Людмила Милевская - Любовники чертовой бабушки

Поставив их на поднос, механически направилась в зал, но, увидев лежащий на диване труп с потухшей в руке сигаретой, выругалась и вернулась с подносом на кухню.

«Точно чокнулась, трупам кофе в постель подаю!»

Подзалетевшая девица закончилась и грянула снова «Багама». Муж любимые песни записывал одну за другой по кругу — все три.

Я решительно направилась в зал, но дверь прихожей медленно начала открываться.

Охваченная нехорошим предчувствием, я метнулась к стенному шкафу, тихонько его приоткрыла и просочилась внутрь, оставив в двери узкую щелку для наблюдения.

«Багама мама» гремела так, что я не слышала не только чужих шагов, но и своего сопения. Вдруг в поле зрения показался мужчина, молодой, высоченный, в джинсах и черной кожаной куртке. Я видела, как он крадется, как сунул руку за пазуху, как вошел в зал…

Меня охватила паника. Сейчас он обнаружит курящий труп! И мне конец! Через пять минут здесь будет милиция!

Какой-то глухой шлепок раздался из зала, парень стремительно пронесся мимо шкафа, и снова хлопнула входная дверь.

Я выбралась из шкафа и первым делом закрыла замок. Потом я метнулась в зал и выключила музыку.

Какой-то странный кисловатый запах витал возле трупа, то ли гарь, то ли дым. Я глянула на погасшую сигарету, подняла глаза выше и.., чуть не рухнула на пол: на гладком белом лбу моего трупа появилась аккуратная дырочка.

Я прекрасно помнила, что дырочки раньше не было. Мерзавец выстрелил из пистолета с глушителем.

Я, любительница шпионских фильмов, сразу все поняла. Ко всему, казалось, была я готова, выясняется: не ко всему. Нелегкая судьба у моего несчастного трупа: мало того, что кто-то его по всей квартире таскает, так теперь еще этот мерзавец решил его расстрелять.

Я остолбенела, раздумывая: «В какую такую историю вляпалась?»

Телефонный звонок отвлек меня от горестных мыслей.

Звонил Коля!

Он сбежал от Выдры и страстно желал меня видеть!

Я глянула на часы: «Господи, полдень! Вот что значит уборка!»

Да и Гануся с соседкой — пожиратели драгоценного времени, не говоря уже о трупе, который отнял у меня еще и килограммы здоровья.

Так, значит, Коля!

Голова пошла кругом, я плохо соображала, но точно помнила, что хотела его видеть и даже встречу планировала.

Я задалась вопросом: «Что нашей встрече мешает?»

Влажная уборка — раз.

Здесь порядок: осталось убраться в гостиной, минут на двадцать работы. Уговорила!

Я должна поспать — два.

Прислушалась к себе и обнаружила, что до предела возбуждена: ни о каком сне не может быть речи. К тому же в моем доме скоро не останется ни одного дивана, на котором не полежал бы труп, и мне придется спать, как Ганусе после развода, — стоя.

Значит, остались пустяки: принять ванну и постирать волосы.

На это уйдет сорок минут, плюс гостиная, итого час.

Я уже собралась сообщить Коле, что жду его через час, но, вспомнив о трупе, похолодела.

«Что Коля подумает обо мне, когда увидит дырку во лбу?»

Ведь я подробно описала ему состояние трупа, и ни о какой дырке речи не шло.

К тому же, я вряд ли найду в себе силы переодеть труп в мои тапочки и халат, если это возможно вообще: труп окостенел. Следовательно, я буду выглядеть непривлекательно со своими полоумными рассказами о счастливом возвращении ковра, тапочек, халата и трупа. Я уже не говорю о парне в кожаной куртке и жестоком расстреле. Так можно запросто лишиться не только Колиных симпатий, но и алиби.

Я окончательно поняла, что Колю пускать в квартиру нельзя. Тем временем, не правильно истолковав мое молчание, он сообщил, что звонит из телефона-автомата, находящегося в соседнем дворе, а потому готов подняться ко мне прямо сейчас.

— Нет, — завопила я, — ни в коем случае! Ждите меня там, где стоите!

Я бросилась на улицу в том, в чем была, — в халате. (О мое бархатное платье с открытой спиной!) По пути размышляла, что делать с трупом и Колей. Вдруг захотелось бросить их на произвол судьбы и сдаться нашей милиции. Хорошая мысль. Она меня отрезвила.

«Сдаться всегда успею», — решила я и, заметив Колю, немедленно приосанилась.

— Нам нужно поговорить, — прошептала я, хватая его за руку и вовлекая в свой бег.

— Да, да, за этим я и пришел, — обрадовался Коля, невольно устремляясь за мной. — Но где?

— Прямо здесь. Только присядем.

Здесь присядешь, как же. Минут десять я бегала по двору в поисках лавочки.

— Боже, как живут эти люди? — приговаривала я, не находя ничего похожего. — Как они сплетничают? И на чем?

Отчаявшись, я потащила Колю в свой двор. Уж там-то нет подобного дефицита. Прямо у моего подъезда стоит роскошная (человек на десять) лавочка. «Там-то мы и расположимся для откровенной беседы», — мечтала я.

Но что я вижу! Осечка опять! То есть нет, лавочка стоит на обычном месте, да только расселась на ней девица в дорогой лисьей шубе.

Проходя мимо, я подумала с презрением: «Выпендрежница, сообразила напялить шубу в теплое время. Не терпится ей хвастануть. Можно подумать, у нее у одной имеется лисья шуба. Скромности ника…»

В этом месте меня словно колом по голове хватили.

— Что? Шуба! — завопила я и «ломанулась» в подъезд.

Коля меня не покинул. Охваченная нетерпением и дурными предчувствиями, ждать лифта я не могла: поскакала по лестнице через ступеньку, а то и через две. Длина моих ног (слава богу) без труда позволяла совершить этот сложный маневр. Повторить мою «походку» Коле, видимо, не удавалось, поэтому он значительно отставал. Бежал сзади и громко кричал:

— Что? Что случилось?

— Пока не знаю, но уверена, что ничего хорошего, — делая короткую остановку, ответила я. — Где этот чертов лифт? Он застрял?

— Он между этажами стоит, — равнодушно отметил Коля.

Я порадовалась тому, что сразу приняла правильное решение, и припустила опять по ступеням. Он — за мной.

Наконец мы ворвались в квартиру.

— Вы видели, кто сидел на лавочке перед вашим подъездом? — спросил Коля, настороженно просачиваясь в прихожую.

— Да, задавака в дорогой лисьей шубе, — ответила я, устремляясь к спальне — взглянуть, на месте ли шуба моя.

— Да, — кивнул Коля, — а вы не заметили, что она поразительно похожа на вас?

Я подпрыгнула и завопила:

— Похожа на меня?! И вы так долго молчали?!

— Я думал, вы тоже заметили, — смущенно ответил Коля.

— Не имею привычки заглядываться на девушек, — воскликнула я, раздираемая уже сразу двумя желаниями.

К необходимости увидеть свою лисью шубу добавилась потребность взглянуть на свой труп.

Так и есть! Свершилось самое неприятное: в зале трупа не оказалось, как не оказалось моей лисьей шубы в спальне в шкафу. На этот раз труп твердо решил покинуть мою квартиру! Но почему в моей шубе?

Я рысью метнулась в прихожую, извлекла из стенного шкафа бинокль и самым коротким маршрутом — через зал — вынеслась на балкон. Так и есть! Труп сидит на скамейке перед подъездом в моей лисьей шубе и спокойно слушает болтовню парня в кожаной куртке. Не того, который труп расстрелял, другого.

Парень с улыбочкой что-то бормочет в мобилу, а мне остается только жалеть, что бинокль не властен над звуком. Что он говорит? Абсолютно не слышу!

Таращась в бинокль, я разозлилась: а как он себя ведет, этот хлыщ? Заигрывает с моим бедным трупом! Совсем, что ли, ослеп?

Нет, подумать только, что происходит с мужчинами! Совсем, кобели, с ума посходили: уже не могут отличить труп от девушки!

Я опомнилась и завопила:

— А что это я тут стою? Мне надо срочно вниз, спасать мою шубу!

Меня вымело на лестничную площадку с неслыханной скоростью. Лифт, оказывается, все это время спокойно стоял на моем этаже с заклиненной дверью. Коля (как хорошо иметь под рукой мужчину!) быстро освободил дверь, и мы поехали вниз. Едва не падая от набранной скорости, я вылетела из подъезда и…

Чуть не заплакала: лавочка была стопроцентно пуста. Ни трупа, ни парня в куртке.

Невероятно! Куда они так быстро исчезли?

Я точно знала, что труп не умеет бегать.

— Уехали на черной иномарке, — подсказала мне соседка, уже знакомая вам.

Она в десяти шагах от меня выбивала ковер.

— Вон туда, — соседка махнула рукой в сторону дома Коли.

«Как поехали? — внутренне изумилась я. — Неужели мой труп польстился на кобеля в черной куртке?»

Была и другая мысль: «О моя шуба!» Убитая горем, я бездумно поплелась по дороге за иномаркой, которой и след простыл. Не выходя со двора, я случайно увидела в придорожных кустах свою шубу и от счастья едва не потеряла сознание. Прижав шубу к груди, я помчалась домой. Онемевший от изумления Коля, еле за мной поспевал.

— Вы что-нибудь поняли? — спросил он у меня в лифте.

— Только то, что кому-то не понравилась моя лисья шуба, — ответила я и добавила:

— И слава богу, мне она еще пригодится.

Тогда я даже не подозревала, как сильно она мне пригодится!