Наталья Александрова - Все против свекрови

– Знаете, – высказала здравую мысль Вера Павловна, – когда Кешенька проснется, я поищу фотографии и посмотрю в шкафу, что отсутствует из Ирочкиной одежды. И тогда вам позвоню.

Я поблагодарила хозяйку за чай и печенье и покинула ее квартиру.

Однако, спустившись на первый этаж, не вышла из подъезда, а остановилась у стеклянной будочки уже знакомой мне консьержки.

Та, как обычно, разгадывала кроссворд.

– Парабеллум, – подсказала я, заглянув в газету.

– Что?! – переспросила тетка, вздрогнув и подняв глаза.

– Огнестрельное оружие из десяти букв по вертикали – «парабеллум». А вы, как я вижу, все так же бдительно несете службу?

Консьержка узнала меня и тут же приняла преданный и заискивающий вид.

– Виновата! – проговорила она. – На секунду отвлеклась! Но вы не думайте, я за теми мальчишками слежу, все их передвижения записываю. Вот тут у меня все отмечено… – Она вытащила из тумбочки тетрадь и принялась читать:

– Восемнадцать ноль семь – Пустышкин вышел из дома с сумкой, через пятнадцать минут вернулся с хлебом… девятнадцать сорок одна…

– Отставить! – остановила я ее. – Эти мальчишки меня и мое начальство больше не интересуют. Теперь нам нужно узнать все, что можно, про Ирину Бубликову.

– Это которая с седьмого этажа? – заметно оживилась консьержка. – Очень подозрительная личность! Уходит из дома каждое утро в восемь тридцать…

– Что же в этом подозрительного? – удивилась я. – Ну, ходит человек на работу к определенному времени…

– Так-то оно так, – согласилась женщина. – Только вот смотрите: раньше она на маршрутку садилась, номер девяносто семь. А последние два месяца за ней машина черная приезжает. Садится эта Ирина в машину, как какая начальница…

– Ну, может, и правда ее повысили, – проговорила я машинально. – Положена ей машина по новой должности…

– Ага, а чего ж она тогда прячется? – выпалила консьержка. – Которые начальники – так те перед самым крыльцом в машину садятся, чтобы все соседи видели и завидовали, а эта, Ирина-то, двором на другую сторону дома пройдет и только там уже сядет…

– Эй, постойте-ка! – опомнилась я. – А откуда, интересно, вы это знаете? Ведь из этой вашей кабинки и улица-то не видна, не то что обратная сторона дома!

– Это вы правильно говорите, что не видна, – согласилась консьержка. – Но я, поскольку привыкла к бдительности, так нашла способ за ней присмотреть.

Она вышла из своего аквариума с табуреткой в руках, прошла в глубину подъезда и показала на маленькое зарешеченное окошко под самым потолком.

– Вот, в то окошко как раз все видно!

– Да оно как высоко-то!

– А я на табуреточку встану… – Тетка ловко вскарабкалась на табуретку, приникла к окну и доверительно сообщила:

– Вот как раз к Алле Васильевне, которая со второго этажа, брюнет ее идет. Между прочим, с цветами!

– Брюнет с цветами нас пока не интересует, – ответила я.

Консьержка с сожалением слезла с табуретки и вернулась на свое рабочее место.

А я, прежде чем уйти, задала ей еще один вопрос:

– Значит, вы говорите, последние два месяца Ирина Бубликова ездила на работу на одной и той же машине? И вчера тоже?

– А вот и нет! – консьержка приосанилась, почувствовав, что владеет ценной информацией. – То за ней все время черная машина приезжала, а вчера – зеленая. И в черную-то она возле киоска газетного садилась, а зеленая ее на полпути подхватила, около поворота, так что я даже номер не успела записать…

– Не успели записать? – удивилась я, осознав смысл ее слов. – Значит, номер черной машины успели? Что же вы мне сразу не сказали?

– А вы не спрашивали! Как же я номер не запишу? Я ведь знаю, что бдительность важнее всего, я ведь двадцать лет во вневедомственной охране отслужила, двадцать лет с пистолетом на боку! И за все время ни одного нарекания, а только четыре благодарности!

С этими словами она снова вытащила уже знакомую мне тетрадку и с выражением прочла:

– Черная машина номер семьсот двадцать шесть «УГУ»…

– А марку машины вы не запомнили? – уточнила я на всякий случай.

– Вот чего нет, того нет! – пригорюнилась бдительная консьержка. – Я в этих нынешних машинах не разбираюсь. Если которые наши – «Жигули» там, или «Волга», или даже «Запорожец», – те я узнаю, а эти иностранные никак не могу запомнить!

– Все равно спасибо! – поблагодарила я ее, записав номер машины. – Вы мне очень помогли!

– Рада стараться! – выпалила консьержка мне вслед.

Выйдя на улицу, я позвонила дяде Васе.

Он со своим зеленым лицом не может показаться на людях, поэтому сидит на телефоне, отвечает на звонки и занимается поиском информации в Интернете. Таким образом, на какое-то время осуществилась историческая справедливость – я занимаюсь оперативной работой, а он превратился в секретаря и диспетчера.

Я сообщила ему о том, что сумела выяснить, и попросила узнать, где находится полиграфическая фирма «Литера», а также на всякий случай пробить по своим каналам черную машину, на которой последнее время уезжала по утрам Ирина Бубликова.

Насчет машины – это я так, на всякий случай, потому что почти не сомневалась, что она принадлежит той же самой полиграфической фирме.

Дядя Вася перезвонил мне буквально через пять минут и продиктовал адрес фирмы. Она располагалась недалеко, на Петроградской стороне. Так что я махнула рукой проезжающей маршрутке номер девяносто семь, которая ехала в нужную мне сторону.

Маршрутка была полупустая. Кроме меня, в ней ехала тетенька средних лет, обвешанная пакетами из магазина для новорожденных, мрачный парень с татуированными бицепсами и девица лет двадцати пяти, со вкусом выяснявшая отношения по мобильному телефону.

– Как ты мог так со мной поступить! – проговорила она хорошо поставленным голосом героини сериала. – Ты обманул меня в лучших чувствах, лишил веры в людей! Ты влез в мою душу в грязной обуви! Я тебе этого никогда не прощу!

Затем она предоставила возможность высказаться своему собеседнику, отправила в рот конфету и несколько минут внимательно слушала. Дожевав конфету, снова заговорила:

– И можешь даже не оправдываться, все равно я тебя не прощу! Даже не надейся! И можешь мне больше не звонить, уйди из моей жизни и сотри мой телефон из записной книжки!

С этими словами она отключила мобильник.

Только было я обрадовалась наступившей тишине, как мобильник у девицы снова зазвонил. Она поднесла его к уху, не взглянув на дисплей, и выпалила:

– Я же сказала тебе – не звони! Срочно уйди из моей жизни и закрой за собой дверь! Ой, Лев Николаевич, это вы? Извините, я не вам! Я как раз нахожусь в «НИИКУДА», в очереди к Сигизмундову… да, как только он подпишет справку, я вернусь… да, конечно, я помню, что вы мне поручили…

В этот момент мы подъехали к Большому проспекту, я вышла из маршрутки, не дослушав разговор, и направилась к зданию офисного центра, где располагалась полиграфическая фирма.

Фирма «Литера» занимала несколько комнат на втором этаже центра.

Толкнув первую дверь, я увидела комнату, тесно заставленную ящиками и горшками с комнатными растениями. Среди этих растений сновала худенькая озабоченная женщина с лейкой. Увидев меня, она зашикала и замахала руками:

– Немедленно закройте дверь! Вы простудите мои суккуленты! Они не переносят сквозняка!

Я захлопнула дверь и толкнулась в следующую.

Эту комнату занимал стол, уставленный закусками и бутылками. Вокруг этого стола сидели сотрудники обоего пола с рюмками в руках, дружно распевая:

– Какао – ка-као!..

На мое появление они не обратили внимания, но я осторожно прикрыла дверь и перешла к следующей комнате.

В отличие от двух первых здесь кипела работа.

За компьютером с очень большим экраном сидел молодой бородатый парень, вокруг него сгрудилось еще трое или четверо ребят, которые отпихивали друг друга от экрана и спорили:

– Нет, здесь синяя загогулина никак не подходит! Вот если зелененького добавить, тогда будет в самый раз!

– Да какого зелененького? Сам ты зелененький! Кто же делает зеленое на розовом фоне!

– Ребята! – окликнула я их. – С кем можно поговорить? Вы знаете Ирину Бубликову?

– Вы же видите – мы работаем! – отмахнулся один из парней и вдруг уставился на меня. – Эй, парни, посмотрите на эту герлу – видите, какое прикольное сочетание цветов? Как раз то, что нам надо!

Все тут же повернулись ко мне и стали меня разглядывать, как какое-то экзотическое насекомое.

– А что, – наконец произнес бородатый, который, судя по всему, был среди них главным. – Вот такой оттенок зеленого здесь как раз подойдет! Как этот цвет называется… – он защелкал пальцами.

– Салатный, – робко подсказала я. Потому что всегда считала, что моя блузка салатного цвета.

– Да никакой не салатный, – отмахнулся он. – Это зеленый шартрез…