что это одна из интереснейших загадок в мире, потому что никто так не наслаждается жизнью, как вот такие поклонники миражей. Верь мне, его безумно интересует то, что от него ускользает, чего нельзя сказать о большинстве практичных людей, преследующих конкретные цели. Да, любовь к жизни — это так здорово!

— Ну, а гонорар? Или с вами расплатятся половиной миражей?

— Пока ничего, — развел руками Мейсон.

— Ясно… Имя племянницы?

— Элен Кендал.

— Возраст?

— Примерно двадцать четыре. Прелестные фиолетовые глаза. Очень светлая шатенка. Стройные, я бы сказал, ножки, хорошая фигурка, где все на своем месте и в нужной пропорции. Определенно мила…

— И, конечно, никаких денег. Хм… Так вы говорите, что она племянница Джеральда Тора?

— Да. Послушай, я тебе коротенько изложу историю их семьи.

Он потянулся за какими-то карандашными набросками и принялся диктовать. И вот уже скудно изложенные факты в хронологическом порядке заняли место в блокноте Деллы.

Однажды январским вечером тысяча девятьсот тридцать второго года Франклин Тор, которому в то время было пятьдесят семь лет, находившийся в отменном здравии и в превосходном финансовом положении, после обеда с женой вошел к себе в кабинет. Там у него побывал посетитель, которого, по всей вероятности, впустил он сам, поскольку никто из слуг не открывал дверь. Горничная заметила только, как кто-то шел вверх по лестнице. Ей показалось, что она узнала Джеральда Тора. Матильде, жене Франклина Тора, тоже казалось, что в кабинете мужа она слышала голос Джеральда, но утверждать что-либо определенное она не бралась. Сам же Джеральд наотрез отказывается от того, что он приходил к брату.

Кто бы ни был тот человек, но ему определенно были нужны деньги. Матильда ясно слышала, как ее супруг, повысив от негодования голос, наотрез отказывался ссудить требуемую сумму, заметив, что мир переполнен ослами, которые только и ищут, где бы им найти несколько тысчонок, чтобы вернуться на улицу Бездельников и промотать их за пару недель. Но даже самый глупый осел должен понимать, что Страна лентяев существует только лишь в сказках.

Больше ничего из — этого бурного разговора Матильде не удалось услышать. Она поднялась к себе наверх почитать в постели и не слышала, как посетитель ушел. И лишь на следующее утро она узнала, что ее мужа нет дома. То были времена, когда один слушок мог взорвать банк, поэтому супруга Франклина Тора и его компаньоны ничего не говорили о его внезапном исчезновении на протяжении нескольких дней. Но потом поиск был организован и официально, и частным порядком, но он как в воду канул.

Все его банковские дела оказались в полном порядке и, несмотря на крикливые заголовки в газетах, учреждение не понесло никаких убытков от исчезновения его главы. Личные дела Франклина Тора тоже были все в ажуре. Но это не только не проясняло загадку, но даже усугубляло ее, потому что за исключением нескольких сотен долларов, которые были при нем, он ушел из дома вообще без денег. Его чековая книжка осталась лежать на столе. На верхнем ее листочке он начал кому-то выписывать платеж, но потом либо передумал, либо его отвлекли. Чек остался недооформленым. Общий баланс на его совместном счете с женой равнялся 58.941.13. Он был подтвержден и банком за исключением чека на десять тысяч долларов, выписанным на бланке из другой книжки, о котором Тор звонил своему секретарю перед исчезновением.

Начались обычные шепотки, поползли всякие сплетни. В последнее время его несколько раз видели в обществе какой-то неизвестной женщины. Говорили, что она хороша собой, великолепно одета, не старше тридцати. Но ничто не говорило о том, что Тор уехал вместе с ней. Если не считать открытки из Майами, из Флориды, полученной племянницей и отправленной, судя по штемпелю, 5 июня 1932 года, то есть через шесть месяцев после его исчезновения.

Специалисты графологи подтвердили, что открытка написана собственноручно Франклином Тором. В ней говорилось:

«Не представляю, сколько времени мы еще здесь пробудем, но мы наслаждаемся мягким климатом и, хочешь верь, хочешь — не верь, купанием.

Любящий тебя,

твой дядя Франклин».

Местоимение во множественном числе, казалось, подтверждало версию о неизвестной блондинке, но детективы, бросившиеся в Майами, не нашли никаких следов Франклина Тора. У него в тех местах было множество знакомых, и тот факт, что никто из них с ним не встретился, мог означать непродолжительность пребывания Тора во Флориде.

Потом было найдено его завещание. Он оставил основную часть капитала жене, а брату и племяннице по двадцать тысяч долларов.

— Они получили свою долю? — Делла с надеждой посмотрела на адвоката.

— Им ничего не выдали. Племянница уже долгие годы живет у тетки, ну а Джеральд Тор, как я считаю, имеет какие-то не совсем законные источники дохода. Что касается наследства, то оно может быть ими получено, но только после смерти Франклина Тора.

— О нем же ничего не было слышно вот почти…

— Именно к этому-то я и перехожу, — сказал Мейсон. — Сегодня он вдруг позвонил по телефону… племяннице. Она должна с ним сегодня встретиться. Он настаивает, чтобы при этом присутствовал я. Ну, а я намерен прихватить и тебя.

— Взять блокнот?

— Непременно. Нам необходимо знать все, что будет сказано, и иметь возможность обсудить то, о чем умолчат.

— Но почему ему было не связаться с женой и не вернуться к себе в дом?

— А вот это загадка номер два. Не забывай, в свое время слухи, что он сбежал, да еще с молоденькой и красивой женщиной, дошли и до его жены. Очевидно, он не вполне уверен, какого рода прием ему следует ждать от старой супруги.

— А она ничего не знает о его появлении?

— Нет. Франклин несколько раз повторил племяннице, чтобы она никому и ничего не говорила. Но девушка все же решила довериться дядюшке, тому самому Джеральду Тору, который мне позвонил.

— А Матильда Тор принадлежит к всепрощающим христианкам?

Мейсон подмигнул:

— Определенно нет. Читая между строк рассказанного Элен Кендал, я могу сказать, что она просто отталкивающая личность. Более того, дело не обошлось без старой любовной аферы.

«Ромео» умер, но его сын Альбер Джордж как две капли воды похож на отца, и Матильда Тор к нему страшно привязана. Как мне кажется, Джеральда Тора это страшно тревожит.

— Почему?

— Понимаешь, в молодом Альбере она видит своего прежнего возлюбленного. Ее единственные родственники — сам Джеральд да Элен Кендал. Если бы все было нормально, их имена и были бы упомянуты в ее завещании. Когда-то, когда Альбер еще не умел самостоятельно вытирать нос, она неоднократно повторяла, что им достанется все состояние.

— Речь идет о большом состоянии?

— Да.

— Альбер что, смешал карты?

— Выходит. Альбер становится завсегдатаем в доме Торов, пустив в ход всю свою ловкость и обаяние.

— Боже мой, не хотите же вы меня уверить, что шестидесятивосьмилетняя старуха намерена женить на себе…

— Возможно и нет, но она хочет, чтобы за него вышла замуж ее племянница. А Альберу как будто эта мысль по нраву. Нужно помнить, что Матильда Тор настоящий деспот, да к тому же бесконтрольно владеющий всеми средствами…

Однако это еще не все удивительные факты этого дела. Сегодня днем был не только загадочный телефонный звонок, кто-то пытался отравить котенка.

Делла удивленно приподняла брови:

— Но какое отношение может иметь котенок к возвращению Франклина Тора?

— Возможно, никакого. Но, может быть, и самое непосредственное.

— В каком смысле?

— Совсем не исключено, что это сделал кто-то из-своих.

— Почему?

— Потому, что сколько они ни вспоминали, не могли припомнить, чтобы котенка после трех часов выпускали из дома. А симптомы отравления появились в начале шестого. Ветеринар определил, что яд был проглочен минут за пятнадцать-двадцать до того, как котенка привезли в лечебницу. А это было в четверть шестого.