Людмила Варенова - Шайка светских дам

Ещё была родня Роксаны. Она у нас была девочка не простая, со связями, и из очень известного семейства. В общем, я думала, что я в аду. Что наступили самые черные дни в моей жизни. Но я должна была все это пережить ради него и нашего будущего.

И я это пережила. Он развелся. И исчез. А потом пришел и сказал: «Прости. Ухожу».

— Как это «ухожу»? — возмутилась слушавшая во все уши Алла Волынова.

Остальные женщины, тоже слушавшие затаив дыхание, изумленно встрепенулись.

— А вот так. Мне казалось, я сошла с ума, что-то не поняла, что-то выдумала. А потом пришла Роксана и молча поставила на стол бутылку водки. Мы напились и ревели. Нас обеих развели, как глупых кур на птицефабрике. За год, за целый год до рождения моего Толика Сергей встретил Марину, Она была его первой любовью, но тогда, в юности, он сам её бросил и женился на богатенькой Роксане. Теперь страсть снова вспыхнула, а Марина оказалась в разводе с мужем. Но навлечь на любимую весь пыл обиженной жены, её родственников и всей толпы любовниц, этого он допустить не мог. Для этой роли идеально годилась я. И я её сыграла. Стала Жанной д'Арк. Только Жанну, к счастью для неё, сожгли, а я осталась перебирать свои головёшки.

Вот, убогие, и всё.

Марина и свободный от меня, жены и любовниц Сережа тихо поженились. Он остепенился, перестал бегать за юбками. Потом съездил на Восток, вернулся героем и сделал головокружительную карьеру. А я теперь точно знаю, что черные дни — это когда просто-напросто нечего есть, нечем накормить ребенка. Всякий раз, когда Толик тяжело болел и был на грани жизни и смерти, я умирала вместе с ним. Меня все время пытались выгнать с работы в МЧС, потому что эти старые жирные козлы в погонах не видят разницы в словах «проститутка» и «мать-одиночка». Когда, наконец, я нашла работу, за которую хорошо платили, мы с Толяном несколько месяцев непрерывно ели. Лопали без передышки. Мели все, что можно купить в магазинах. И при этом я начала худеть, потому что раньше ела только картошку и макароны, зато Толька вдруг начал расти с сумасшедшей скоростью.

— Она не могла. То есть, в общем-то, Томка большая умница. Когда мы вместе работали, она писала все мои планы, отчеты и доклады. Начальство было в восторге. Больше того, менялся титульный лист, и все ее бумаги уходили наверх уже за подписью самого начальства. Если б это была не военная контора, она бы сделала блестящую карьеру. Но в военном ведомстве женщине ходу никогда не дадут.

— Ты её любил?

— Знаешь, если бы не было Маринки, я, бы хотел прожить с Томкой всю жизнь. И тогда, и сейчас.

— Она поняла в конце концов, что она номер два?

— Да. Она поняла. И номером вторым быть не захотела.

— Тогда почему бы ей не свести с тобой счёты?

— Спланировать такую операцию надо мной у нее ума бы хватило, она бы смогла, а вот сделать ее реальной — нет. Она единственная из всех моих женщин никогда не сделала мне ничего плохого. И никогда не пыталась. После того, как я с ней обошёлся, она больше не захотела меня видеть, но никогда не пыталась отомстить. Её старались использовать мои враги на службе. Это ещё мягко сказано. Тянули за уши! Но она ни у кого из них не пошла на поводу.

— Почему? Откуда такое благородство?

— А вот такая это баба. Знаешь, у неё такой славный пацанчик. Мой сын, кстати. Я иногда езжу на них посмотреть. Если б Томка не была такая гордячка, всё могло бы устроиться гораздо проще и лучше. Я ведь мог ей помогать, но только ей надо было все или ничего. И когда «все» не получилось, она даже бороться не стала, ушла в сторону.

— Вот это-то всего и обиднее, да, Серега? Что не стала за тебя бороться?

Малышев не привык доверять никому на слово. Тому эту он сам оценит, как надо, а оценивать придется. Потому что они с Камариным очень сильно повязаны. Если сломается генерал, ему, Малышеву, это может выйти боком. Поэтому он просто обязан проверить и эту самую Тому, и бывшую жену генерала Роксану, и нынешнюю — прекрасную Мариночку в том числе. Особенно последнюю.

За один намек на Мариночку генерал, пожалуй, глотку готов порвать. Даже заикнуться не дал, на мат перешел без артподготовки. Велел заткнуться раз и навсегда. И по этому самому яростному остервенению Малышев понял — м-м-м, вот она, болевая точка! У генерала у самого в башке именно эта версия! Кому все случившееся было бы выгодно? Мариночке! Кто знал все генеральские тайны и яви? Опять же она, Мариночка! Задачка весьма любопытная, но придётся Малышеву пока Мариночку оставить, не трогать. Потому что пытаться настроить мужа против безумно любимой женушки — самоубийство даже для такого профи, как он.

— Брось, Серега, — сказал Малышев, не обижаясь на мат. — Я ж из зависти, неужели не понимаешь? Твоя Маринка идеальная жена офицера. Красавица, умница, хозяюшка. За твою карьеру болеет больше, чем за свою.

«А карьера-то твоя в последнее время, кажется, пошатнулась. Главный спасатель страны, тот, что штабистов не жалует, похоже, наконец-то раскусил березовского героя. И это — еще один аргумент в сторону Мариночки. Этой умнице, несомненно, больше захочется быть вдовой героя, чем подругой разоблаченного афериста».

Малышев не собирался вставать между супругами Камариными. Но и выпускать ситуацию с генералом из-под своего контроля он не будет тоже. Погорит Камарин, несдобровать и Малышеву. Так что Мариночке самая первая роль в любом случае уготована.

Размышлениям его дружеская беседа совершенно не мешала.

— Давай, Сереженька, пойдём с тобой дальше. Ты вспоминай, вспоминай своих подруг. Может, среди них какая террористка все же найдется.

Камарин заметно расслабился. Вспоминая свои многочисленные похождения, он с удовольствием передавал сцены в лицах. Малышев смеялся, рассуждал о кандидатках в мстительницы, разливал коньяк в рюмки точно поровну, но мозг его работал четко, как компьютер, перебирая варианты отнюдь не прошлых, но только будущих событий. И задолго до дружеских объятий на пороге генеральской квартиры он знал, как должен будет поступить. Но это потом, когда станет горячо.

Малышев был очень недалёк от истины. Все эти дни Марине Камариной было страшно, очень страшно. Все началось с простого белого конверта. Он сиротливо лежал в почтовом ящике, на нем было только её имя, отпечатанное на лазерном принтере. Она вскрыла его машинально.

«Любуйся, сука! — буквы буквально били с листа, видно, из-за того, что очень резким, рубленым был избран шрифт. — Ты отняла его у меня, растоптала мою жизнь. Но теперь есть некто лучше тебя. Готовься! Скоро ты увидишь С. во всей красе. Он никого не щадил тогда, не пощадит и тебя. За все получишь сполна. Желаю получить удовольствие!».

В конверте были три фотографии. Вот Сергей в дорогом ювелирном магазине. Склонился над витриной, но улыбающееся лицо повернуто к ослепительно красивой брюнетке с капризно изогнутым ротиком. Вот он за столиком в ресторане с ней же. Третий снимок не оставлял абсолютно никаких сомнений в отношениях парочки.

Марине Камариной не в новинку было получать подобные письма от бывших любовниц мужа. Но, во-первых, это было десять лет назад, во-вторых, в них не было таких исчерпывающих фотографий. Тогда она говорила себе: баба бесится, значит, она проиграла, с ней уже покончено!

Тогда он бросил ради нее бывшую жену и десяток любовниц. Тогда же она нашла безошибочный способ борьбы с этой бабьей кодлой. Она со смехом показывала письма Сергею! Со своим нежным, серебристым и очень сексуальным смехом. И всё кончалось постелью.

Но это было десять лет назад! Марина не удержалась и снова вытащила проклятый конверт, зашвырнутый ею в ящик её письменного стола, и принялась рассматривать соперницу. Да, красотка на фотографиях слишком, неправдоподобно хороша! Молода, но не соплячка, «дама с багажом», как определяла этот возраст Марина, любившая точность во всем. Красива утонченной и одновременно экзотичной красотой. «Породиста», — резюмировала Марина. Одежда и украшения просты и дороги. Но самое главное — девочка явно была не из простых смертных. Принадлежность к кругу избранных, это всегда была заветная мечта Сергея, его слабое место! Новая же пассия явно была из крутых. Вглядываясь в снимки, Марина не замечала, как у нее в душе все более разрастается паника. Похоже, на этот раз злая «доброхотка» права, ее, Маринины, владения в опасности! Ну и дура в таком случае эта доброжелательница. Спасибочко ей огромное! Кто предупрежден, тот вооружен. Вот если б Марина сама желала насладиться крушением соперницы, она бы не стала предупреждать ту об опасности. Нужно иметь терпение. Месть едят в холодном виде.

В этот вечер она так и не смогла показать письмо мужу! Не решилась. А наутро, когда, наконец, собралась с духом, конверт исчез! Из запертого ящика её собственного письменного стола. Ошибки быть не могло. И все сомнения отпали. Сергей всегда был чуток к ее настроениям. Почувствовал неладное, обнаружил запертый ящик и уничтожил конверт! Значит, все правда!