Джеймс Чейз - Том 20. Дни печали мисс Халагген. Никаких орхидей для мисс Блендиш. Вдогонку за смертью

— Но ведь Джорджа убили, когда я была в Голливуде. Так что стопроцентное алиби у меня в кармане…

— Вот как? И, разумеется, десятки людей могут это подтвердить. О’кей. А что ты скажешь на это? — Я поднялся и, выйдя из гостиной, вскоре вернулся, неся другую Глорию. Она была связана по рукам и ногам, а рот заклеен липким пластырем.

— Вот, наконец, и твоя дорогая сестричка-близнец! Близнец во всем. Развращена до мозга костей, как и ты. Такая же наркоманка и нимфоманка. Только зовут ее Сильвия. А в остальном она — твоя точная копия. Как говорится в Библии «и в радости, и в грехе». Вы же — только в грехе.

Обе сестры одинаково злобно смотрели на меня, в четыре одинаковых глаза.

— И знаешь, Глория, наличие у тебя сестры удалось вычислить чисто математическим путем, — заявил я не без гордости. — А уж зная, что искать, ее было не так и сложно поймать. Я обнаружил ее перед тем, как заехать за тобой в госпиталь. Она тоже крутилась там, и совсем не исключено, что строила планы освобождения любимой сестренки. Лишь только теоретически допустив существование другого лица, похожего на тебя, мне удалось все поставить на свои места. Иначе я до сих пор блуждал бы в тумане беспочвенных догадок. Сейчас я знаю, как стало возможным то, что ты бросилась в водопад. Даже как оказалась дома в постели, поджидая меня. Что может быть проще! Ведь ты великолепно плаваешь, как, впрочем, и Сильвия. Когда вам было по восемнадцать лет, вы выступали в цирке со знаменитым номером «Сестры Тинтарелли». Вы в огромном аквариуме в одних лишь масках сражались с двумя аллигаторами, которых побеждали. А ведь бедным чудовищам перед выступлением давали огромную дозу снотворного, так что просто-напросто они теряли реакцию и свою способность к сопротивлению.

Но однажды вас все же вывели на чистую воду. Разразился грандиозный скандал, но вам удалось скрыться. Так вот, в заброшенной штольне Сильвия, вспомнив свое бурное прошлое, и подготовила соответствующим образом обработанного крокодила. Расчет был прост: или я растеряюсь и меня сожрет крокодил, или же я утону в водопаде. Вас устраивало только убийство, так как я становился все опаснее. А уж убийство таким образом устроило бы всех, даже полицию Лос-Анджелеса. Винить-то некого! Частного детектива из Нью-Йорка сожрал крокодил. Не потянешь же в суд присяжных безмозглого аллигатора!

Сильвия даже не слушала мой рассказ, извиваясь в бесполезных попытках освободиться.

Глория холодно сказала:

— У тебя жизни не хватит, чтобы доказать суду весь этот бред.

— И не надейся. В тот день, когда я пошел к Лизе Гордон, ты увязалась за мной, предварительно разыграв спектакль. Даже я поверил в то, что ты смертельно напугана. А ты уже составила план действий! Мы с Лизой слишком увлеклись разговором и не обращали внимания на тебя. Как же, напуганная женщина! Сидит, бедняжка, и вся дрожит, забившись в угол машины. А ты убила ту несчастную девушку из ревности, взбешенная от того, что Лиза и Мелисса занимались любовью без тебя. И, не задумываясь, выпустила отравленную иглу из трубочки, с которой ты никогда не расстаешься. Вот так ты и наказала Мелиссу за измену.

— Это не более, чем глупый домысел…

— Я бы так не сказал. — Подойдя к ней, я сорвал с ее груди нечто похожее на шпильку. — Это украшение развинчивается с двух сторон и представляет собой смертельно опасное оружие. Внутри трубочки находится отравленная игла. Это пострашнее револьвера! Точно так же ты убила и Мару. Подводя черту, я скажу, что ты, почувствовав опасность и заметая следы, убила всех, кто так или иначе был причастен к твоим трибадисгским оргиям, наркотикам и тому подобным преступлениям. Стоило тебе дунуть в трубочку; и, пожалуйста: труп у твоих ног! Этому ты научилась, когда находилась среди индейцев бассейна реки Амазонки, когда ездила смотреть, как снимается фильм по твоему сценарию.

— Ты жалкий дилетант, Ник! А как же ты объяснишь убийство Лизы Гордон?

— Увидев бегущего ко мне Германа Гранта, я вначале даже не сомневался, что именно он убил жену. Но поразмыслив, я пришел к выводу, что у него на это не было абсолютно никаких мотивов. Ноль! Все оказалось гораздо проще. Пока я разговаривал с Лизой на пороге, он через окно выскочил в сад, чтобы наблюдать за нами издали. Ты же, как всегда, была прекрасно осведомлена о том, куда я иду, и сразу же последовала за мной, тоже спрятавшись в саду. Увидев нас в обнимку с Лизой, ты испугалась, что та все расскажет мне, а потому, не задумываясь, выстрелила из пистолета, снабженного глушителем. Смертельная игла просто не долетела бы с такого удаления. Но что помешало тебе отравить пулю… — Сделав паузу; я добавил: — Самое страшное в этой истории то, что Клер заманила в свои сети доктора Кука — слабохарактерного и слабовольного человека, который был по уши влюблен в эту садистку.

— И подумать только, что я провела с тобой ночь, занимаясь любовью. Да если бы я догадывалась, сколько ты знаешь, ты давно уже был бы трупом.

— Не надо эротических фантазий, дорогая. В постели мы развлекались с Сильвией.

Та, услышав свое имя, только заморгала, но даже не шевельнулась, видимо, убедившись, что без посторонней помощи освободиться все равно не сможет.

— Именно Сильвия убила Германа Гранта и Красавчика Китаезу, твоих людей, которые могли заговорить в любой момент. Для этого ей надо было лишь надеть твою одежду, — что она и сделала. Два выстрела — два трупа. И все, заметь, четко в пределах необходимой обороны. Но вот здесь уж обмануть меня не удалось. Я сразу разгадал ваш трюк. Ибо незамедлительно после того, как якобы ты убила этих негодяев, я поднялся в твою спальню в сопровождении Клер. Вся твоя одежда, которая раньше лежала возле кровати, исчезла… Впрочем, ты и не смогла бы застрелить Германа, так как до безумия любила этот великолепный экземпляр самца. А вот что касается Сильвии, то она без размышления послала пулю в сердце этого красавчика. Совесть у нее отсутствует напрочь, она может завалить кого угодно.

— Но она могла бы убить и тебя! — воскликнула Глория.

— Ну, это вряд ли! Вы же совсем отмороженные идиотки! В тот момент я был незаменимым человеком по части алиби. Кто же еще, кроме меня, мог все рассказать полиции? Клер была с тобой в одной команде, и я мог в любой момент засвидетельствовать полицейским, что ты защищала меня и Клер. Что, как тебе известно, и произошло.

— А он не так уж и глуп, — раздался голос у меня за спиной. Честно говоря, мне уже начали приедаться подобные комплименты. — А теперь повернись. И помедленнее. Вряд ли у тебя будет возможность рассказать свою историю кому-либо еще.

Я повернул голову. За моей спиной стоял Сэм с автоматом «узи» в руке.

— А, старый знакомый! Последний из оставшихся в живых. Ну и напугал же ты меня. Убери свою трещотку. Лейтенант Мэрфи с лучшими полицейскими снайперами давным-давно окружили виллу. Отсюда и мышь не ускользнет. У них так и чешутся руки, а тут, видите ли, с автоматом прогуливаются.

— Окружили, говоришь? — Сэм усмехнулся. — А тогда как же я смог сюда проникнуть, а? Не догадываешься? Так что ты умрешь в любом случае.

— Хватит трупов, черномазый! Их и так уже более чем достаточно!

Сэм вопросительно посмотрел на Глорию, как бы спрашивая, что делать.

— Пусть пока поживет, — милостиво разрешила она. — Нам будет не так скучно. Все же его басни достаточно забавны.

Чувствуя себя гораздо увереннее под защитой автомата, она поднялась из кресла и, налив себе не скупясь виски, залпом выпила его, не обращая ровным счетом никакого внимания на ужимки сестры, молившей, чтобы ее тоже освободили.

— Та фраза, которую ты сказала мне после фальшивого звонка насчет крокодила, тебя и погубила. Я вспомнил цирк, о котором уже упоминал, и в душу мне закралось подозрение. Пришлось провести небольшое расследование. Кстати, алиби в Голливуде создавала тебе Сильвия в то самое время, когда ты расправлялась с Джорджем.

— Умница! Но это тебе уже все равно не поможет.

— Догадываюсь, дорогая. Но как не поделиться такими сенсационными результатами расследования… Кстати, мне здорово повезло вчера, когда я находился в коттедже Германа. Ты допустила оплошность, стреляя из пистолета с глушителем в мое отражение в зеркале…

Не слушая меня, Глория принялась развязывать путы, которыми я упеленал Сильвию. Освободив сестру она повернулась ко мне и хитро улыбнулась.

— Вот ты тут распинаешься передо мной, демонстрируя свой острый ум, а меня интересует только одно: как ты смог различить нас с Сильвией? То есть сказать, кто есть кто?

Я удивленно посмотрел на нее.

Сэм, услышав слова Глории, довольно заулыбался.

— Давай, сыщик, соглашайся. Мне тоже не помешает убедиться, какой ты умный.

— Я что-то не могу понять тебя, Глория. Различить вас?

— Естественно! А еще детектив! Неужели я выражаюсь так непонятно?