Наталья Александрова - Все против свекрови

Дядя Вася набрал номер Матти.

– Пу-устонен… – раздался в трубке голос Матти, печальный и тягучий, как ветер в дюнах.

– Привет, Матти! – проговорил Василий Макарович. – Как жизнь молодая?

– Э-это ты, Васи-илий? – протянул финн. – Вообще-то не о-очень…

– А что случилось-то? – удивленно осведомился дядя Вася. Обычно Матти на жизнь не жаловался.

– Ми-иша пропал… – вздохнул Пустонен.

– Миша? – переспросил дядя Вася. – Кто такой Миша?

Василий Макарович помнил, что семья Матти состоит из жены Светланы и двух дочерей – Люды и Милы. Покладистый финн прекрасно себя чувствовал в этом женском коллективе.

– Так кто такой Миша? – повторил дядя Вася свой вопрос.

– Хомяк! – печальным голосом ответил ему Матти.

И поведал Василию Макаровичу душераздирающую историю.

Оказывается, на последний день рождения дочери подарили Пустонену симпатичного ангорского хомяка. Прежде Матти не питал интереса к этим животным, но неожиданно привязался к пушистому грызуну, назвал его Мишей и каждый вечер проводил долгие часы не перед телевизором, а перед Мишиной клеткой.

– Он меня так понимал! – сообщил Матти с грустью.

– Да что с ним случилось-то? – спросил дядя Вася, когда молчание затянулось.

Оказывается, в выходные Матти, как все нормальные люди, выехал на дачу и, конечно, взял с собой хомяка. Не мог же он оставить любимое создание в такую жару в городской духоте. Но на даче Миша, почувствовав запах свободы, прогрыз дно своей клетки и сбежал на волю.

– А у нас вокруг сто-олько кото-ов и соба-ак… – жалобно протянул Матти. – Да еще сосед взду-умал газон косить электри-ической коси-илкой… я так за него боюсь…

– За соседа? – невпопад переспросил Василий Макарович.

– Почему-у за соседа? – обиделся Матти. – За Ми-ишу! Попадет под коси-илку…

– Да он, наверное, давно уже в лес убежал!

– Не-ет, он возле да-ачи ходит, я ему оставляю на крыльце его любимые оре-ехи, так каждое утро их не-ет…

– Ну, так подкарауль его около крыльца, – предложил дядя Вася. – Или ловушку какую-нибудь поставь…

– Что ты, Васи-илий! – возмутился Матти. – Ловушка его зашибет!

– А ты попробуй с вечера крыльцо клеем намазать, он прилипнет, а ты потом шерсть отстрижешь, и все…

– О-о, это идее-я! – обрадовался Пустонен. – Надо попробовать! А ты, Васи-илий, что звонишь? Нужно тебе что-о нибудь?

– Нужно, Матти! Помощь твоя нужна. Пробей по своей базе номер семьсот двадцать шесть «УГУ»… ну, сам понимаешь – кто хозяин, адрес и все такое…

– Нет пропле-ем… – протянул гаишник.

– Чего?! – переспросил дядя Вася, отвыкший от специфического произношения Пустонена. – А, нет проблем? Ну, отлично, тогда жду твоего звонка…

Действительно, не прошло и десяти минут, как Пустонен перезвонил Василию Макаровичу.

– Ну, записывай, Васи-илий! – проговорил он, по обыкновению растягивая слова. – Твой мусоровоз принадлежит четверто-ому специализи-ированному автопре-едприятию. Адре-ес – улица Ва-ани Жукова, дом пятьдесят Б…

– Дом пятьдесят Б… – записал дядя Вася и вдруг спохватился: – Постой, какой мусоровоз?

– Тот, про кото-орый ты спра-ашивал, номер се-емьсот два-адцать шесть «УГУ»…

– Почему мусоровоз? – переспросил Василий Макарович. – Та машина, которую я ищу, – легковая, черная, предположительно иномарка…

– Ну, Васи-илий, ты даешь! – перебил его Матти. – Ты мне номер сказал – я тебе его пропил…

– Как пропил? – растерялся Василий Макарович. – Ты же вроде вообще не пьешь… а, пробил… А ты не мог ошибиться? Не мог что-нибудь перепутать?

– Ты, Васи-илий, сколько лет меня зна-аешь?

– Лет пятнадцать… – прикинул Василий Макарович.

– Я за это вре-емя что-нибудь пу-утал?

– Вообще-то нет, – признал дядя Вася.

– Значит, и сейчас ничего не пу-утаю! Какой номер ты мне сказал, такой я и пропи-ил…

…Войдя в прихожую, я снова застала дядю Васю перед большим зеркалом. Он поворачивался к нему то левым боком, то правым и горестно вздыхал.

– А еще говорят, что женщины проводят перед зеркалом много времени! – поддела я его. – Вы, дядя Вася, последнее время проявляете нездоровый интерес к собственной внешности! Может, присмотрели какую-нибудь моложавую пенсионерку?

– Да ладно тебе, тезка! – отмахнулся он. – Не до шуток мне! Как ты считаешь – в таком виде уже можно на люди выходить?

– Как вам сказать, чтобы не обидеть, – я присмотрелась к нему повнимательнее. Местами зеленка уже отошла, и только вокруг глаз оставались неровные зеленые пятна, отчего мой шеф стал похож на мадагаскарского лемура или на бамбукового медведя панду. – А что – вам куда-то срочно нужно выйти? Может быть, я вас могу заменить? Я вроде уже привыкла…

– Ты мне, тезка, вот что скажи, – он повернулся ко мне и посмотрел пристально, как будто хотел прочитать мои мысли. – Та консьержка, от которой ты узнала номер машины, на которой Ирина уезжала по утрам, она как – достоверный свидетель? Не могла ничего перепутать?

– Не могла, – ответила я уверенно. – Она, дядя Вася, более двадцати лет во вневедомственной охране прослужила.

– Да-а… – Дядя Вася тяжело вздохнул. – Такая не перепутает… но, с другой стороны, и Матти никогда ничего не путал. Значит, надо идти в это самое четвертое автопредприятие…

И дядя Вася рассказал мне, что узнал от Пустонена.

– И идти туда нужно мне, – закончил он свой рассказ. – Там шоферюги, народ крутой, грубый. Тебе к ним лучше не соваться, проку от этого не будет никакого, а нервы попортить могут…

Я с ним спорить не стала: в конце концов, разбираться с водителями мусоровозов – дело не самое приятное, пускай дядя Вася сам им занимается. В конце концов, он у нас главный! А что касается его внешности…

Я еще раз внимательно его осмотрела.

Конечно, можно опять попробовать замазать лицо тональным кремом, но среди шоферов аккуратно нанесенный макияж вряд ли добавит дяде Васе авторитета.

Тут я увидела на полке старомодные солнцезащитные очки.

– Ну-ка, дядя Вася, наденьте! – протянула их шефу.

– Это еще жена, покойница, мне купила, когда на юг с ней ездили… – сообщил он смущенно, однако очки надел.

Выглядели они на нем, прямо скажем, не очень. Как дамское седло на корове симментальской породы. Но зеленые пятна они благополучно закрыли. Теперь у дяди Васи был такой вид, как будто он недавно подрался и теперь прячет от общественности боевые синяки. Но это как раз найдет понимание среди водителей мусоровозов.

– Ну, так ничего! – согласился дядя Вася, взглянув на себя в зеркало. – Тогда, тезка, я поеду на автобазу, а ты здесь сиди на связи. Мало ли, кто позвонит…

…Василий Макарович подъехал к железным воротам четвертой автобазы и посигналил. Никакой реакции не последовало, и он посигналил еще раз, погромче.

– Чего дудишь, чего сигналишь? – раздался хриплый голос из будки охранника. – Вот я тебе сейчас так по уху просигналю – надолго запомнишь!

– Что значит – просигналю? – проговорил дядя Вася, вылезая из своей машины и вперевалку направляясь к будке. – Это, выходит, неповиновение представителю законной власти при исполнении?! Статья сто четвертая, пункт «Б»!

– Это с каких это пор власть на ржавых ведрах разъезжает? – проговорил тот же голос, и из будки выглянула здоровенная тетка в камуфляжном комбинезоне семидесятого размера с широким и круглым, как восходящая луна, лицом.

Дядя Вася любил свои «Жигули». Он проводил под ними лучшие часы своей жизни, отдавал им много сил и утверждал, что верный автомобиль отвечает на эту заботу взаимностью и не уступит на трассе никакой продвинутой иномарке.

Но как бы ни хвалил он ходовые качества своей «ласточки», один неоспоримый минус у нее имелся: выглядела она, прямо скажем, несолидно.

– Это какая же ты власть? – повторила охранница, подбоченившись.

– А вот какая, – ответил Василий Макарович, сунув ей под нос удостоверение.

Удостоверение было самое настоящее. Дядя Вася просто исхитрился и не сдал его, уходя на пенсию. Правда, его своевременно не продлили в милицейской канцелярии, но это далеко не каждый мог заметить.

– «Куликов Василий Макарович…» – прочитала могучая тетка. – Так бы и говорил. А то сигналишь, сигналишь… Тут много таких развелось, которые сигналют. А чего тебе надо-то, Василий Макарович?

– Не твоего ума дело, – сухо ответил дядя Вася, обиженный на недружелюбный прием. – С начальством твоим надо поговорить.

– Ну, не хочешь говорить – не надо! – отступила охранница. – С начальством так с начальством. Я к тебе по-хорошему хотела, сама ведь пятнадцать лет в уголовном розыске протрубила… пока не уволили под горячую руку.

Дядя Вася, все еще обиженный, не поддержал разговор с бывшей коллегой и пошел к своей машине.

Ворота уже медленно раздвигались, и он проехал на территорию автобазы.

Вслед ему донесся хриплый голос охранницы: