Екатерина Гринева - Адвокат ангела, или Дважды не воскресают

– Вам на ту сторону путей. Расписание у вас есть?

Я развела руками:

– Нет…

– Сказали бы раньше, я бы захватила его из дома. У меня где-то на кухонной полке оно лежит.

– Ничего страшного, я подожду. Надеюсь, сейчас не перерыв.

Маргарита Алексеевна села в «Тойоту» и, кивнув мне на прощание, уехала.

Электричка пришла через десять минут. Я села к окну и, закрыв глаза, задремала. Время от времени меня будили крики «коробейников», разносивших по вагонам свой товар. Я встряхивала головой, пробуждаясь от краткого сна, и снова засыпала, как только их призывные голоса утихали.

В Москву я приехала к четырем дня. Мне нужно было еще заехать к себе домой и привести себя в надлежащий вид. На это дело у меня ушло около получаса. Я вынула свою одежду из пакета и положила ее в бак с грязным бельем, надела другие джинсы и белый свитер, распустила по плечам свои рыжие волосы и быстренько накрасилась. Теперь можно было выезжать на встречу с моими бывшими одноклассниками.

Уже из года в год мы встречались на хате у Тоньки Карагановой, обладательницы большой трехкомнатной квартиры, расположенной возле станции метро «Планерная». Тонька проживала там вдвоем со взрослой дочерью, которая во время наших посиделок куда-нибудь уходила, предоставляя возможность взрослым дяденькам и тетенькам потусоваться и оттянуться от души, вспоминая свои детство и юность.

Наш неизменный костяк составляли пятнадцать-двадцать человек. Остальные упорно не приходили, несмотря на Тонькины звонки и просьбы. Наверное, они считали, что встреча с прошлым в любой форме – нежелательна. А может, они просто на эту тему не заморачивались, не хотели тратить свое драгоценное время на эти сентиментальные посиделки.

Я позвонила в дверь, она сразу же распахнулась, и меня встретила веселая Тонька с бутылкой вина в руке.

– Натусь! – полезла она ко мне с поцелуями. – Рагозина пришла! – крикнула она, обернувшись через плечо.

Раздался одобрительный гул, и несколько человек высыпали в коридор. После дежурных приветствий «как дела?» и «что делаешь?» мы прошли в комнату, и навстречу мне поднялся улыбающийся Юрка Просвирняков.

– Таша! – распахнул он мне объятия. – Моя красавица явилась.

Юрка уже порядком перебрал. Он был моим ухажером с пятого по десятый класс, сохранил ко мне стойкую привязанность после своих двух краткосрочных браков и не менее молниеносных разводов и регулярно атаковал меня телефонными звонками, предлагая мне свою разнообразную помощь: начиная с мужской работы по дому и включая лично себя, собственной персоной. Мой отъезд за границу он воспринял как сплошное недоразумение, как временное помешательство с моей стороны и несколько раз звонил мне в Швецию, талдыча, чтобы я возвращалась домой и не глупила.

Когда я вернулась в Москву, Юркины атаки в мой адрес удвоились. Я с ним охотно трепалась, но приглашать к себе не собиралась, помня, как однажды попросила его передвинуть мебель, а он, явившись с двумя бутылками вина и огромным тортом, просидел у меня до утра, предпринимая отчаянные попытки сделать меня своей герл-френдшей. От чего я наотрез отказалась. Напившись в стельку, Юрка заснул в коридоре на раскладушке; он без конца ворочался и издавал оглушительный храп, от которого я не знала куда деваться.

Юрка был бывшим летчиком, комиссованным за пьянство. В настоящее время он не работал, перебивался мелкими случайными «халтурами», как он это называл.

– Привет! – Я чмокнула Юрку в щеку. – Ты давно здесь?

– Уже где-то час. Собирался тебе звонить, а тут ты явилась собственной персоной. Садись рядом со мной.

– Ну, естественно. Куда же я от тебя денусь? – пошутила я.

Через всю комнату протянулись два стола, поставленные друг к другу впритык. Разнообразные закуски, фрукты, салаты…

– По-моему, теперь все собрались! – сказала Тонька, раскрасневшаяся от постоянной беготни в кухню и обратно. – Еще Хромов обещал прийти, но как-то неопределенно. Можно начинать и без него! – подала она команду-сигнал.

Я понимала, почему приехала сюда. Мне было так тошно, что тошнее просто не бывает, и я отчаянно металась, пытаясь чем-то заполнить возникшую в душе пустоту. Оставаться у Вики мне не хотелось, вот я и рванула сюда, надеясь, что легкий треп и порядком потускневшие школьные воспоминания хоть немного отвлекут меня от моих собственных проблем.

Я тряхнула головой и перевела взгляд на окно. «Мама, ты здесь? Ты уже вернулась?..» – зазвучал в моих ушах голос Лизы. И ее отчаянный крик: «Мамочка!» Мое лицо исказилось, и я стиснула зубы.

– Таш! Ты что? – наклонился ко мне Юрка.

– Ты же знаешь, что, – шепотом ответила я. – Лиза!

О моей проблеме знал только Юрка. Остальным я просто как-то выдала скороговоркой, что я развелась, вернулась в Москву, ребенок пока остался в Швеции, но в скором времени, когда я устроюсь с работой, я возьму ее к себе. Мне не хотелось всеобщей жалости. Она бы меня просто доканала! А мне нужны были силы – для борьбы за Лизу.

– Понятно, – протянул он. – И зачем ты вообще вышла замуж за эту шведскую селедку. Выходила бы за меня, и все сейчас было бы о’кей!

Я держала в руках стакан с вином, от нахлынувших воспоминаний моя рука дрогнула, и вино пролилось на скатерть. Я-то знала, почему я вышла замуж за Берна. Знала!

Я вышла за него от отчаяния, оттого, что мой любимый человек оказался подонком и загремел в тюрьму. Оттого, что вся это карусельно-карамельная жизнь с ним стала действовать мне на нервы. Я ходила как по канату и могла сорваться в любой момент, и причиной тому был он. Моя страстная любовь, Родька Родин! Даже имя у него было – нарочно не придумаешь. Родион Родин – как рифма из стихотворения, написанного неумелым поэтом. Как только я увидела Родьку, так сразу же без памяти и влюбилась в него, даже не подумав, куда меня приведет это чувство.

Тогда мне все казалось восхитительно-легким и каким-то необязательным, и задумываться ни над чем мне не хотелось. Я приехала летом в курортный город Сочи вместе со своей подругой, Леной Глазиной, надеясь провести этот месяц, развлекаясь на всю катушку и веселясь до упаду. Мы отправились на юг cпонтанно: купили билеты буквально в последний момент, собрали чемоданы и рванули к морю, поставив своих родных уже перед свершившимся фактом – мы едем в Сочи!

С первого курса я напропалую крутила романы, с легкостью бросая парней без всяких долгих объяснений и попыток наладить отношения заново. Мне это было, во-первых, не нужно, а во-вторых, я всегда ненавидела все эти разжевывания и выяснения отношений и инстинктивно старалась их избегать.

В своей среде я производила определенный фурор. Мой легкий характер, чувство юмора, огненно-рыжие волосы, эффектная внешность – все это притягивало ко мне мужчин как магнитом. Я не стремилась выскочить скорее замуж, в отличие от большинства моих однокурсниц, я просто наслаждалась веселыми студенческими годками.

Первые два дня мы с Леной осваивались в городе, подыскивая подходящее жилье. Нам хотелось снять нормальную комнату за недорогую плату, что оказалось не таким уж легким делом. В первую ночь нам пришлось довольствоваться койко-местом, снятым на окраине города, а на второй день мы возобновили свои поиски. И наконец нам повезло: мы нашли приемлемый вариант и, поставив чемоданы с сумками посреди комнаты, рванули на пляж. Мы купались до посинения и загорали, пока у нас не стало пощипывать кожу, а вечером завалились в прибрежный бар. Лена с ходу подцепила ухажера – высокого блондина, который сразу стал потчевать ее анекдотами и веселыми байками для затравки, прежде чем перейти к следующему периоду ухаживания – секс-коечному. Я оставила их вдвоем и вышла на набережную: мне было душно. Я собиралась немного побродить по берегу, вдоль моря, и вернуться обратно. Я дошла до волнореза и двинулась по нему. Дойдя до конца, я остановилась и какое-то время смотрела на темную воду, в которой сверкали отражения огней прибрежных ресторанов и кафе.

– Любуетесь пейзажем? – раздался сзади насмешливый, чуть хрипловатый голос.

Я резко обернулась. Передо мной стоял молодой человек – худощавый, слегка сутулый, с темными волосами, зачесанными назад, с лицом, на котором отчетливо выступали скулы, над тонкими губами тянулась ниточка усов. Руки он засунул в карманы брюк и изучающим взглядом смотрел на меня.

– А что? Нельзя? – с некоторым вызовом спросила я.

– Можно. И даже нужно. Ты здесь одна? – без всякого перехода поинтересовался мой собеседник.

– Данный вопрос мы рассматривать не станем, – отрезала я, собираясь обойти его. Но он преградил мне путь.

– Торопишься? – И парень улыбнулся хищной улыбкой. В нем было что-то от опасного зверя, готового в любой момент закогтить свою добычу.

– Вы мне пройти дадите или нет? Может, милицию позвать? – возвысила я голос.

– Зачем? Обойдемся без третьих лиц. Они нам не нужны. – Он шагнул вперед и застыл, подойдя ко мне почти вплотную.