Эй. Джи. Рич - Рука, кормящая тебя

Я пошла в кухню, чтобы набрать воды и полить фикус. В коридоре стояла большая плетеная корзина, где я хранила собачьи игрушки. Я подняла крышку и увидела, что внутри пусто. Видимо, все игрушки забрали сотрудники службы очистки, и наверняка – с разрешения Стивена. Войдя на кухню, я принялась осматривать все вокруг. Я искала собачьи миски. Я искала пятна крови, которые могла пропустить служба очистки.

Когда мы вернулись к Стивену, я сделала вид, что ужасно устала, и закрылась в гостевой комнате с ноутбуком.

Социопаты составляют четыре процента всего населения, около двенадцати миллионов американцев. Социопаты – не обязательно преступники и маньяки; большинство из них – умные, обаятельные, во всех отношениях приятные люди, которые знают, как изображать сочувствие и даже любовь. Но у них напрочь отсутствуют угрызения совести, они не способны к сопереживанию и не чувствуют ни вины, ни стыда за свое поведение, что бы они ни сотворили. Они также искусные манипуляторы. В детстве и ранней юности девять процентов всех социопатов мучают или убивают животных.

Согласно «Руководству по диагностике и статистике психических расстройств», диссоциальное расстройство личности – так по-научному называется социопатия – диагностируется по следующим показателям. Каждому, кто изучает виктимологию, это известно.

Социопаты постоянно лгут.

Социопаты никогда не извиняются и не способны испытывать чувство вины.

Социопаты считают, что правила к ним не относятся.

Социопаты всегда твердо уверены в своей – правоте.

Выдерживать социопатов в течение долгого времени способны только те люди, кого к этому принуждают сами социопаты путем искусных манипуляций.

Социопаты не любят животных.

У социопатов почти всегда есть любовницы или любовники.

Я открыла Lovefraud.com. Я прочитала о женщине, у чьего жениха на груди была татуировка с именем другой женщины. Он говорил, что так собирались назвать его младшую сестру, умершую при рождении. Оказалось, что это имя его жены.

Я быстро просматривала многочисленные посты, не особенно вникая в их содержание, но около четырех утра набрела на сообщение, сразу привлекшее мое внимание.

Тема обсуждения: Пострадавшие от социопатов

Автор сообщения: Гостья

5 июня 2013

20 комментариев

Мы познакомились на еврейском сайте знакомств. Его первое письмо сразу меня очаровало. Вместо того чтобы долго и нудно рассказывать о себе, он расспрашивал обо мне. Какую книгу ты никогда не взяла бы с собой на необитаемый остров? От какой песни тебя пробивает на слезы, но ты стесняешься в этом признаться? Кого ты любишь больше, животных или людей? Питер Л. был литературным агентом. Он показал мне свой сайт, и я слышала имена некоторых писателей, с которыми он работал.

В то время я жила в Бостоне, а он жил на Манхэттене. Он приезжал ко мне сам, никогда не приглашал меня к себе. Он не знакомил меня со своими друзьями и не хотел знакомиться с моими. Он говорил, что мы не так часто видимся, чтобы тратить время на кого-то еще. Он говорил, ему хочется посвящать все время мне, только мне и мне одной.

Когда мы не виделись лично, мы общались по скайпу, общались очень интимно. Я поначалу стеснялась, но он помог мне обрести уверенность. Его интерес к моей работе тоже казался искренним и неподдельным. Я работала в полицейском управлении Бостона, в отделе анализа отчетов о происшествиях. Однажды мне на глаза попалось объявление, что в такой-то день в книжном магазине «Гарвард» будет встреча с писателем – одним из тех, с кем работал Питер. Я поехала в магазин, купила книжку и, когда подошла взять у писателя автограф, сказала, что знаю его литагента. «Вы знаете Хариет?» – спросил он. «Нет, не Хариет. Питера», – сказала я. Писатель посмотрел на меня озадаченно. «Кто такой Питер?» В тот же вечер я сказала об этом Питеру по телефону, и он вспылил: «Зачем ты за мной шпионишь?» Шпионишь?! Мы все равно продолжали встречаться, но я чувствовала, что он замечает мою настороженность. Мы встречались на выходных, как и прежде; но уже не у меня дома, а в деревенских гостиницах в Мэне. Это было очень романтично.

Вскоре он сделал мне предложение. Я продала свою квартиру, уволилась с работы и приехала в Нью-Йорк. Питер должен был встретить меня на Пенсильванском вокзале, но не встретил, а прислал эсэмэс. Извинился, что его не отпускают с работы, и написал, чтобы я ехала к нему домой. Адрес я знала, ключ от квартиры Питер дал мне заранее…

Вы уже поняли, к чему все идет. Это был несуществующий адрес.

Утром я все рассказала Стивену – мрачно, но не без удовольствия. Ярость брата подняла мне настроение.

– Не будь он уже мертв, я бы собственноручно его прибил! – бушевал Стив.

Это было именно то, в чем я больше всего нуждалась. В его поддержке, в его безоговорочной преданности. Стивен всегда меня защищал и всегда был на моей стороне, с самого раннего детства. Расквасить нос мальчишке, который сплетничал обо мне в школе, или отложить все дела и учить меня водить машину с механической коробкой передач – я всегда могла положиться на старшего брата.

Он смешал два коктейля с мартини и джином. Он пил по глоточку, а свой коктейль я прикончила залпом. Стивен жил на двадцать девятом этаже в высотке на Сорок восьмой улице. Окна его гостиной выходили прямо на здание штаб-квартиры ООН.

– И я не хочу, чтобы Тучка расплачивалась за мои ошибки, – сказала я, протягивая брату бокал, чтобы он снова его наполнил. – Сможешь ее защитить на суде?

– Я бы взялся ее защищать, но это совсем не мой профиль. Тебе лучше связаться с Лоуренсом Маккензи. Мы с ним учились на юрфаке. Он был редактором нашего студенческого юридического журнала, а после университета отверг несколько очень заманчивых предложений, о которых многие из нас могли только мечтать. А он от всего отказался и занялся защитой прав животных. Мы иногда с ним встречаемся, выпиваем. И я всегда обращаюсь к нему по делам AVAAZ. Хочешь, я ему позвоню?

– А я могу себе позволить его услуги?

– Ты же моя сестра. Тебе все будет бесплатно.

Офис Маккензи располагался в злачном квартале в Бушвике, неподалеку от станции метро «Монтроз-авеню», между авторемонтной мастерской и новым, неоправданно дорогим магазином сыров. Его секретарша, молоденькая девчонка, носила стрижку под ежик, а сбоку на шее у нее красовалась татуировка в виде отпечатка кошачьей лапы размером с серебряный доллар. Мне не пришлось ждать ни минуты. Едва я вошла, меня сразу же провели в кабинет Маккензи.

На вид юристу было лет сорок. Он разговаривал по телефону. Увидев меня, он указал на стул, приглашая садиться, и поднял вверх указательный палец, давая понять, что разговор уже скоро закончится. Я воспользовалась возможностью осмотреть кабинет. Там была пробковая доска, сплошь завешанная фотографиями собак, – наподобие досок в родильных домах, куда акушерки прикалывают фотографии принятых ими детишек. Там было множество фотографий в рамках: Маккензи держит за хобот слона, Маккензи в окружении шимпанзе. Там была распечатка репродукции гениального комикса Дэнни Шэнахэна: на первой картинке тонущий мальчик кричит своей колли: «Лесси, ищи помощь!» – а на второй Лесси лежит на кушетке у психотерапевта.

Хозяин кабинета был одет совершенно не так, как, по общепринятому представлению, должны одеваться адвокаты. Он был в джинсах и футболке муниципального нью-йоркского приюта для бездомных животных – с соответствующей надписью и силуэтом головы питбуля. Маккензи мне сразу понравился. Очень приятное, хотя и усталое лицо. Волосы, тронутые ранней сединой, достаточно длинные, но не настолько, чтобы раздражать судей на слушаниях дела. Я услышала тихий шорох, и из-под стола выбралась роскошная пятнистая борзая.

Когда Маккензи повесил трубку, он первым делом представил меня борзой. Фэй была стройной, изящной собакой в ошейнике-мартингейле и ожерелье из искусственного жемчуга. Вместо того чтобы лизнуть мне руку, она застучала зубами, словно ее бил озноб. Маккензи сказал, что для борзых это нормально.

Потом он спросил, принесла ли я фотографию Тучки.

Я достала смартфон и принялась перелистывать снимки в фотогалерее. На всех недавних фотографиях Тучки неизменно присутствовали Честер и Джордж. Я едва не расплакалась. Я выбрала снимок, где Честер и Джордж лежали рядышком у меня на кровати, а Тучка развалилась на подушках кверху пузом, и повернула экран к Маккензи.

– Кого из них застрелили?

Я показала на Честера.

– А двух оставшихся держат в питомнике при отделе контроля за животными?

– Мне даже не разрешили к ним прикасаться.

– Стивен мне все рассказал, – сказал Маккензи.

И вот тут я расплакалась.

– А он говорил, что я не могу позволить себе адвоката?