Ирина Потанина - Блондинки моего мужа

Еще вчера днем я пыталась заставить Георгия или Артема разжечь мне костер. Оба они синхронно мотали головами, причитали, мол, глупо возиться с костром, когда есть плита, жаловались на усталость и чуть ли не аллергию от пепла. А тут, на тебе, Тёмка моментально излечился от всего и превратился в любителя романтичных вечеров.

Только не говорите Артему, что я пишу, ладно? — Мария поспешно убрала листочки куда-то в складки пледа, — Он утверждает, что для зрения сумерки — самое губительное время. А когда же мне еще писать, если весь день мы с ним разговаривали? Не хочу его расстраивать, вот и пишу, когда он ушел…

“Все ясно. Тёмка превратился в мистера Заботливость. С учетом внешних данных Марии это неудивительно. Непонятно только, отчего Маша потакает ему, а не попытается расставить точки над i правдивым рассказом о, скажем, женихе — миллионере.… Наверняка в коллекции Маши такой числится, и с её стороны просто свинство не оповестить об этом витающего в иллюзиях Тёмку. Впрочем, откуда мне знать, может, все женихи миллионеры уже надоели Маше. И все равно вряд ли наш дворовый Тёмка может быть всерьез интересен этой элитной девочке. И зачем она морочит ему голову? Самоутверждается, проверяет чары, стараясь покорить любого на своем пути? Не слишком-то это хорошо…” — замелькало в моей голове.

Простите, а что вы делаете на заборе моей дачи? — кажется, сейчас Мария меня тоже не одобряла. Хорошо, когда между людьми существует взаимность.

Проводим следственный эксперимент, — ответила я, — Устанавливаем, мог ли видеть тебя человек, минуту назад прятавшийся вот в этих кустах. Эксперимент подтверждает самое худшее. Мог бы.

Тогда не буду мешать… Экспериментируйте на здоровье, — Мария невозмутимо кивнула нам и взялась за книгу с таким видом, будто все её знакомые только и занимались в жизни тем, что лазили на чужие заборы.

Вот что значит, аристократка, — прошептала я Жорику, снова проникнувшись симпатией к гостье, — Сама в полной растерянности, а на лице не единой эмоции. Будто все в норме. Молодец, девчонка.

Вот что значит женская логика! — зарычал в ответ Георгий, — Мозги дали, а пользоваться ими не научили. Как можно быть такими глупыми? Знает, что ей нужно прятаться, но при этом кричит на весь квартал и восседает в самом видном месте двора! Вот обрадуется братец, узнав, где Маша… И ты тоже молодец! Нет, чтоб попросить беглянку помолчать, — лезешь диалог поддерживать… А Артем, выпустивший её на свежий воздух!!! Ну, хорош! Просто слов нет. С вас, женщин, и спрос не велик. Но Артем-то?!

А что же ты нас не остановил, когда мы говорили? — как истинная женщина, я реагировала в первую очередь на те высказывания, которые касались непосредственно обсуждения моей персоны.

С вами спорить — себе дороже. Еще больший шум бы подняли…

Георгий молча спрыгнул с забора и снял оттуда меня. Прятаться было уже бесполезно, поэтому ужинать можно было на свежем воздухе. У костра.

“Здорово все-таки, что Лихогон нас заметил, а то бы пришлось в кухонной духоте прятаться”, — подумала я и тут же выругала себя за кощунственные мысли.

Фу-ух, — железная калитка с грохотом захлопнулась. Запыхавшийся Тёмка, блестя глазами, принялся излагать, — Еле убежал!

От кого? — моментально напряглись мы.

Не знаю точно. Но убежден — за мной, типа, следили. Какой-то крупногабаритный тип бульдожьей породы. Я в продуктовый — и он, типа, туда же. Я в хозяйственный — и он, типа. Я, не будь дурак, за угол свернул и жду. Точно, появился как миленький. Ясное дело, домой я его вести не стал. Пошел в окружную, типа, вообще в соседнюю деревню иду. А что? Может, я там живу, типа? В лесу отбился от хвоста и сюда вернулся. Дядя Жорик, я правильно понимаю — это обозначает, что бандиты понимают, где может прятаться Мария? Я их с этой соседней деревней не обманул, да?

Да, — честно ответил нахмурившийся Жорик.

Если следят уже за каждым из нас, то дело совсем серьезное. Считая, что завещание может быть где-то у Марии, бандиты могут решиться на что угодно, включая открытое нападение. Но ведь это бандиты?! Бандиты, а не частный сыщик Лихогон, который является бывшим одноклассником Жорика.

Знаешь, кого описывает Артем? — все еще продолжая хмуриться, поинтересовался у меня Жорик, — Моего приятеля Гору. Похоже, Лихогон решил взяться за нас всерьез. Мария, держитесь и ожидайте крупных неприятностей!

Это оптимистическое высказывание Георгий сопроводил таким зловещим выражением лица, что всем нам на миг сделалось не по себе. Губы Марии побелели и предательски задрожали. Мне стало ужасно жалко девочку.

Ну что ты пугаешь ребенка, — упрекнула я Георгия, — Может, все еще обойдется.

Нет, — Георгий был непреклонен, — Да воздастся вам по глупости вашей! Мария сообщила Лже-Кузену, что настоящее завещание у неё, и теперь не отвертится. Лихогон не оставит её в покое, пока она не отдаст эту бумажку, а от нас — пока не отдадим Марию.

Но мы не отдадим! — судя по горящим глазам, Артем воспринимал происходящее слишком горячо.

Подождите, подождите, — Мария была близка к истерике, — Но ведь я сказала неправду. Ведь нет у меня никакого завещания…

Врать — нехорошо, — воздел указательный палец к небу Жорик, — И чревато всякими последствиями.

О Боже! — тяжело вздохнула наша гостья, смиренно прикрыв увлажнившиеся глаза густыми зарослями ресниц, — Как все это… невозможно. Совершенно неожиданные приключения. Может, мне просто уехать?

Достанут, — стоял на своем Георгий, — Пока завещание им не отдашь, не видать тебе покоя…

Мария растерянно пробежалась по присутствующим глазами, ища поддержки. Гордо вскинув подбородок, Артем выдул из глаз белесую прядь челки и смело ринулся в разговор.

Не переживай, Маша. Дядя Жорик… — тут Тёмка запнулся, густо покраснел и отчаянно произнес, — Да что там дядя Жорик, — я! Я сам что-нибудь придумаю. Не нужно тебе никуда уезжать. Что ж этому типу, типа, подлог с рук сойдет? Нет уж. Будем восстанавливать справедливость. Я тебя в обиду не дам.

Присоединяюсь! — подала голос я, сама удивляясь накатившему порыву.

Мария благодарно улыбнулась, и вокруг костерка сразу сделалось как-то уютнее. Внезапно накатившая тьма уже окутала сад. Островок нашего обитания, освещенный пляшущими языками пламени, отчего-то казался сейчас защищенным.

Ну, — стараясь скрыть улыбку, проворчал Георгий, — Раз у тебя, Мария, такие защитники, то моя помощь, я так полагаю, и не понадобится… А я уже, было, собирался её предложить…

Еще минут десять мы распинались перед Георгием в уговорах. Тому, кончено, и в голову не приходило бросать гостью в трудной ситуации. Просто хотелось, чтоб поупрашивали. Не без ехидства, я с удовольствием принялась за дело.

— Дорогой, ну прошу тебя, ну помоги нам.… Без тебя дело можно сразу считать пропащим. Кто еще так качественно сумеет спрятаться в кустах, или героически сбежать из открытого гаража? Кто еще, устроив наблюдение за соседским забором, сможет раздобыть на этом столько информации… Ну, Жорочка…

Вот уже третье утро подряд я открывала глаза за минуту до звонка будильника. Подобное поведение было для меня редкостью и свидетельствовало о крайнем напряжении всех внутренних сил. Еще бы. Сегодня ведь последний этап собеседования. Ох, только бы взяли! Только бы взяли меня на работу в это агентство…

Будильник выключила. Любимую радиоволну врубила. Кофе сварила. Вот они — преимущества одинокой жизни. Всё утро можно заниматься только собой. Никаких завтраков для кого-то, никакой толчеи в ванной, никаких споров о планах на день… Скучно!

Отражение в зеркале подмигнуло решительно, но не слишком приветливо. Как и положено отражению деловой женщины. Ухожена, в меру сдержанна, не в меру умна и энергична. Хожу в брючных костюмах. Потому что удобно, а не из феминистических соображений. Макияж наношу так, что кажется, будто нет никакого макияжа вовсе. Еще привлекательна, но уже не считаю, что за это качество мне должно многое прощаться. Вредные привычки отсутствуют. Увлечение — интеллектуальные игры. В общем, все именно так, как нравится моему будущему шефу, информацию о вкусах и взглядах которого мне любезно предоставили еще пять дней назад.

Теперь о жизненных обстоятельствах. Вдова, имею двух малолетних детей-мальчиков, доверенных сейчас опеке моей престарелой матери, проживающей в области. Скучаю без сыновей страшно.… Но, что поделаешь? Когда заботы об обеспечении семьи внезапно ложатся на совершенно не ожидающие того плечи, приходится изворачиваться. Оставлять детей на бабушку, ехать в большой город искать нормально оплачиваемую работу, снимать крошечную квартирку и ждать результатов собеседования.

Едва я услышала, что частному сыскному агентству г-на Лихогона требуется работник, сразу поняла, что такой шанс упускать нельзя. Признаться, думала, все будет проще. Ну, зайду, ну поговорю, ну, устроюсь… То, что собеседование может состоять из трех туров, мне и в голову не приходило. Ну что ж, хозяин — барин. Хотите, буду ваши глупые туры проходить. Хотя есть у меня такое подозрение, что на эту вакансию я одна претендую. Во-первых, не видела никаких конкурентов в приемной, во-вторых, я ж об объявлении про работу узнала еще до выхода газеты в свет (слава богу, в редакции сохранились связи еще со времен моей бурной молодости). Узнала и, нанеся дружественный визит редакции, незаметно изменила телефон работодателя в этом объявлении. Сообщение Лихогона по прежнему стояло в ряду со всякого рода маразматическими объявлениями, вроде: “Куплю гильотину для себя”. Или “В магазин требуется бухгалетр-материалист”, но теперь уже с неправильными координатами. Теперь желающие пусть звонят, сколько влезет. Все равно все, увы, не туда попадают. И вот, несмотря на полную мою монополию, все равно требуется проходить какие-то туры. Первый — заочный. Требовалось сдать всякие бумаги и документы и ждать, перезвонят ли тебе. Конечно, мне перезвонили. О том, какие бумаги могут покорить господина Лихогона, я узнала заранее. Второй тур — тест. Даже смешно делается! Столько шумихи вокруг обычного устройства на обычную работу. Тихая секретарша — поминутно вздыхающая о чем-то личном аккуратистка средних лет и внешних данных, — перепуганная всеми этими тестами не меньше меня, выдала вчера утром задания. “Босс сказал, что сдать их нужно не позднее сегодняшнего вечера. То есть, возможно, он и сам об этом забудет, но лучше все-таки уложиться в срок”, — зашептала она мне, искренне сопереживая. Еще бы не сопереживать. Ведь, если Лихогон не возьмет на работу меня, то, возможно, претендентов больше и не появится. А она, тихая секретарша, больше не в состоянии справляться с таким количеством обязанностей. В случае удачных результатов тестирования, я предполагала разделить с секретаршей тяжкое бремя бумажной волокиты и разбирательств с нервными клиентами. Тест я сдала уже в полшестого вечера. Подняв предварительно на уши половину города, разумеется. Нет, на классические проверки логики, вроде: “Карлик живет на пятом этаже. Почему каждый день он доезжает на лифте лишь до третьего, а оставшиеся два этажа идет пешком?” я отвечала сама. Причем, подумав и грамотно отсеяв массу подходящих ответов, вроде “для разминки ног” или “между третьим и четвертым этажом у него живет любовница”. И остановившись именно на том единственном, наиболее вероятном. То есть, конечно же, потому, что ввиду своего роста, карлик достает лишь до кнопки третьего этажа. С такими вопросиками я, слава богу, справляюсь пока самостоятельно (правда, ужасно этому удивляюсь и громогласно горжусь своей интеллектуальной победой). А вот со всем остальным… Массу хлопот доставила глупая загадка: “Если Он хочет посмотреть на звезды, то выходит ночью в сад и копает яму. Почему?” Обзвонив половину города, я уже и на саму себя, а не только на тех, кому звонила, производила впечатление умалишенной. Наконец, рискнула позвонить своему бывшему мужу, который за те тысячу лет, что мы были в разводе, настолько увлекся своей программистской работой, что просил беспокоить себя только в крайних случаях.