Светлана Алешина - Все началось с нее (сборник)

– Да ну вас всех к черту! Не буду ничего рассказывать, – заупрямился Панаев.

– Это отнюдь не копание в грязном белье и выворачивание себя наизнанку, – резко и решительно произнесла Лариса. – Это светлое воспоминание о первом чувстве. Признайся, что ты ее ненавидел и… вместе с тем желал. Это ведь сложное чувство, особенно для пятнадцатилетнего паренька, – внушала Котова.

Сергей не отвечал. Казалось, внутри его давили спазмы, которые он сдерживал изо всех сил.

– Ведь своим поведением эта девочка унижала твою мать, честную женщину строгих правил, – продолжала Котова. – Она тянула деньги из вашего отца. Ты не мог не возненавидеть ее. У мужчин буквально с детства формируется два образа женщины, к которым он тяготеет всю свою жизнь: образ святой, прототипом которой часто является мать, и образ доступной женщины, идеальной любовницы. Любой мужчина разрывается между этими двумя шаблонами, и ты, поверь, не исключение. Так ты ненавидел ее? – повторила свой вопрос Котова.

– Да, – выдохнул Сергей словно под гипнозом.

– Может быть, это было началом ее конца? – Голос Ларисы стал еще более вкрадчивым.

– Я не мог ее не возненавидеть.

– А любить?

Сергей замялся. Потом, немного подумав, сказал:

– Это не любовь… Хотя как знать… Я не поэт и не могу разобраться до конца в своем отношении к ней. А зачем тебе все это?

– Иными словами, образ шлюхи – и нечто похожее на высокое: почти необъяснимая страсть, – уверенно заявила Лариса.

– Да, – снова выдохнул Сергей.

– Расскажи мне о ней.

– А если я промолчу?

– Лучше рассказать и быть откровенным. Я чувствую к тебе доверие и хотела, чтобы ты отплатил мне тем же. Чего бы ты у меня ни спросил – я от тебя не утаю. Мне бы хотелось, чтобы и ты был до конца искренним со мной.

– Я не понимаю, какое отношение это имеет к трупу в ванной? – раздраженно спросил Сергей.

– Как знать, как знать, – постукивая кончиками пальцев по полированной крышке стола, уклончиво ушла от ответа Котова. – Прямого, может быть, и не имеет отношения, но бросает тень, которую твои недоброжелатели, вполне вероятно, подстроившие сегодняшнюю ситуацию, могут использовать в своих целях.

– Да кто об этом знает-то? – вырвалось у Сергея.

– О чем? Ты трахал ее? – жестко вдруг спросила Лариса. – Ты искал с ней встречи?

Крепкая смесь обволакивающей мягкости и неожиданных провокаций, граничащих с жестким навалом, раскачали закрытость Сергея. Он почувствовал, как помимо его воли язык все больше и больше развязывается.

В коридоре общежития ПТУ-5, куда зашел пятнадцатилетний Сережа Панаев, было темно. Одна-единственная лампочка в конце коридора маячила неверным светом, временами мигая и вновь зажигаясь с тусклым, каким-то грязноватым оттенком.

Вентилятор размером с самолетный пропеллер жутко жужжит над головой, колыша растянувшуюся по углам паутину. В полупустом помещении изредка показывается какая-нибудь фигура – то долговязого паренька, то какой-нибудь девчонки, то взрослой тети, увешанной авоськами, из которых торчат рулоны туалетной бумаги, купленная по талонам колбаса и пакет желанного в советские времена сливочного масла. И всякий раз, вглядываясь в движущийся силуэт, он мысленно про себя отмечает: «Нет, не она».

Вахтерша, сидевшая в своей стеклянной будке, не отрывая взгляда от вязания, услышав фамилию и имя девушки, недовольно начала ворчать:

– Жди. Уроки оканчиваются полвторого. Пока пройдется, покурит еще, наверное, у входа – сейчас же все модные пошли, современные! Так что часа в два будет… Эх, бесстыдница! Такая молодая, а уже кобелей водит.

– Да я лекцию переписать, – смущенно пробормотал Панаев и густо покраснел.

– Знаем мы эти лекции, – отмахнулась вахтерша. – Переписываете-переписываете, а через девять месяцев – ребеночек незаконнорожденный.

Панаев сконфуженно отошел и стал ждать. Ему нелегко было решиться на этот шаг. И зачем он пришел сюда? Он и сам не знал…

Ему вдруг показалось, что дрожь в коленках скоро перейдет в явно видимый нервный тик. Он недовольно прохаживался из одного конца коридора в другой, и вот наконец… навстречу идет она. Шествует по вестибюлю, не замечая его, размахивая сумочкой на цепочке. Она виляет задом, обтянутым джинсовой юбкой, открывающей колени; черные кудри водопадом ложатся ей на плечи, лоб, щеки. Она смеется чему-то своему и напевает модный мотивчик. А он, оробев, любуется, как она переставляет ножки. Ему известно о ней кое-что важное. Но что?

Она – учащаяся первого курса ПТУ-5, шефом которого являлась ткацкая фабрика, где начальником цеха работал его отец. Она ровесница Сергея. Нет, не это! Тогда что? Она приехала сюда из района. Нет, и это все не важно… Ага, вот! Она – любовница его отца.

Сладкий, запретный плод его воображения и реальное достояние его папаши. В этом Сергей внутренне себе признался, будто это было большим подвигом, и он смог преодолеть какой-то внутренний барьер внутри себя. Именно потому, что эта стройная высокая девочка с какой-то почти цыганской внешностью внутренним магнитом тянет его к себе. Поэтому он хочет сказать ей что-то, но забыл, что говорят в таких случаях. И говорят ли?

Ему хочется побежать за ней по лестнице, по которой она уже поднимается, цокая высокими каблучками итальянских туфель. «Подарок отца», – мелькнуло в голове у Сергея. Ему просто хочется быть с ней. Ведь это так просто и трудно признать одновременно. Хочется отвезти ее куда-то на край света или просто завалить на кровать. Хочется бежать за ней, но ноги как будто приросли к земле. Нет, он знает, чего он хочет.

Конечно же, любым путем проникнуть к ней в комнату, поговорить о чем-нибудь, разорвать на ней одежду и грубым образом изнасиловать. Хотя он толком и не знает, как это делается. Но слышал.

А может быть, совсем не это. Ах да, он знает, чего ему хочется… Целовать каждый сантиметр ее тела, утонуть в ее черных шелковистых кудрях, жадно впиться в набрякшие соски и красивый изгиб восточных губ.

За долю секунды им овладевает безумная мысль, обдает его жаром, после чего в душе воцаряется щемящая пустота разочарования. Ведь она уже почти скрылась из виду, ушла, цокая высокими каблучками. А он так и ни на что и не решился…

Он уже думал уйти, повернулся к выходу и рад был вырваться на улицу, как вдруг судьбоносный голос вахтерши, оторвавшейся от своего вязания, громом обрушился на него. Он вернул его в реальность и погнал навстречу мечте.

– Что же вы стоите, молодой человек? – с язвой напомнила ему бабуля. – Вот она, ваша долгожданная! Или уже раздумали лекцию переписывать? Может, там ничего переписывать не надо? Или другой переписчик нашелся?

– Нет-нет, надо, – поспешно возразил Сережа. – Я и не заметил, как она прошла.

– Как это ты не заметил? Я уж глухая, а и то слышу – топот такой от нее вечно стоит! Я ее по туфлям-то сразу признаю.

И Панаеву ничего не оставалось, как развернуться и побежать за ней. Он поднялся на второй этаж, и вот… Она открывает свою комнату и буквально захлопывает перед ним дверь. Она его, собственно, и не ждала. И не знает, кто это. Она даже не удостоила взглядом.

«Хорошо, что вахтерша этого не видела», – стыдливо подумалось тогда Сергею.

И вот, наконец, Панаев, преодолев робость, постучался. Немного гортанный, с хрипотцой, но все-таки приятный, полный молодой энергии и дерзкого задора голос девушки спросил:

– Кто там?

– Почтальон Печкин, – нагло отозвался Панаев. – Принес заметку от вашего мальчика.

В этой его отважности сказывалась выпитая перед приходом в общагу бутылка пива.

– Что ты там принес? – Дверь распахнулась, и девица с вызовом посмотрела на Сергея. – Кто ты такой? Только не говори, что твоя фамилия Печкин…

– Может быть, я все-таки войду? Я по делу…

Снимая кепку, Сергей протиснулся в проем двери, в котором стояла девчонка.

– Так, кто ты такой? – наглым голосом спросила она его. – Отвечай! Ты что, к Маринке пришел?

– Нет, не к Маринке, – засмущался Сергей.

– А у Аньки, по-моему, нет друга. Она книжки читает: книга – лучший друг. А может, она решила поменять хобби?

– Я к тебе.

– Ко мне? А кто ты такой? – Девица оглядела Панаева презрительным взглядом.

– Панаев, – встретив ее взгляд, пояснил Сережа. – Дмитрий Панаев – мой отец.

Этого она не ожидала и как-то неумело почесала себе макушку.

– Твой отец?

– Да.

– Что, он тебя прислал, что ли? – откровенно недоумевала она.

– Нет. Он не знает, что я пришел. И не должен знать.

И тут Сережу охватила паника. Ему захотелось бежать отсюда со всех ног. Зачем он сказал ей это? Зачем пришел сюда?

Он сделал попытку уйти, но она остановила его, уперев ему ладонь в грудь. Ему так хотелось обратно, только вот она никак не убирала руку, а наоборот, кивнула ему:

– Ну-ка, ну-ка, зайди, парень!

Сергей послушно, как сомнамбула, вошел в комнату. Она закрыла за ним дверь, подперла ее спиной и осмотрела его с ног до головы.