Кэрол Дуглас - Кот в малиновом тумане

Что касается нелегкой проблемы, нависшей непосредственно надо мной, то есть этажом выше моей квартиры, так эту юную леди зовут Икорка, более известная как Полуночница Луиза. И краем сознания, зажатым между «добрыми флюидами» с верхнего этажа и моим собственным рассудком, я все время опасаюсь, что могу невольно сделать признание, которое будет иметь весьма плачевные последствия для моего здоровья. Во всяком случае, я пока прилагаю все усилия, чтобы избавить внутренность ее нежных розовых ушек от любого упоминания моего славного имени — Полуночник Луи.

Похоже, что у меня, по крайней мере, на генетическом уровне, присутствуют отцовские чувства.

Меж тем, эта крошка, которую мисс Темпл в минуту слабости спасла из клетки приюта для животных, проявляет весьма дикий нрав, который, в частности, направлен на скрывшегося «проходимца», породившего ее на свет. Вообще-то, я припоминаю ее мать — эбонитовую красотку с длинными волосами, попавшуюся, на свою беду, на моем пути около года тому назад… Короче, с меня могут потребовать алименты, или, что более вероятно, располосуют мне рожу прелестными коготками, прикрепленными к очаровательным лапкам, — когда мисс Икорка раскроет мое инкогнито.

Таким образом, мне приходится жить в постоянном страхе — позиция, в которую я привык ставить других, настоящих преступников и злодеев. Что ж, не рой другому яму, как говорится. Закон кармы.

Вдобавок, все мои чувства глубоко возмущены моей ролью в некоторых недавних религиозных церемониях. Это правда, я в последнее время несколько раз посещал приход Девы Марии Гваделупской и его монастырь. Но это были исключительно деловые визиты — выслеживание преступников и убийц, защита моей наивной компаньонки и спасение разных кошачьих шкур. Я туда ходил не из религиозных чувств!

И вот, пожалуйста, извольте видеть: меня снова насильственно засовывают в портативную кутузку и тащат, не спросив согласия, в место, которое никак не соответствует моему вкусу — сборище разных созданий, «каждой твари по паре», больших и малых, включая невыносимое количество особей, не достигших совершеннолетия. Посреди птичьего и козьего помета, рева неизвестно как туда попавшего осла, а также лая и тявканья огромного числа собак, я был ограничен в свободе передвижения, а мой истерзанный слух подвергался воздействию немыслимой какофонии!

И это было только начало. Вскоре я был извлечен из клетки моей компаньонкой, мисс Темпл Барр, которая, между прочим, должна мне в ножки кланяться, не говоря уже о лососе или там карпах, за мои услуги профессионального и личного характера. Извлечен и выставлен на публичное посмешище.

Пока солнце палило мою ничем не прикрытую голову, я подвергался поношениям на языке, более подходящем для древних чуваков, носивших мини-юбки. Подозреваю, что я был объектом так называемого «благословения», но хорошо это или плохо — зависит, господа, от точки зрения.

Например, я не являюсь католиком. Если вообще говорить о христианстве, то я, скорее всего, копт. Этот термин не относится к полиции[15], несмотря на мое прошлое или сегодняшнюю сыщицкую работу. К котам он тоже не имеет отношения. Копты — современная христианская версия поклонников древнеегипетских культов.

Собственно говоря, меня даже к коптам трудно отнести, поскольку среди всех египетских божеств я признаю лишь несравненную Бастет, покровительницу давно сгинувшего города Бубастис, названного в ее честь[16].

Кстати, о головке этой древней крошки: она была весьма миленькая, и ее мордашка носила удивительно мудрое выражение. Вы можете увидеть сходство с ним в любом существе моей породы, которое встретится вам на пути. Не знаю, были ли у Бастет усы, как у меня, но я слышал, что древнеегипетские верховные чуваки очень строго следили за тем, чтобы никто не подрисовывал себе фальшивых усов с целью добавить авторитетности своему облику. Ну, что ж, по крайней мере, они понимали, в чем заключается главная фишка.

Не знаю, что сказала бы Бастет (да продлятся ее усы!) при виде одного из своих верных адептов, окропляемого святой водой на солнцепеке и оббормотанного со всех сторон на непонятно каком языке.

Наверное, мне следует совершить паломничество к берегам Нила, чтобы смыть с себя насильственное крещение, или что это там было. Вообще-то, оно не нанесло мне какого-то заметного ущерба, но мне поднадоело проводить столько времени в приходе Девы Марии Гваделупской — я ведь даже не являюсь их прихожанином. Честно говоря, церковные церемонии оставляют меня равнодушным. Я предпочитаю вольные угодья реального мира, где можно засунуть нос в самые потаенные уголки, вынюхивая мошенничество, страсти, алчность и убийство. И карпов.

В общем, когда я подслушал телефонный разговор мисс Темпл, в котором она назначала встречу на следующий день в «Хрустальном фениксе», я понял, что пришла пора исследовать новые земли — в моем случае, прежние места обитания.

Да, я покинул их, оставил «Хрустальный феникс» из-за вторжения ползающего, вопящего, вякающего порождения ехидны, точнее, двух людей, которых я слишком уважаю, чтобы критиковать за качество их отпрыска: мистера Ники Фонтаны и его жены, мисс Вэн фон Райн (как всякая сосредоточенная на карьере дама, мисс Вэн не сменила фамилию, выйдя замуж).

Во всяком случае, у человеческих детенышей нет таких когтей, о которых можно было бы волноваться, и зубы у них просто чепуховые и хлипкие, уж не говоря о том, что тупые.

Мне пришло в голову, что возвращение в «Хрустальный феникс» может спасти Полуночника Луи от домашних проблем, диссонансом вторгшихся в его жизнь.

К тому же, я всегда любил птичек, — неважно, простых или мифических, — так же сильно, как рыбок.

— Но это гораздо больше того, на что мы рассчитывали, мисс Барр, — ошеломленно заметила Вэн вон Райн.

— Темпл, — поправила та с улыбкой столь подкупающей, что с ее помощью можно было продать брокколи Джорджу Бушу, и, возможно, даже зеленую фасоль — Хилари Клинтон. — Да, я знаю, мы всего лишь собирались немного подправить ваш имидж на маркете, но… со всей этой невероятной конкуренцией… я решила, что вам нужно что-то поистине железобетонное в качестве приманки.

Ники Фонтана перегнулся через шелковое плечо своей жены и протянул руку, чтобы взять со стола распечатку набросков проекта.

— Не железобетонное, — заметил он, пробегая глазами ее писанину. — Стеклянное. У вас же вот тут написано: стеклянное. «Феникс под стеклом». А что, мне нравится, — он одарил Темпл улыбкой, сравнимой по вольтажу с ее собственной.

— Но… цена конструкции! — Вэн фон Райн нахмурилась на обоих, кажется, подозревая их в заговоре с целью пустить ее по миру. — Мы вложили огромные деньги в реставрацию «Хрустального феникса» всего несколько лет назад. И где вообще вы собираетесь…

— За бассейном, — быстро сказала Темпл. — Прекрасное место, не слишком близко к отелю, и не слишком далеко. Послушайте, это всего лишь черновой набросок, но я не думаю, что затраты будут непомерными. Зато это сильно поднимет цену отеля, и только представьте, какая реклама!

— Эта реклама обойдется нам в миллионы, — сказала Вэн. — Ну, хорошо, опишите этот… террариум более подробно, с деталями.

Темпл улыбнулась:

— Я пока не прорабатывала детали. Просто придумала план в общих чертах. В общем, я представляю себе огромный стеклянный купол, покрывающий сад кактусов, много неона… Кактусы будут усыпаны крохотными лампочками, которые ночью превратят этот сад в экзотический уголок, там будет ресторанчик… его можно назвать, например, «Аль Фреско».

Ники вздрогнул.

— Что-то не так? — спросила Темпл.

Вэн покачала головой:

— Это название слишком близко с Аль Капоне. Сильно напоминает о… не совсем законопослушных родственниках, только и всего.

— И как эта затея может привлечь детишек? — спросил Ники, меняя тему.

— Не забывайте, что именно это является нашим приоритетом, — напомнила Вэн. Ее голубые глаза под светлыми арками бровей сделались холоднее льда.

Темпл пустилась в объяснения:

— Во-первых, для детей можно устраивать туры по саду кактусов в течение дня — это образовательная программа. Во-вторых, под куполом будет также находиться небольшой зоопарк. Детям это понравится.

— Зоопарк?! — потрясение, звучащее в голосе Вэн, было почти комичным. — Какой еще зоопарк?!

— Классический, со служителями, которые будут рассказывать детям о животных и ухаживать за зверушками. А все животные в нем будут автохтонными.

— Да уж, они такие, — пробормотал Ники, сморщив нос.

– «Автохтонные» — это не ругательство, мистер Фонтана. Это просто значит — местные, характерные для Невады. Пустынные зверушки, типа ящериц, змей, пауков…