Карл Хайасен - Стриптиз

Конгрессмен молча подобрал разбросанные перевязочные материалы и, видимо, не слишком хорошо соображая, что делает, стал неловко прилаживать их на прежнее место.

– Обвинение обожает такие раны, – продолжал Гарсиа. – Вот однажды у нас был случай – жертва почти напрочь откусила насильнику орудие преступления. Так мы его и вычислили – он обратился в местную больницу, сказав, что с ним якобы произошел какой-то несчастный случай во время работы в саду. Ну, мы, конечно, попросили наших врачей сравнить следы от зубов на пенисе этого типа с образцом прикуса жертвы. Присяжные совещались всего полминуты, если не меньше.

Дилбек, словно оглушенный, бессмысленно пялился на свою рану.

– Что же теперь будет? – пробормотал он. – Предвыборная кампания... и все остальное...

– Будь моя воля, – ответил Гарсиа, – я с величайшим удовольствием засадил бы вас за решетку. Но, к счастью для вас, сие от меня не зависит.

Подхватив пустую бутылку из-под пива, он вылез из машины. Вместо него появилась Эрин. Сев, она скрестила ноги и оправила на себе пиджак агента Клири, чтобы быть уверенной, что он прикрывает все, что надо. Она хотела, чтобы ничто не отвлекало Дилбека во время разговора.

– Дэви, – начала она, – ты здорово влип.

Конгрессмен отпрянул назад как ошпаренный, прижимаясь спиной к противоположной дверце.

– Ты ведь даже называла меня «золотко»... – Тон его был исполнен горчайшего упрека.

– Откуда ты знаешь – может, я всех называю так.

– Я больше не люблю тебя! – выкрикнул он.

– Любишь, любишь.

После нескольких секунд молчания Дилбек неловко, запинаясь, пробормотал извинение за свое скотское поведение, потом спросил:

– Ты собираешься подать на меня в суд?

– Это план Б, – ответила она.

– А в чем заключается план А?

– Ты сейчас едешь домой, и с тобой случается сердечный приступ.

Конгрессмен нахмурился.

– Это совсем не смешно.

– Совсем небольшой приступ, – продолжала Эрин. – Ничего серьезного – просто постельный режим, соблюдение диеты и никаких волнений: спокойный, уединенный образ жизни.

– Иными словами, я должен отказаться от участия в перевыборной кампании.

– Дэви, я пытаюсь облегчить тебе жизнь. Но если ты предпочитаешь план в – ради Бога. Тебя когда-нибудь допрашивали?

Последняя надежда Дилбека растаяла как дым.

– Хорошо, хорошо! Пусть будет сердечный приступ. Что-нибудь еще?

– Конечно, золотко. – И, протянув руку, она поправила его ковбойскую шляпу, надетую задом наперед.

Предрассветный час, время завтрака. Стоянка грузового транспорта на старой дороге номер 441, забитая самосвалами, молочными цистернами, платформами с различным сельскохозяйственным оборудованием. Сильный запах бензина.

Шэд, Донна Гарсиа и ее муж, детектив, сидели рядом на переднем сиденье «каприса» без номерных знаков. Донна пила черный кофе, Шэд откусил первый кусок от седьмой вафли с орехами, облитой шоколадной глазурью, а Эл Гарсиа яростно поедал пикантные свиные сосиски в надежде избавиться от осточертевшей смеси вкусов виноградной жвачки, пива и сигарного табака во рту.

– Прямо как в кино, – проговорил он, равномерно жуя.

– По-моему, все вышло как надо, – отозвалась его жена, – хотя вот шофер... Не пострадал бы он из-за этой истории.

– Да нет, с ним все в порядке, – сказал Шэд.

Пьер заливал бензин в бак лимузина, ощущая в левом кармане брюк тяжесть золотого браслета. Это для твоей жены, сказал ему полицейский. «Очень странно, – думал Пьер. – Вообще очень странный был вечер».

Анджела спала, свернувшись клубочком на откидном сиденье. Эрин, уже в джинсах, футболке и босоножках, со стянутыми в хвостик волосами, стояла возле лимузина, разговаривая с агентом Клири, заканчивающим свои записи. Он выглядел усталым, измученным, и, по-видимому, ему не терпелось скорее уехать. Элу Гарсиа стало приятно, что еще кто-то из служителей закона – тем более фэбээровец – так же выкладывается на работе, как и он.

– А где остальные? – спросила Донна.

– Повезли конгрессмена домой, – ответил ее муж. – Похоже, он не слишком хорошо себя чувствовал.

Шэд, оторвавшись от вафли, с сожалением заметил, что Дилбеку удалось отмазаться чересчур легко.

– Я бы засадил его по максимуму, – сказал он, – или влепил бы ему пулю в лоб. Этого сукин сын вполне заслуживает.

Гарсиа добродушно возразил:

– Для политиков некоторые вещи хуже смерти... Так Эрин собралась отдохнуть?

– Да, – ответила Донна. – Анджела просто в восторге, оттого что они поедут в Диснейленд. Она больше всего любит карусель «Чашки». Говорит, что очень забавно, когда у тебя начинает кружиться голова. – Она помолчала. – По дороге сюда она спрашивала о своем отце.

– Он засел где-то там, в тростнике, – предположил Эл Гарсиа. – Вылезет, когда начнут жечь поля. И он, и вся прочая мерзость.

– А может, даст Бог, будет спать, когда начнется пожар, – с полным ртом произнес Шэд.

– Погоди-ка, не ешь, – остановила его Донна и вынула из его руки надкушенную вафлю. – Там что-то есть, посмотри. Да это вроде жук!

Шэд взял вафлю, поднес ее к лампочке на потолке и внимательно осмотрел. Выражение надежды, появившееся было на его лице, сменилось разочарованием.

– Уж больно маленькая, – с сомнением в голосе сказал он, вытаскивая из вафли блестящую коричневую сороконожку, которая тут же свернулась шариком.

– Ну что ж, поздравляю, – усмехнулся Гарсиа. – Но тебе придется здорово постараться, чтобы убедить присяжных.

– Ты думаешь? – Шэд положил сороконожку на ладонь и поднес поближе к лампочке.

– Я бы на твоем месте подождал, пока не попадется большой жирный таракан, – посоветовал Гарсиа.

– О чем это вы? – с некоторым раздражением спросила Донна. – Что-то я ничего не понимаю.

– Да так, ничего особенного, – ответил Шэд, выкидывая сороконожку за окно и запихивая остатки вафли в свой перемазанный шоколадной глазурью рот.

Агент Клири говорил с кем-то по телефону-автомату, часто заглядывая в свои записи. Пьер отогнал «кадиллак» от бензоколонки. Эрин, высунувшись из окошка, весело помахала. Шэд и Донна помахали в ответ, а Эл Гарсиа изобразил восторженные аплодисменты.

– Все-таки хорошая у нее улыбка, – заметил он, когда лимузин начал выруливать на дорогу.

– Она выглядит так, будто ей не больше шестнадцати, – отозвался Шэд. – Честное слово.

Гарсиа подогнал «каприс» к бензоколонке, чтобы заправиться перед долгой дорогой домой. Он уже высунул ногу из двери, чтобы вылезти, когда вдруг неожиданный толчок сотряс всю машину. Гарсиа услышал, как сзади звякнули разбитые стекла.

– Черт побери! – выругался он.

Большой трейлер замер, уткнувшись в багажник «каприса». Шофер уже успел вылезти и стоял рядом, сокрушенно моргая. Машина Гарсиа не так уж и пострадала, однако детектив был безутешен: повреждение служебной машины влекло за собой гору писанины, да еще и в трех экземплярах: свидетельства очевидцев, схемы, расчеты, фотографии для страховой компании и других инстанций... Словом, часы и часы бесполезной, никому не нужной тягомотины.

– Поздравляю, – бросил он шоферу. – Ты покалечил полицейскую машину.

– Мне очень жаль, – пробормотал шофер, рыжий парень с бегающими глазами – не иначе наглотался чего-нибудь. – Я вас даже не видел...

– Я так и подумал, – ответил Гарсиа и стал осматривать багажник и покореженный бампер. Донна и Шэд тоже вылезли, чтобы узнать, что случилось.

Обойдя машину кругом, Шэд подошел к детективу, свирепо рывшемуся в багажнике.

– Послушай-ка, Эл... Угадай, что я тебе скажу.

– Что? – не разгибаясь, спросил Гарсиа.

– У меня болит шея, – объявил Шэд.

Гарсиа, пятясь, вылез из багажника и захлопнул крышку.

– Да у тебя вовсе нет шеи!

Шэд хитро подмигнул, едва заметно кивнув в сторону трейлера.

– Я не шучу: мне правда больно. Здорово больно.

Донна встала на цыпочки и потянулась к нему:

– Покажи, где болит.

– Везде, – ответил Шэд, старательно сморщившись.

Донна осторожно ощупала его шею – вернее, пространство между основанием черепа и плечами.

– Иди-ка ты в машину, – озабоченно сказала она. – Тебе лучше посидеть.

– Угу, – согласился Шэд. – Я получил тяжелую травму.

Водитель трейлера, еще несколько раз пробормотав извинения, пошел пить черный кофе, чтобы освежить затуманенную голову. Эл Гарсиа пошел к трейлеру, чтобы осмотреть его поближе. Вскоре Донна услышала, что он засмеялся, хотя так и не поняла почему. Эл Гарсиа хохотал – громко, беззаботно, от всей души. Другие водители начали поворачивать головы в его сторону, раздраженные столь необычными в это время и в этой обстановке звуками. Гарсиа все хохотал и хохотал.

Донна нашла его рядом с трейлером: он вцепился пальцами в стальную сетку боковины, и его массивное тело так и сотрясалось от хохота. Трейлер был битком набит сахарным тростником, а на боку у него виднелась сине-белая эмблема: «Хозяйство Рохо».