Агата Кристи - Убийство в проходном дворе: четыре дела Эркюля Пуаро (сборник)

– О боже, я не могу ее открыть! – громко и недовольно заявила она и посмотрела на соседей. – Не могли бы вы…

Пуаро, галантный как всегда, встал, но Дуглас Голд, воспользовавшись преимуществом юности и гибкости, опередил его и мгновенно оказался рядом с ней.

– Позвольте помочь вам.

– О, благодарю вас, – снова нежный, тягучий, пустой голос. – Вы так добры. Я такая неловкая с этими крышечками – все время открываю их не в ту сторону… О! Вы открыли! Огромное спасибо…

Эркюль Пуаро улыбнулся про себя, встал и побрел вдоль берега в противоположном направлении. Он ушел не слишком далеко, поскольку шел неторопливо. По пути назад к нему присоединилась вышедшая из моря миссис Голд. Она от души поплавала. Ее лицо под чрезвычайно не идущей ей плавательной шапочкой просто сияло.

– Я люблю море, – задыхаясь, сказала она. – Тут так тепло и прелестно! – Насколько сыщик понял, она была завзятой купальщицей. – Мы с Дугласом просто помешаны на купании. Он может торчать в воде часами.

При этих словах Эркюль Пуаро скользнул взглядом ей за спину, туда, где завзятый купальщик мистер Дуглас Голд сидел на берегу, все еще беседуя с миссис Чантри.

– Не понимаю, почему он не пошел в воду… – сказала его жена; в ее голосе звучало детское удивление.

Пуаро устремил задумчивый взгляд на Валентину Чантри. Он подумал, что и другие женщины в свое время делали подобные замечания. Затем бельгиец услышал, как миссис Голд резко втянула воздух; голос ее прозвучал холодно:

– Да, она очень привлекательна. Но Дугласу не нравится такой тип женщин.

Эркюль Пуаро не ответил.

Миссис Голд снова погрузилась в море. Она плыла прочь от берега медленными, ровными гребками. Было видно, что эта женщина любит воду.

Пуаро вернулся тем же путем к группе на берегу. Она увеличилась за счет старого генерала Барнса, ветерана, который обычно проводил время в компании молодежи. Сейчас он сидел между Памелой и Сарой, обсуждая вместе с Памелой различные скандалы, соответственно приукрашивая их.

Капитан Чантри вернулся, выполнив поручение. Они с Дугласом Голдом сидели по обе стороны от Валентины. Последняя сидела, выпрямившись, и разговаривала с обоими мужчинами. Говорила она легко и просто своим нежным, тягучим голосом, поворачивая голову по ходу разговора то к одному, то к другому соседу. Сейчас она как раз заканчивала рассказывать какой-то анекдот.

– …и как вы думаете, что сказал этот дурачок? «Может, я видел вас всего минуту, но буду помнить вас всегда, мэм». Представляешь, Тони?.. Знаете, я подумала, что это так мило с его стороны… Я считаю эти слова очень добрыми – то есть все всегда так ужасно добры ко мне… не знаю почему, но это так. Но я сказала Тони – помнишь, дорогой, – «Тони, если ты хочешь быть чуточку ревнивым, то можешь приревновать к тому швейцару». Потому что он был слишком уж услужлив…

Возникла пауза, и Дуглас Голд сказал:

– Некоторые швейцары – славные парни.

– О да, но он так хлопотал – честно говоря, ну уж очень хлопотал, – и ему даже было приятно, что он сумел мне помочь.

– Ничего удивительного, – сказал Дуглас Голд. – Любой сделал бы все для вас. Я в этом уверен.

– Как мило! – радостно воскликнула Валентина. – Тони, ты это слышал?

Капитан Чантри что-то проворчал.

Его супруга вздохнула:

– Тони не умеет говорить мило… правда, мой барашек?

Ее белая рука с длинными красными ногтями взъерошила его темные волосы. Он вдруг смерил ее долгим косым взглядом.

Валентина прошептала:

– Не знаю, как он терпит меня. Он просто потрясающе умен – совершенно невероятный мозг, – а я просто все время говорю глупости, но ему все равно. Всем все равно, о чем я говорю, – все меня балуют. Я уверена, что это ужасно плохо для меня.

Капитан Чантри бросил через ее голову собеседнику:

– Это ваша жена там в море?

– Да. Ждет, что я присоединюсь к ней.

– Но тут на солнышке так приятно, – пробормотала Валентина. – Не надо вам пока в море. Тони, дорогой, мне кажется, что я сегодня не буду купаться. Не в первый день. Вдруг я простужусь? Но почему бы тебе не искупаться, Тони, дорогой? Мистер… мистер Голд составит мне компанию, пока ты будешь в море.

Чантри угрюмо ответил:

– Нет, спасибо. Пока не пойду. Ваша жена ждет вас, Голд.

– Как хорошо плавает ваша жена, – сказала Валентина. – Наверное, она из тех ужасно деятельных женщин, которым все удается? Они всегда меня пугают, поскольку я ощущаю, что они презирают меня. Я такая неловкая во всем – совершенно не такая, как они, правда ведь, Тони, дорогой?

Но капитан Чантри снова только что-то проворчал.

Его жена ласково прошептала:

– Ты слишком милый, чтобы с этим соглашаться. Мужчины – они такие верные, и мне в них это нравится. Я действительно думаю, что мужчины вернее женщин, и они никогда не говорят мерзостей. Я считаю, что женщины довольно ничтожны.

Сара Блэйк перекатилась на живот в сторону Пуаро и процедила сквозь зубы:

– И пример ничтожества – полагать, что дорогая миссис Чантри не является образцом совершенства! Эта женщина – полная идиотка! Я действительно считаю, что Валентина Чантри, пожалуй, самая тупая женщина, каких мне только доводилось встречать. Она же ничего не умеет, кроме как тянуть «Тони, милый» и закатывать глаза. Полагаю, что у нее в голове вместо мозгов вата.

Пуаро выразительно поднял брови.

– Un peu sévère![39]

– Конечно. Она просто кошка, если вам угодно. Да, у нее есть свои методы… Ни одного мужчину не пропустит! Муж у нее мрачнее тучи…

Глянув на море, Пуаро заметил:

– Миссис Голд хорошо плавает.

– Да, она не как мы, промокнуть не боится… Интересно, миссис Чантри вообще в море зайдет, пока она здесь?

– Только не она, – просипел генерал Барнс. – Эта женщина не станет рисковать макияжем. Правда, она и без него хороша, хотя зубы, вероятно, немного длинноваты…

– Она смотрит в вашу сторону, генерал, – ехидно заметила Сара. – И вы ошибаетесь насчет ее макияжа. У нас теперь вся косметика водо– и поцелуестойкая.

– Миссис Голд выходит, – сказала Памела.

– Сейчас будет у нас игра в «вам невесту выбирать», – промурлыкала Сара. – Вот идет его жена, чтобы забрать его, забрать его, забрать его…

Миссис Голд шла прямо по берегу. У нее была весьма неплохая фигура, но простая плавательная шапочка была слишком утилитарна, чтобы украсить женщину.

– Так ты идешь, Дуглас? – нетерпеливо спросила она. – Вода приятная и теплая.

– Да-да.

Голд торопливо встал. Он немного помедлил, и Валентина Чантри посмотрела на него снизу вверх с очаровательной улыбкой.

– Au revoir[40], – сказала она.

Голд с женой пошел вниз, к воде.

Как только они отошли подальше, Памела критически заметила:

– Мне кажется, это было неразумно. Выдергивать своего мужа от другой женщины – всегда плохая политика. Заставляет вас казаться такой ревнивой… Мужья терпеть этого не могут.

– Вы, похоже, много знаете о мужьях, мисс Памела, – заметил генерал Барнс.

– О чужих – не о моих!

– А! Ну, это большая разница.

– Да, генерал, мне придется узнать много о Том, Чего Нельзя Делать.

– Что ж, дорогая, – сказала Сара, – я бы, во-первых, не стала носить такую шапочку…

– На мой взгляд, это очень верно, – сказал генерал. – Но все равно она кажется мне приятной, разумной маленькой женщиной.

– Вы попали в точку, генерал, – сказала Сара. – Но, знаете ли, существует предел разумности разумных женщин. У меня создается ощущение, что она не будет так уж разумна в случае Валентины Чантри.

Она повернула голову и прошептала громким, возбужденным шепотом:

– Посмотрите-ка на него! Мрачен как туча! Похоже, что у него крутой нрав…

Капитан Чантри действительно хмуро смотрел вслед уходившим супругам, и вид у него был очень смурной.

Сара посмотрела на Пуаро.

– Ну? – сказала она. – Какой вывод вы из всего этого можете сделать?

Сыщик ответил не словами, а снова начертил пальцем ту же самую фигуру на песке. Тот же самый треугольник.

– Извечный треугольник, – задумчиво протянула Сара. – Может, вы и правы… Если это так, нам предстоят несколько восхитительных недель.

Родос разочаровал месье Эркюля Пуаро. Он приехал на этот остров отдохнуть – и в первую очередь от преступлений. Как ему рассказывали, в конце октября Родос был почти пуст. Мирное, уединенное место.

Это само по себе оказалось достаточно верным. Чантри, Голды, Памела и Сара, генерал и он сам, да еще пара итальянских супружеских пар – вот и все гости. Но в этом ограниченном кругу отточенный разум месье Пуаро предугадывал некие неизбежные грядущие события.