Николай Леонов - Диктатура Гурова (сборник)

– Ты даже не представляешь, какую важную задачу помогла нам выполнить! – коснувшись ее щеки, восторженно прошептал Крячко. – Если откровенно, то у меня сегодня ночь ожидается бессонная. Сегодня будет такое!

– Ой, слушай! – Елена встревоженно взглянула на него и схватила за руку. – Что-то мне неспокойно стало! Ты уж, смотри, куда попало не суйся. Я как кошка – неприятности предчувствую заранее.

– Хорошо! – Стас просиял самой признательной улыбкой. – Соваться буду только туда, куда положено.

Вернувшись на кухню, он объявил:

– Так, хлопцы! Быстренько доедаем, и – ходу! Я в главк, а вам придется проехать в Переделкино, на улицу Лунную, пятнадцать. Вот ключи от дома. Двое внутри, один во дворе, изображает из себя охранника ЧОПа, скажем, «Белый Вепрь». Если кто туда притащится под тем или иным «соусом», чтобы разнюхать о хозяевах, – реагировать решительно и авторитетно.

…Проинструктировав своих помощников до мелочей, Крячко отбыл в главк, куда только что подъехал и Гуров. Приятели, быстро обговорив свои текущие дела, пошли к Орлову. По пути зайдя в информотдел, Лев забрал у Жаворонкова то немногое, что удалось «накопать», – фотографию Стебалина в компании с Путрюковым и каким-то типом, похожим на скучную, вяленую воблу. «Уж не Эндвердсон ли это?» – появилась неожиданная мысль.

– Лев Иванович, я, кажется, понял, в чем тут фокус, – отдавая принтерную распечатку, с таинственным видом сообщил тот. – Гарантирую, что отсутствие о Стебалине нормальной информации в Сети можно объяснить только одним – у него есть второй паспорт, и Стебалин – он только в своем кабинете. Во всех остальных случаях он – или какой-нибудь Свистогонов, или Шмякодявкин. Ну, это я так, к примеру…

Гуров задумался. При всей кажущейся наивности догадки Жаворонкова в ней было весьма серьезное рациональное зерно. Похвалив парня за сообразительность, он поспешил за Стасом, который уже скрылся в приемной. Войдя к Петру, он увидел там и Вольнова. Тот рассказывал о совсем недавно завершившихся на подмосковном полигоне испытаниях добытого ими спецустройства. Как явствовало из его рассказа, показатели поражающей способности этого прибора шокировали даже видавших виды специалистов. Его излучение, пока не установленной природы, успешно выводило из строя любую электронику и на десятикилометровой дистанции.

– …Мы уже поставили перед правительством вопрос о недопустимости вывоза за пределы России подобной аппаратуры. Для нас это гибельно опасно, – жестко жестикулируя руками, рассказывал Александр. – Но я никак не могу понять позиции нашего главного оборонщика – Путрюкова. Он уперся – принятые на себя обязательства мы обязаны выполнять неукоснительно. Не пойму, чего здесь больше – недалекости и дури или чего-то гораздо худшего.

– Когда уходит судно? – спросил Орлов, опершись локтями о стол и тяжело насупив брови.

– Завтра в шесть утра по Москве, – Вольнов пожал плечами. – Сегодня идет погрузка. Боюсь, когда будет принято нужное решение, сделать мы уже ничего не сможем…

– Сможем! – жестко отрубил Петр, как видно, приняв еще одно, не самое безопасное для себя решение.

Догадавшись, что он может иметь в виду, Лев обронил:

– Вариант тот же, что и с КИФом?

– Да, другого выхода я не вижу. – Орлов тягостно вздохнул. – Мы должны помнить, что служим не отдельным персонам, даже самого высокого ранга, а России. И ее безопасность обеспечить обязаны любым путем. Даже рискуя нарваться на очень болезненные шишки.

– А что это за вариант с КИФом? – обернувшись к Гурову, спросил Александр.

Лев, чуть заметно улыбаясь, вопросительно взглянул на Петра. Тот молча кивнул, давая «добро» на откровенность.

– Сегодня планируется задержание господ Стебалина и Гвоздикина, как подозреваемых в причастности к совершению ряда особо тяжких преступлений. Это – похищение человека, незаконное лишение свободы и убийство. Но, разумеется, все это не должно выходить за пределы данного кабинета. Малейшая утечка – и мы уже никогда не узнаем, что же творится на секретном подземном этаже КИФа «Пламя-Дельта».

– Могила! – пообещал Вольнов. – Ну а что касается судна, то в отношении него тоже предполагаются какие-то действия?

– Безусловно… – Орлов кивнул. – Где-то в нейтральных водах его должен будет остановить катер без опознавательных знаков, с экипажем и группой захвата в масках. Забрав содержимое контейнеров, те увезут его в неизвестном направлении. Никакой стрельбы, никаких жертв. Договоренность с военными балтийцами уже есть. Там тоже достаточно много здравых людей, которые прекрасно понимают, что все мы очень легко можем оказаться в роли мультяшного доктора Айболита, который вставил волку зубы и тут же был им проглочен. Фомина сейчас попрошу, чтобы контейнеры КИФа грузили в последнюю очередь, с учетом свободного до них доступа.

– Мы в своем кругу тоже уже обсуждали подобный вариант… – Александр сдержанно рассмеялся. – Но в очень узком – на уровне руководства подобное сочли бы незаконной, опасной авантюрой. Хотя тут любому понятно, что мы и в самом деле рискуем совершить серьезнейшую ошибку. Ну, что, объединяем наши усилия?

…По двору помпезной, двухэтажной виллы, обнесенной высоким кирпичным ограждением, щурясь на августовское солнце, прохаживался крепкий парень, одетый в камуфляжный ширпотреб охранных структур. Насвистывая, он любовался ухоженными клумбами, аккуратно, на английский манер, фигурно подстриженными кронами растущих во дворе деревьев. Неожиданно кто-то позвонил в калитку. Выйдя на улицу, образованную двумя рядами точно таких же вилл, охранник измерил строгим взглядом прилично одетого господина средних лет.

– Вам кого? – строго поинтересовался он.

– Я хотел бы увидеть своего друга, господина Родионова. Виктор Алексеевич дома? – спросил тот, изучающе глядя на охранника.

– Вы что-то путаете, уважаемый, – не шелохнувшись, охранник говорил, глядя сквозь визитера. – Господин Родионов с позавчерашнего дня здесь больше не проживает. Теперь это дом госпожи Виолетты Белянских.

– А госпожу Белянских увидеть я мог бы? – заегозил визитер. – Все же мы соседи…

– Сейчас узнаю… – охранник поднес ко рту миниатюрную рацию и, нажав на кнопку связи, с пиететом в голосе поинтересовался: – Виолетта Эдуардовна, вас хочет видеть… Кто? Сосед по улице, господин Тюнин.

В динамике рации послышался какой-то треск, после чего кое-как слышимый женский голос сердито произнес:

– Я в ванной. Скажи, пусть идет на …!

Услышав подобное из женских уст, Тюнин даже отшатнулся. Охранник, усмехнувшись, пожал плечами.

– Ну, я думаю, вам и так понятно, что госпожа Белянских имела в виду?

– Еще вопрос можно? – уже собираясь уходить, не унимался тот. – А кто она? Чем занимается?

– Актриса МХАТа. У нее сегодня ответственная встреча, поэтому она никого не желает видеть.

Покивав в ответ, Тюнин сел в свой «Лексус» и быстро куда-то уехал. Охранник, снова включив рацию, негромко произнес:

– Ну ты, Миш, и прикололся! У бедного мужика чуть челюсть на асфальт не упала…

В начале седьмого к дому пятнадцать на Лунной подрулила крутая, элитная «бэха», издавшая сдержанно громкий сигнал. Выглянувший в калитку охранник спросил у водителя авто:

– Вениамин Александрович?

Получив подтверждение, он открыл ворота, и машина тут же зарулила во двор. Из машины вышел Гвоздикин с цветами и увесистым пакетом в руке. Охранник указал на стеклянный, украшенный витражами вестибюль:

– Прошу! Виолетта Эдуардовна ждет вас, – он изобразил на лице нечто мечтательно восхищенное, с примесью зависти.

Приободрившийся Гвоздикин уверенно зашагал к входу в дом. Тем временем из кабины «бэхи» вышли двое охранников и шофер. Оглядевшись, они поинтересовались, все ли здесь спокойно и нет ли какой западни.

– Все спокойно! – для чего-то открывая калитку, улыбнулся охранник.

И тут же во двор стремительно вбежало не менее десятка человек в камуфляже и масках, которые, скрутив и обезоружив охранников и шофера, проворно надели на них наручники. К своему вящему удивлению, те увидели в «браслетах» и своего хозяина, которого двое парней в камуфляже выводили из дома.

…Гвоздикин, зажатый двумя дюжими парнями в масках, сидел в салоне «десятки», не имеющей никаких опознавательных знаков, и мучительно гадал о том, в чьи же руки занесла его судьба. Но менее чем через час, оказавшись в комнате с зарешеченным окном и казенной мебелью, привинченной к полу, он понял и без подсказок, кто именно занимается его персоной. Его усадили на стул в центре комнаты, и он увидел напротив себя троих очень нехилого вида мужчин в возрасте ориентировочно между сорока и пятидесятью.

Самого высокого он узнал сразу же – тот на днях приезжал к нему по вопросу об ограблении. Крепыш ростом пониже изучающе смотрел на него в упор, отчего Гвоздикину в какие-то мгновения делалось не по себе. Третий, в кителе генерал-лейтенанта, не вдаваясь в какие-либо «политесы», строго поинтересовался: