Эдриан Маккинти - Кладбище

— Он пошел дальше, — произнес неподалеку голос Джерри. — Вон его следы. Идем за ним, Кит, только осторожнее.

Я не мог их видеть и должен был ориентироваться только по звуку. Ошибиться было нельзя. Если я допущу промах, Джерри вряд ли позволит мне его исправить.

Я ждал до тех пор, пока моего слуха не коснулось натруженное дыхание Джерри. Когда он и Кит были в двух шагах от моего убежища, я отпустил долбаную ветку.

Резко распрямившись, она с тупым стуком врезалась во что-то или, вернее, в кого-то.

— Твою мать!.. — завопил Джерри, когда я вынырнул из-за ствола.

Упругий сук угодил ему точно в лоб, и он с размаху сел в снег. Кит тоже упала, но ей досталось меньше, и она уже вставала. А вот Джерри был в нокдауне. Ружье и небольшой замшевый мешочек с патронами он выронил, и я, бросившись вперед, быстро ударил Джерри несколько раз подряд, расквасив нос, разбив кадык, повредив правый глаз и скулу.

Все это я проделал с быстротой молнии и, скатившись в снег, схватил Кит за волосы. Поднявшись на колени, я провел такой апперкот, что она отлетела футов на пять и наткнулась на ствол дерева.

Джерри тем временем запустил руку в карман кимоно.

Я наклонился и схватил дробовик.

Джерри вытащил из кармана пистолет. Он пытался прицелиться, но после моих ударов в глазах у него, должно быть, двоилось и троилось. И все же он нажал на спусковой крючок, однако пуля едва не попала в Кит.

— Брось оружие, Джерри! — приказал я, направив на него ружье.

Вместо ответа Джерри снова выстрелил, промахнувшись всего на пару футов.

Я не стал ждать, пока он пристреляется, и выпалил в него в упор из обоих стволов. Оба заряда попали ему в голову и снесли череп, забрызгав нижние ветви деревьев кровью и мозгом. Обезглавленное тело несколько раз конвульсивно дернулось и затихло.

Кит страшно закричала и, не целясь, выстрелила в меня из своего пистолета.

Пуля срезала ветку над самой моей головой.

Я бросился на землю, схватил мешочек с патронами, перезарядил ружье и метнулся за ближайшее дерево. Еще несколько пуль с шипением ушли в снег на том месте, где я только что стоял. Кит оказалась куда лучшим стрелком, чем ее старик. Похоже, она солгала Трахнутому, что не ходила в тир. А может, она просто была способной ученицей. Лично я склонялся к последнему варианту. За что бы Кит ни бралась, у нее все отлично получалось.

Я услышал металлический щелчок. Кит вынула пустую обойму, затолкала на ее место новую и передернула затвор. Потом она снова начала стрелять.

Мою позицию нельзя было назвать удачной. От выстрелов меня защищали только довольно тонкий ствол и несколько веток. На таком расстоянии пуля мощного полицейского пистолета была вполне способна прошить дерево насквозь и задеть меня.

Я оглянулся. Чуть позади меня возвышался небольшой взгорок, поперек которого лежало огромное дерево, сваленное бурей. Это было превосходное укрытие. Ствол дерева был не меньше пяти футов в диаметре и выглядел довольно крепким, почти не подгнившим. Такую преграду никакому пистолету не пробить.

Рискну, подумал я, покатился по земле, вскочил и вприпрыжку заковылял по снегу к дереву. Я почти добрался до него, когда Кит заметила мой маневр и выстрелила, но, к счастью, промахнулась. В следующее мгновение я был уже в безопасности за толстым древесным стволом.

Две пули с тупым стуком вонзились в дерево.

Приподнявшись на коленях, я осторожно выглянул из-за ствола.

И увидел Кит. Она доснаряжала пистолетную обойму. Надежно упершись в дерево локтями, я навел на нее ружье. Моя позиция была превосходна — ее ужасна. Упавшее дерево защищало меня до самой шеи, а Кит остановилась за редким кустом, практически на открытом месте. Снова пошел легкий снег, пусть немного, но все же затруднявший видимость, к тому же ей пришлось бы целиться вверх по склону, а чтобы убить меня, она должна была попасть мне в голову. Чертовски трудный выстрел.

Кит закончила снаряжать обойму, подняла голову и увидела, что я встаю.

Я махнул ей рукой.

Выступив из-за редкого куста, за которым она пряталась, Кит сжала пистолет обеими руками, тщательно прицелилась и выстрелила. Пуля вонзилась в дерево прямо передо мной.

— Кит, брось пистолет. Я не хочу тебя убивать, но, если придется, я выстрелю. Эта штука разорвет тебя на части! Не вынуждай меня стрелять в тебя!

— Ты убил моего отца! — проговорила она дрожащим голосом. — Ты... ты...

— Мне очень жаль, Кит, но я был вынужден. Или он, или я — так стоял вопрос, и я уверен, что Джерри это тоже понимал. Он ведь был солдатом, как и я, и он понимал... Только один из нас мог остаться в живых. Ты — другое дело. Я не хочу, чтобы ты умерла, поэтому положи пистолет на землю.

Я видел, что Кит заколебалась. Закрыла глаза. Вытерла с лица слезы и снежинки.

— Ты убил его, — повторила она и двинулась ко мне, желая сократить дистанцию и бить наверняка.

— Остановись, Кит! Остановись и брось оружие. Сейчас же! — резко приказал я.

— Ты убил папу! — снова выкрикнула Кит, обратив ко мне бледное лицо с решительно сжатыми губами и горящий взгляд кобальтово-синих глаз. — Ты убил...

— Я не шучу, Кит, дробовик — серьезное оружие, он не разбирает. Если я выстрелю, я убью тебя на месте, поэтому положи, пожалуйста, пистолет и подними руки!

— Ты убил моего отца. Кроме него, у меня никого не было!.. — Она истерически всхлипнула.

— Кит, выслушай меня. Джерри... Ему бы не хотелось, чтобы ты погибла. Ты сделала все, что могла, ты сражалась до последнего и проиграла, так что брось свой чертов пистолет и подними руки! — заорал я.

Но Кит не слушала. Целясь мне в голову, она продолжала подниматься вверх по склону.

Ее шаги были твердыми, решительными.

Перешагнув через руку Джерри, Кит на мгновение опустила взгляд.

Она была босиком.

Ее пижама с очаровательными котятами промокла насквозь.

Облака понемногу разошлись, небо посветлело, но на ее плечах еще поблескивали снежинки. Холодный утренний бриз раздувал пряди ее волос.

— Не делай этого, Кит! Если ты выстрелишь, мне придется убить тебя. У меня просто не будет выбора. Пожалуйста, брось пистолет! — Я почти умолял ее, но Кит отрицательно покачала головой. Теперь нас разделяло каких-нибудь десять футов. Пистолет слегка дрожал в ее руке.

— Брось пистолет, прошу тебя, Кит! Пожалуйста, брось!

Кит перехватила левой рукой запястье правой, прикрыла один глаз и прицелилась.

— Прости, Майкл, — сказала она и выстрелила.

Пуля просвистела совсем рядом. Я был в отчаянии.

— Кит, милая, прошу тебя!.. Ты вовсе не одна на свете, твои настоящие отец и мать живут в Нью-Йорке. Их зовут Лили и Гектор Орландес, и они...

Я невольно ахнул — вторая пуля задела руку. На долю секунды я потерял контроль над собой, и, хотя ранение был поверхностным, оно все же заставило меня отреагировать. Повинуясь не разуму, а инстинкту, я дернул спусковой крючок.

Из правого ствола вылетел сноп огня.

Кит все-таки успела выстрелить еще раз, но как раз тогда, когда она нажимала на курок, заряд картечи ударил в нее и сбил с ног, разворотив грудь, горло и живот.

Кит выронила пистолет и кубарем покатилась вниз по склону.

— Кит!!! — закричал я.

Отшвырнув дробовик, я перевалился через ствол дерева и, упав на четвереньки, быстро пополз к ней.

Кит лежала на снегу лицом вверх. Ее грудь превратилась в сплошное кровавое месиво, из которого торчали осколки костей. Снег под ней тоже напитался кровью, и красная лужа продолжала расползаться.

Я сразу понял, что рана смертельна.

Никакой надежды.

Несколько картечин попали ей в сердце — одного этого было достаточно, чтобы навсегда вычеркнуть ее из списков живых.

— Господи, Кит!..

Я сжал ее лицо в ладонях. Она была так прекрасна!

О, Кит, неужели все должно было закончиться именно так?

Я открыл рот, чтобы сказать что-то, как-то утешить, но слов не было. Ее ресницы чуть дрогнули. Из-под них по щеке скатилась одинокая слезинка.

Она что-то прошептала.

Я наклонился ближе и покачал головой.

Я не расслышал ее слов.

— Что, Кит? Что?!

С огромным усилием она наконец произнесла:

— Я тоже люблю тебя, Шон...

Кит светло улыбнулась. Она была рада, что ей удалось мне это сказать. Потом глаза ее закрылись, изуродованная грудь поднялась и опустилась в последний раз.

Встает солнце. Его лучи разгоняют тени. Они больше не будут глядеть на меня, эти мертвецы, и я рад. Их немой укор действует на меня слишком сильно. Кроме того, я замерз. Холодный ветер пробирает до костей, как будто стремится унести меня, вобрать в себя и заставить страдать еще больше в наказание за все, что я совершил.

Солнце встает над лесистыми горами и изгоняет последних вестников Смерти, трубящих в невидимые трубы над местом, где разыгралось последнее сражение. Две женщины, трое мужчин. Одна из женщин была даже не вооружена, но мне все равно пришлось ее убить. Другого выхода я не видел. Зато этот глупый мальчишка выбрался отсюда живым и невредимым.