Андрэ Нортон - Дом теней

Сьюзан неожиданно вспомнила, что только чуть причесалась. Она была слишком занята Такером, заставляя его умыться. Была её очередь заниматься этим. Они с Майком пообещали маме перед отъездом, что поделят между собой эту обязанность.

—  Церковь в десять, сегодня второе воскресенье мистера Риверса, — провозгласила бабушка Хендрика. — Платье, Сьюзан, не джинсы. И приличные шорты... — она посмотрела на Майка.

—  Такер... — начала было Сьюзан. Она не могла себе представить, что Такер всю службу молча и спокойно просидит на скамье. Дома он ходил в воскресную школу, но это совсем другое дело, потому что он был в классе, где преподавала мама, и вёл себя сносно.

—  Служба недолгая, — бабушка Хендрика протянула руку за чашкой с кофе. — Мальчик его возраста вполне выдержит. Как поработали вчера в библиотеке?

—   Мы в основном помогали миссис Кингсли — в погребе, — ответил за всех Майк. — Там скопилось слишком много банок старых консервов, и она хотела всё вычистить. Потом мы распаковывались...

Бабушка Хендрика со стуком поставила свою чашку.

—   Церковная помощь! Марта... — миссис Кингсли только что вышла из кухни. — Я совсем забыла.

—  Ну, мисс Хендрика, эти старые банки давно нужно было расчистить. Некоторым из них больше тридцати лет. Мы вынесли их наружу, а Джим сбросит в яму. Потом придётся перемыть много посуды. И ещё глиняные горшки. Их мы лучше оставим себе.

Бабушка Хендрика слегка откинулась на своём стуле.

—   Вы подсказали мне мысль, Марта. Эти горшки должны кое-что стоить. Они раннеамериканского периода, и именно такие вещи сейчас люди разыскивают. А мы никогда их все не сможем использовать.

Миссис Кингсли села и сняла с корзины, которую принесла с собой, платок. Корзина оказалась полна черничных оладий. Миссис Кингсли вначале предложила их Майку.

—  Вы хотите пустить их в продажу вместе с вещами вашей сестры, мисс Хендрика. Что ж, можно. Утром скажу об этом Сэму. Ведь это аукцион вещей Кимблов-Кайделлов.

Бабушка Хендрика поворачивала чашку на блюдце, глядя на неё так странно, словно совсем её не видит.

—  Мне всегда казалось, что Эстер изменит своё решение. Она никогда не приходила сюда, не смотрела на то, что оставила тётя Элси. Бог видит, я много раз говорила с ней об этом. Но она всё равно не слушалась, —- теперь бабушка казалась сердитой. —   Мне кажется, она никогда не забывала Гровера. Очень тяжело переживала, когда он умер.

—  Да, а меня здесь не было, — бабушка Хендрика снова распрямилась. — У меня не было выбора. Трудно было найти работу, и я не могла уволиться через два месяца после того, как меня приняли.

—   Ну, она никогда не сердилась на вас за это, вы знаете, мисс Хендрика. Просто ей тогда всем пришлось заниматься, а для неё это было тяжело, и миссис Элси говорила так странно. Старой леди пришлось тоже нелегко. Она так хорошо помнила Ричарда, Тода и Джеймса. Её мать никогда о них не забывала и говорила вплоть до своего смертного дня. Я помню, как об этом рассказывала моя мама. Она тогда была маленькой девочкой, но вокруг все говорили...

— Всегда болтают! — голос бабушки Хендрики прозвучал резко. Миссис Кингсли покраснела и тут же занялась беконом с яйцами.

Элоиза не пришла на завтрак. Накануне вечером она отправилась в город и ночевала у подруги. Но коты присутствовали, сидели рядом, у каждого своя тарелочка. Бабушка Хендрика отодвинула свой стул, взяла немного яйца с жареным хлебом и разделила на две равные порции.

—  Не забывайте о манерах, Джошуа... Эразм... Коты с достоинством ждали, пока она не закончит, потом  попробовали  предложенное.  Бабушка Хендрика смотрела, как они едят.

—  Воскресное угощение, — объяснила она, не оглядываясь на Виланов. — А теперь... — тут она посмотрела на стол, — если вы закончили... — она взглянула на свои часы. — У нас ещё есть время поговорить. Вчера у меня был хороший день, я выполнила работы больше, чем рассчитывала. Значит, в библиотеке вы не были. Ну, неважно, — она кивнула. — Сегодня у вас есть час времени. Посмотрим, что можно сделать.

Дети вслед за бабушкой потащились в тёмную комнату.   Бабушка  Хендрика  включила  свет,   и   появилась возможность лучше рассмотреть корешки книг. Бабушка подошла к отделу, который показывала накануне, и указала на ряд красных с золотом книг.— Журналы «Святой Николай», переплетённые. Это было настоящее удовольствие. Знаете, — она стояла, чуть наклонив голову в сторону, — это собрание само по себе может представлять историю: что читали дети в этой стране на протяжении более ста лет. «Что сделала Кэти», — она извлекла книгу с истрёпанным переплётом, потом сунула её назад. — «Удивительное кресло бабушки», — эта книга выглядела ещё более растрёпанной, но бабушка раскрыла её и заглянула на форзац. — Эмили от папы, Рождество, 1869.

— А вот Хенти. Я помню, что Оррин начинал с Хенти. «Под флагом Дрейка». «Пайк и Дайк». Коффин. «Мальчики семьдесят шестого...» А вот и «Хилдерейдж», и «Маргарет Монфор», и «Бумаги Петеркина»... — голос её зазвучал возбуждённо. — Мы всегда были книжниками, а лучшие книги оседали здесь. Их перевезли сюда все, когда дом на Вашингтон-сквер совсем оставили.

—  Пожалуйста... — теперь, когда бабушка Хендрика остановилась, у Сьюзан появилась возможность объяснить то, что она не могла сказать раньше. — Такер ещё не умеет читать. Он ходил в садик...

— Любой ребёнок, — твёрдо завила бабушка Хендри¬ка, — может научиться читать, если ему интересно и у него нормальная голова. А я уверена, что у Такера она такая, — она посмотрела туда, где стоял Такер и смотрел на полки не хмурясь, как обычно, но так, словно ждал чего-то интересного.

—  О чём бы ты хотел почитать, Такер? — спросила бабушка Хендрика.

—  Об индейцах, — без колебаний ответил он. — Об индейцах, которые здесь жили, — и он ткнул пальцем в воздух, словно указывая на кого-то реально присутствующего.

Невидимые индейцы! Сьюзан нервно глотнула. О, ради Бога, не нужно невидимых индейцев! Бабушка Хендрика кивнула.

—  Очень хорошо! — она порылась на полках перед собой и вытащила две книги. Одна большая, корешок её, обращенный в сторону комнаты, выцвел и побледнел. Но на переплёте сохранилось яркое изображение индейца. Вторая книга была поменьше, и на переплёте были нарисованы мальчик и девочка.

Сьюзан прочла название второй книги: «Индейские близнецы».

—   Посмотрим, что ты с ними сделаешь. Нет, — бабушка покачала головой, глядя на Сьюзан, — пусть сам совершает открытия. Я научилась читать в четыре года. И уверена, что Кайделлы не изменились за эти годы и умеют учиться сами.

—  Теперь ты, Сьюзан. С чего бы ты хотела начать?

Девочка просто не могла ответить «Не знаю». Особенно когда бабушка так на неё смотрит и после её слов о Кайделлах, которые всё умеют. Но она не из Кайделлов, какой бы ни была фамилия папиной мамы! Не очень задумываясь, она сделала выбор, только чтобы получить в руки книгу. Один из томов, которые бабушка назвала «Святой Николай».

—  А ты?.. — наступила очередь Майка. Он тоже не колебался.

—  Я кое-что нашёл вчера, вон там, на столе, — и он указал на книгу, которую обнаружил Такер, с той уродливой маской.

Бабушка Хендрика пошла взглянуть. Когда она снова посмотрела на Майка, лицо её приняло удивленное выражение.

—  Дневник Джекоба Кайделла! — она нахмурилась, потом покачала головой. Но Сьюзан подумала, что это относится не к Майку.

—  Я сказала, что вы можете читать тут всё. Так оно и есть! — голос её звучал твёрдо, она словно давала обещание — но кому, Сьюзан не знала. — Вам, несомненно, не хватает знаний семейной истории. Пора и вам кое-что узнать. Ну, хорошо, в вашем распоряжении час, — она снова посмотрела на часы. — Потом вы должны будете одеться для церкви. Пойдём полем, чтобы вы ещё кое-что узнали об истории. Часть этого прошлого принадлежит вам, хотите вы этого или нет!

Сьюзан оглянулась на Такера. Его у полок не было. Витрина с бусами... Нет, там его тоже нет. Такер нашёл отличное место на широком подоконнике, там он и сидел, совершенно поглощённый большой книгой.

Сьюзан взяла большой том, который выбрала наугад. В руках книгу держать было неудобно, поэтому она села за стол с Майком, он по одну сторону, она — по другую, и начала просматривать картинки, удивляясь странной одежде. Картинок было множество. Бабушка Хендрика, очевидно, решив, что её долг выполнен — по крайней мере на час, о котором она сказала, — вышла.

Майк издал странный звук, нечто среднее между фырканьем и смехом, и Сьюзан оторвалась от рассказа, который заинтересовал её названием — «Леди Джейн».

—  Д.Б. — двоюродная бабушка — ведь говорила нам, что нужно учиться писать грамотно? — сказал он, глядя на раскрытую книгу.

—  А что?

—  Парень, который это писал, наверно, хуже всех в мире разбирался в буквах. А может, английский в те дни был другим, — заметил Майк. — Но рассказать ему было о чём. Он жил в 1769 году, с этого года он начал писать. А мать его была индианка из племени онейда, она была важной персоной. Похоже, землёй тогда владели женщины. Отец его пришёл из Нью-Йорка, его тоже звали Джекоб Кайделл. Он приобрёл здесь огромный участок, но так говорили только колонисты. Индейцы не спорили, он поселился здесь и заключил с ними договор. Женился на их принцессе или как там её называли и основал здесь большой торговый пост. Потом привёз поселенцев, шотландцев. Им не нравилось, что происходит в их стране, и они хотели уехать. Не любили нового короля. Обосновались здесь и голландцы и даже несколько шведов.