Эликсир для избранных - Михаил Анатольевич Логинов

– Ну, рассказывай, – сказала Катя, усаживаясь напротив меня и закуривая.

– Что рассказывать?

– Все. Как ты дошел до жизни такой?

Я решительно не мог собраться с мыслями и не знал, с чего начать. Здесь, в мирной, залитой солнцем кухне родительского дома, все события последних дней казались какими-то нереальными. Толубеев, Кончак, Гиренко и даже Алина виделись мне как будто сквозь дымку. Я вдруг ощутил полное интеллектуальное изнеможение, совершенную неспособность коротко и ясно объяснить Кате, что же, в конце концов, произошло. «А вдруг это умение связно мыслить уже не восстановится? – испуганно подумал я. – Что они мне вкололи, сволочи?!» Катька молча смотрела на меня, ожидая продолжения.

– Еще великий Мечников… – сказал я и понял, что начал не с того. – Короче, мать, наш прадед был большой ученый…

Это звучало уже совсем как пародия. Катька едва заметно улыбнулась.

– Это я знаю, – сказала она мягко.

– Ты помнишь, как мама читала нам в детстве сказку?..

– Какую?

– Про «живую» и «мертвую» воду… Там Иван-царевич… или, может, Иван-дурак… едет куда-то на край света… А там волшебный источник… Зачерпнешь с одной стороны – вода «живая», зачерпнешь с другой – вода «мертвая»…

– Да, что-то такое припоминаю…

– Вот так оно и получилось.

– Что получилось?

– И знаешь, что я думаю… Что эти разговоры странные о ядах на антресолях у нас… а я точно помню, что такие разговоры были… Так вот это тоже как сказка… не буквально, конечно… Но вся эта история с прадедом, лизатами, смертями, она превратилась в такую легенду семейную, где правда перемешалась с вымыслом… но в основе правда все же была… Ты меня понимаешь?

Катя кивнула, хотя я не был уверен, что она до конца понимала.

– Мы, видимо, никогда не узнаем, что случилось на самом деле… Прадеда могли убить, он мог покончить жизнь самоубийством, а мог и вправду умереть от сердечного приступа… Это уже не так важно! Важно другое…

– Что?

– То, что доктор Джекил умер, а мистер Хайд продолжает жить!

– Ты о чем?

– Они отравили Манюченко.

– Кого?

– Ну, предпринимателя известного, который в Англии прятался…

– Ах, ну да!

– И Славу, возможно, тоже убили, потому что он что-то узнал.

– Ты шутишь?..

– Нет, не шучу. Они и меня могли… Но меня спасло заступничество влиятельных лиц, – криво усмехнулся я. – Мне просто погрозили пальцем.

– Каких это лиц?

– Долго рассказывать.

– И что ты теперь намерен делать? – спросила Катя.

– Нет, это я тебя спрашиваю, что мне теперь, блядь, делать?! Я же должен написать статью!

– Ну и напиши! В чем проблема?

– Как в чем? Что я должен написать – приглаженный текст «родился, учился, женился…» или правду?

Некоторое время Катя задумчиво смотрела на меня.

– Я думаю, что нужно написать все как было, – сказала она наконец, – то есть так, как, ты считаешь, было на самом деле.

– И напугать до полусмерти почтенных сотрудников Казанского ветеринарного института?

– А это уже не твоя забота! Ты свое дело делай.

– А если я потом выпаду из окна, тебе совсем не будет меня жалко?

– Будет. Но, может, до этого все-таки не дойдет?

– Надо учитывать все возможности…

– Так что? Будешь писать?

Москва, наши дни

Войдя в квартиру, я прислушался. Кругом царила тишина. Я прошел в кухню. Коробка с прадедовыми документами стояла на том же месте, где я ее оставил, отправляясь на последнюю встречу с Толубеевым. Честно говоря, я бы совсем не удивился, если б она исчезла. Я сел за стол и опустил голову на сложенные руки. «Жаль, что я не увижу больше Алину, – подумал я. – Хотя как знать? Женщины так изобретательны… Впрочем, теперь Митя будет следить за ней особенно внимательно…» Думать об Алине было больно, и тогда я подумал о… Хабибуллине. Где он, кстати, этот посланец судьбы? Что-то не звонит мне… И куда, интересно, я девал его визитную карточку?

Я попытался вспомнить, в каком пиджаке был в тот день, когда ко мне пришел гость из «Фонда поддержки общественных инициатив». Ага, кажется, в сером… Я встал и направился в спальню. Раскрыл створки платяного шкафа, вот он, пиджачишко… Я запустил пальцы в маленький наружный кармашек, куда обычно складывал визитки, которые вручали мне разные люди. Точно, вот она! А вот и телефон…

«Набранный вами номер не существует», – сообщил мне механический голос. «О, как! – удивился я. – Адель Гарипович поменял номер и никого не предупредил? Теперь выпускники Ветеринарного института и их наследники тщетно обрывают телефон нашего дорогого пиарщика в надежде вручить ему свои замечательные статьи?»

Я вернулся на кухню, включил ноутбук и забил в поисковое окно браузера название организации – «Фонд поддержки общественных инициатив»… Ага, есть такая! Вот адрес. И телефон имеется. Правда, номер не такой, как на визитке. Я позвонил. Длинные гудки. Ну, слава богу, хотя бы этот номер существует.

– Алло, – раздался в трубке приятный женский голос.

– Здравствуйте, это «Фонд поддержки общественных инициатив»?

– Да.

– Скажите, а могу я связаться с вашим сотрудником – Хабибуллиным Аделем Гариповичем?

– Извините, но он у нас больше не работает.

«Вот это новость!» – подумал я.

– И давно?

– Не могу точно сказать…

– Скажите, а… проекты, которые он вел… с кем можно поговорить?

– А что вы имеете в виду конкретно?

– Насколько мне известно, Адель Гарипович занимался организацией научной конференции в Казанском ветеринарном институте…

На другом конце линии возникла пауза.

– К сожалению, мне ничего об этом неизвестно.

– Может быть, кто-то в фонде знает?..

– Минуту, я попробую уточнить.

– Буду вам очень признателен.

Щелчок. И в трубке зазвучала мелодия «К Элизе». Девушка вернулась через пару минут.

– Нет, фонд не занимался таким проектом.

«Как интересно!» – подумал я.

– Извините, видимо, произошла какая-то ошибка. А господин Хабибуллин не оставил своих новых координат?

– Боюсь, что нет.

– Спасибо. Извините за беспокойство.

– Всего хорошего.

В глубине души я ждал чего-то подобного. Ведь с самого начала предложение Хабибуллина показалось мне немного странным. Откуда же взялся этот Адель? Кто он такой? Я вернулся на кухню и уселся за стол. Утренний морок проходил, сознание мое постепенно прояснялось, и это не могло не радовать. Кто мог знать о лизатах? Кому было известно о моем родстве с профессором Заблудовским? Кто мог инициировать мое… ммм… расследование? Толубеев? Он был, похоже, в курсе всего. Возможно, по каким-то причинам хотел обнародовать информацию о причинах смерти Манюченко… Но мальчик Адель попросил меня заняться Заблудовским, а не Манюченко… Это слишком извилистый путь… Гиренко? Этот тоже наверняка все знал. Но тут совсем никакой