Сергей Куприянов - Особый талант

— Пойдем пройдемся, — сквозь зажатую в зубах сигарету сказал он и первым направился к вольерам. Остановился около пустой клетки и, опершись плечом о косяк, вопросительно посмотрел на остановившегося в шаге от него Злоткина. — Так о чем будет разговор?

Беспокойный Лорд, занимающий соседний вольер, коротко пролаял.

— Да вот как раз о том, что меня ищут. Уходить мне надо. Зарыться поглубже.

— И что ты от меня хочешь?

— Да вот думаю, может, вы мне чем поможете. А, Виталий Никитович? — с подтекстом спросил Злоткин, с недобрым прищуром глядя в лицо Пашкову.

— Ну, если ты решил… Какой помощи ты от меня ждешь?

— Я как размышляю. Забиться мне нужно подальше. Даже очень далеко. И не на один год. Обустроиться надо на новом месте. Опять же внешность поменять. Документами обзавестись. Может, сунуть кому придется. В общем, проблем хватает. Ну и парням моим тоже. Ведь их тоже, наверное, ищут.

— Они здесь?

— Недалеко, — ушел от прямого ответа Злоткин. — Короче говоря, мне нужны деньги.

— С собой у меня двести долларов и рублями тысячи три. Тебе этого не хватит, я думаю.

— Не смешите меня. Это не деньги. Я прикинул, что с Митей мы взяли «лимонов» десять. На то, на се потратили тысяч двести. Ну нам он кой-чего заплатил. Плюс всякая мелочь. Пусть будет «лимон». Чего нам мелочиться, верно? Осталось девять. Как вы меж собой делили, я не знаю, но думаю, пополам. Так?

— Может быть, — ответил Пашков, стряхивая пепел с сигареты себе под ноги.

— Значит, у вас четыре с половиной. Ну кое-что вы потратили. Издательство, смотрю, купили. Может, еще какую конторку организовали. А что? Правильно! Жить надо красиво, с размахом, когда такие деньги-то есть! И ментовка вас не ищет. Хорошо устроились. А меня вот ищет! Значит, надо что? Поделиться со мной надо! Половина, я думаю, это будет по справедливости.

— Половина? А как же то, что ты у вдовы забрал?

— У вдовы? А что я у нее взял? Деньги? Нет. Я у нее бумаги взял учредительные. На время. Можете их себе забрать. Они у меня в квартире лежат. Вот ключи. — Он бросил под ноги Пашкову брелок с двумя ключами. Связка скользнула по утрамбованному снегу и скрылась под дощатым настилом. — Адрес вы знаете. Можете сами распоряжаться, а можете вдове вернуть. Как душа пожелает.

— Царский подарок.

— Какой есть. Я человек нежадный и вам жадничать не советую.

— Это, как я понимаю, угроза.

— Понимайте как хотите. А мне деньги нужны. И желательно быстро. Сейчас.

— По поводу «сейчас» я тебе уже сказал.

— Некрасиво так обманывать. Может, без скандала разойдемся? Или как?

— Нет у меня сейчас денег. Если хочешь — завтра, — предложил Пашков, доставая новую сигарету. Он волновался.

— Завтра не годится. Завтра я должен быть далеко отсюда. А то вы меня еще сдадите, как Митьку, и чего мне тогда — червей завтра кормить. Не хочется.

— Я никого не сдавал.

— Не знаю. Может, и так. Только меня-то уж точно сдадите. Или подошлете кого. Зачем такими деньгами делиться, если можно все себе оставить? Короче говоря, я вам не верю. Я думаю, ваши денежки здесь.

— Почему ты так решил? Ты ошибаешься, уверяю тебя.

— За дурачка меня держите? Ну как же! Я кто? Деревня! Я к вам на «вы», а в ответ чего слышу? Ты Ванька-дурак. Лапоть! И лаптем щи хлебаешь. Только тут ошибочка вышла. Мы тоже мозгами работать умеем.

— Можно только поздравить с этим.

— А вы не смейтесь. Не смейтесь! Я посмотрел за вами достаточно! И было время подумать. Прикинуть, что к чему. Куда вы чаще всего наведываетесь? Сюда, в сарай этот.

Услышав слово «сарай», Пашков не смог сдержать усмешки. Говорил же он Микитскому! Кстати, где он? Как зашел в дом с пакетами, так и не появлялся больше.

— Пока смешно? Очень хорошо! Сейчас вместе будем смеяться. И я понял, что вы сюда не просто так ездите, не на собак этих смотреть. Вы сюда к деньгам своим ездите.

— Интересная мысль.

— Еще какая интересная! Вы все правильно придумали. Здесь не хуже, чем в банке. Вон какая охрана! И взять можно в любой момент, и не догадается никто. Вот такая интересная мысль.

— Ну допустим. И где же они в таком случае?

— А это вы мне сами скажете. Или тот хмырь. Ведь вы ему ящичек отдали? Только не надо говорить, что не отдавали. Мы видели. Фотографий, конечно, не делали, но они нам ни к чему. Так что либо говорите сейчас, либо… — Злоткин достал из кармана пистолет и направил его на Пашкова. — Если говорить честно, то больше вы мне не нужны. Тот мужик все расскажет. А нам больше достанется. Сколько там, в загашничке-то? Два? Три? Или все четыре? А может, там и Матвеева доля тоже?

— Зови Василича, — сказал Пашков, отбрасывая в сторону догоревший до фильтра окурок.

Не отводя взгляда от его лица, Злоткин пронзительно свистнул. Не прошло и минуты, как на крыльце появился Микитский со спрятанными за спиной руками, а за ним крепкий парень с автоматом в руке. Отступив на шаг, Злоткин быстро оглянулся и призывно махнул рукой. Подталкиваемый стволом автомата Василич направился к ним. Выглядел он жалко.

— Где та коробка, которую я тебе дал в прошлый раз?

— Какая еще коробка? Не помню я никакой коробки!

От сильного тычка автоматом между лопаток Микитский пошатнулся и замолчал, с хеканьем выпустив воздух из легких.

— Отдай им, — устало сказал Пашков. — А то они живыми с нас не слезут.

— Это точно, — подтвердил Злоткин. — Лучше отдать по-хорошему. А то ведь мы можем и коленки перебить. Это больно.

— Отдай-отдай, — себе под нос пробормотал Микитский, поводя плечами. — Вон там, — кивнул он. — У Ангела.

— А ну пошли, — скомандовал Злоткин. — Показывай.

Они пошли вдоль вольеров. Собаки их встречали каждая на свой лад. Колли по кличке Матрос подошел к сетке и принюхался. Доберман Джек, забыв про свой радикулит, вскочил на ноги и облаял, высоко вскидывая узкую морду. Немецкая овчарка Ника встала и проводила их взглядом исподлобья, молча скаля огромные клыки.

Ангел был большим и злобным колли пяти лет от роду. По собачьим меркам, самый расцвет. Его отбраковали после того, как он во время преследования попал под машину. У него были передавлены обе передние лапы. Его пытались лечить, но кости срослись неправильно и он уже не мог с прежней скоростью бегать и преодолевать препятствия. А хуже того — стал бояться машин. Для городской служебной собаки это большой недостаток. Инструктор погоревал некоторое время и уже смирился было с мыслью о том, что пса усыпят, когда узнал, что его коллега Черных устраивает приют для собак-пенсионеров. Сам привез сюда Ангела, сам завел его в вольер и повесил на крючок его поводок, а Микитскому передал список того, что любит и чего не любит его подопечный, присовокупив к этому набор щеток и расчесок, которыми вычесывал длинную шерсть колли, после чего выпил с бывшим майором бутылку водки и уехал. Ангел стал одним из первых пенсионеров, быстро освоился и претендовал на роль вожака, устраивая потасовки то с Лордом, то с Джеком, хотя с последним скорее дружил, чем враждовал.

— Ну где? Показывай, — сказал Злоткин, обращаясь к Микитскому.

— Под полом, где же еще, — в ответ пробурчал тот, глядя в сторону, как будто ему противно было смотреть на людей.

— Доставай.

— Тебе надо — ты и доставай.

— А пулю в лоб хочешь?

— На кой она мне? Ладно. Лежать, Ангел! Лежать!

Посмотрев на него умными глазами, колли лег, переведя взгляд на автомат.

— Топор надо, — как будто самому себе сказал Микитский.

— Сходи с ним, — велел Злоткин своему напарнику, а когда они отошли, спросил: — Ну как? Не жалко?

— Да чего уж теперь. Бери, если хочешь.

— Неужели все отдаете? Вот это по-царски! Видно, ошибался я в вас, — ернически сказал Злоткин, поигрывая пистолетом. — Всего-то и нужно было только хорошо попросить. Ну а сколько тут?

— Увидишь, — обронил Пашков и достал следующую сигарету. Завтра наверняка кашель замучает. Если, конечно, он доживет до этого завтра.

Вернулся Микитский с топором в руке. Его конвоир шел за ним шагах в трех сзади. Хоть и староват отставной мент для сопротивления, но как-никак топор — оружие и держаться следует настороже.

— Хороший Ангел, хороший. Лежи тихо, собачка. Спокойно, — приговаривал Микитский, входя в вольер. Собака посмотрела на него, на топор и опять перевела взгляд на автомат, теперь направленный в ее сторону.

Кряхтя и ругаясь под нос, Василич поддел топором доску на полу. Гвозди заскрипели, и она поднялась. Потом вторую. Бросив взгляд на лежавшего Ангела, Злоткин вошел внутрь и нетерпеливо заглянул в образовавшийся проем. Там, внизу, на земле, стояла большая картонная коробка, плотно спеленутая широкой клеющейся лентой. Поверх ленты коробка перевязана веревками, из которых было сделано подобие ручек, так что ее можно было переносить на манер чемодана.