Галина Полынская - Суп из птичьих гнезд

– Ну, надо же, – ликовал Лёня, – подумать только, проезжаем, смотрим – вы! Я даже глазам не поверил, честное слово.

– Послушайте, вы можете, наконец, рассказать, что это все такое было? – недружелюбно проворчала Тая.

– Конечно, дорогие мои, – охотно откликнулся Лёня, – но прошу вас, поверьте, у меня даже в мыслях не было, что вы хоть как-то окажетесь причастны к этой м-м-м… истории. Я так перепугался, когда вы исчезли из дома, просто места себе не находил.

Тая шумно и многозначительно вздохнула.

– Так вот, – приблизился к теме Лёня, – дело в следующем, у меня есть брат…

– Двоюродный, – подсказала Тая.

– Да, – Лёня, казалось, не обратил особого внимания на такую осведомленность, – у него свой бизнес, у меня свой, но мы вынуждены, как говорится, принимать участие в делах друг друга, сами понимаете – родственники. У моего брата, кстати, зовут его Вадим, давние несогласия с одним очень известным и влиятельным человеком…

– Бенедиктовым, – вставила подруга.

– Ну, надо же, – Лёня обернулся, улыбаясь, – совершенно верно. С Бенедиктовым. В последнее время эти несогласия дошли до своего апогея и стороны пошли на крайние меры.

– Ваш браток украл дочку Бенедиктова, – снова влезла Тая, – заграницей, между прочим, за киднеппинг пожизненное дают.

– Да, – кивнул Лёня, – хорошо жить заграницей. Может, не стоит дальше рассказывать, раз вы сами все знаете?

– Продолжай, пожалуйста, – сказала я, и наступила на ногу Тае.

– Бенедиктов очень болен, – Лёня приоткрыл окно и закурил, – у него лейкемия и он это тщательно скрывает. Чувствовать себя в порядке ему успешно помогал некий Семашко, в гостях у которого вы, судя по всему, побывали. Семашко, выдающийся ученый, создал препарат нового поколения – ливасол, на несколько порядков эффективнее борющийся с лейкемией, нежели все остальные. Формулу этого, способного совершить революцию на фармацевтическом рынке препарата, он держал в строжайшем секрете, все компоненты изготовлял сам. Семашко знал, покуда он один знает рецепт ливасола, он имеет громадное влияние на Бенедиктова. Патологически жадный и тщеславный Семашко никак не мог удовлетвориться властью над больным человеком, и средствами, которые, не считая, отсыпал ему Бенедиктов, он стал еще и добровольным соглядатаем в доме и в офисе Бенедиткова. За нескончаемый поток информации, мой брат ему тоже очень неплохо приплачивал. Разумеется, Бенедиктов мог заподозрить в шпионаже кого угодно, даже собственную дочь, но только не своего ангела-спасителя.

Разумеется, сотрудничая с Семашко, Вадим преследовал еще одну, пожалуй, самую главную цель – ему нужна была формула ливасола, мало того, что это огромные деньги, это еще и сам Бенедиктов со своим концерном в придачу. Скорее всего, Вадим дожал бы Семашко, но ему, совершенно случайно стало известно, что этот одуревший от собственной борзости «аптекарь», собирает компромат и на него самого. Вадим очень рассердился и отдал приказ убрать Семашко, но предварительно выяснить, где он держит ингредиенты и формулу ливасола. В голове формулу он никак не мог держать – память у Аверьяныча всю жизнь была стариковской. Зная, что Семашко на даче, а это очень было кстати, места там сами знаете, какие глухие, ребятки поехали к нему, но у Семашко, как на зло, гостевал женишок Шуры Бенедиктовой, по совместительству – начальник безопасности концерна. Ребятки оказались в глупой ситуации, допрашивать Семашко было уже некогда, поэтому они просто перестреляли всех, кто там был, к сожалению, за исключением женишка. Глупо, конечно, но, что взять с растерявшихся ребяток? Женишок-то никак не планировался. Тенгиз умудрился уйти, ранив обоих, но, слава богу, не сильно. Вернувшись к машине, ребятки подумали немного, решили вернуться и как следует обыскать дачу, в надежде найти тайник. Увы, безрезультатно. Расстроились, позвонили Вадиму. Узнав, что мальчики так опростоволосились, он подъехал на дачу самостоятельно, он бывал там неоднократно. У Вадима фотографическая память, это ему очень помогало в жизни, и он сразу же заметил, чего именно не хватает в интерьере. Разумно было предположить, что большая статуя – полая, и является тем самым тайником. Тенгиз ее забрать не мог, он уходил с пустыми руками, ответ напрашивался сам собой – забрал ее тот, кто сидел на чердаке. А я знал, кто там сидел, потому что люди Бенедиктова уже успели мне сообщить, что «моя жена, вместе со своей подругой находятся у них». Смех, да и только. Пришлось все силы бросить на ваши поиски, девочки, в этом нам очень помог Влад.

– Мне Леонид Петрович совсем другую историю рассказал, – подал голос Влад, – сказал, что вы в беду попали… я помочь хотел…

Вид у Влада был самым разнесчастным и мне от всей души стало жаль нашего простофилю внештатника.

– А кто это вместо меня по моим знакомым ходит? – подала голос Тайка.

– А, – махнул рукой Леня, – у Вадима целая команда имитаторов, проще простого.

– А как вы догадались, что тайник у моей соседки? – мне казалось, что еще немного, и она заплачет.

– Как говорится, методом научного тыка, – не без гордости ответил Лёня, я могла предположить, что научно «тыкал» именно он, – ему просто негде было больше оказаться.

– Вы хоть старушку-то пистолетом по голове не били? – Тая с отвращением смотрела на Лёнин затылок.

– Ну, что ты, зачем? Она добровольно и с радостью отдала нам сумку.

– Сена, дай мне, наконец, сигарету!

Я выковыряла из кармана пачку, зажигалку и протянула подруге. Самой даже курить не хотелось. Интересно, куда мы едем? Только я хотела задать этот вопрос, как Лёня подпрыгнул, обернулся, повел носом и уставился на прикурившую Таю.

– Ну, что еще не так? – хмуро поинтересовалась она, выпуская дым Лёне в лицо.

– Откуда у вас эти сигареты?!

– Тенгизик угостил, – Тая с наслаждением затянулась и выдохнула целое облако ароматного дыма, в упор глядя на Леонида.

Запиликал Лёнин сотовый. Продолжая сидеть все в той же неудобной позе, глядя на Таю, он вытащил аппарат из кармана пальто и рявкнул:

– Слушаю!

В следующий момент мы имели возможность наблюдать, как удивительно быстро может меняться цвет человеческого лица.

– К-как… пу-пу.. – прохрипел в трубку Леня, – не мо-мо… Мы едем к Ваде, подъезжайте!

Он уселся нормально, и рявкнул водиле:

– К Вадиму!

Машина резко свернула.

– Плохие новости? – полюбопытствовала подруга, курила она издевательски медленно, дабы ароматизированный дым как можно дольше озонировал салон автомобиля.

– Да, – отрезал Лёня. – Хотел я вас домой отвезти, да видать – не судьба, будем еще общаться.

– А в чем дело? – я и не надеялась, что он вез нас домой, дабы отпустить по добру по здорову, но, узнав, что теперь домой мы точно не попадем, расстроилась.

– Будем выяснять, куда вы подевали содержимое тайника, – процедил Леня.

– В каком смысле? – растерялась Тая.

– В прямом. Скульптура пустая!

Мы с Таей молчали, наверное, минут пять, осознавая услышанное.

– Совсем пустая? – подала, наконец, голос подруга. – Пузан пустой?

– Да! – голос Лёни был таким злым… я попыталась представить его лицо в этот момент и… не смогла. Перед глазами упорно маячил мой веселый добрый Лёня. Глаза защипало.

– Но, этого не может быть, – видать Тая успела свыкнуться с мыслью о потере кубышки, да и домой ей наверняка хотелось не меньше моего. – Мы отдали соседки все в целости и сохранности!

– А, значит, внутрь вы заглядывали? – немного оживился и обернулся к нам Леня.

Ну, кто ж мою дуньку все время за язык-то тянет?

– Ну-у-у… – неопределенно промычала подруга и зачем-то посмотрела на Влада. Тот разглядывал свои руки.

– Значит, заглядывали! И что ж там было?

– Листок с формулой, – нехотя ответила подруга.

– И все?

– Ну, и еще кое-что.

– Что именно?!

– Не скажу! – Тая снова злорадно закурила.

– Ну-ну, – хмыкнул Леня и отвернулся, но молчал он недолго. – Что там было, девочки? – голос его прозвучал тихо и устало. – Это очень важно. Там должны были быть ингредиенты лекарства, должны… обязаны!

– Не было там никаких ингредиентов, – уверенно произнесла подруга, – формула была и больше ничего. А соседка моя жива?

– Да что с ней сделается, со старой мухомориной! – досадливо передернул плечом Лёня.

Наконец машина затормозила. Я выглянула в окно. Стояли мы у милого двухэтажного особнячка, где-то в центре города, хотя, у такого городищи, как Москва, трудно разобраться, где центр, такое чувство, что он повсюду. Выкрашенный в светло-бежевый цвет особнячок, имел вполне мирную вывеску: «Издательский дом „Глаголь“».

– Прошу всех выходить, – изо всех сил вежливо изрек Лёня и полез из машины. Чихающий водитель остался в машине, а мы, вместе с понуро-хмурым Владом, последовали за Лёней. Издательский дом «Глаголь» абсолютно ничем не отличался от своих собратьев, и в душе у меня шевельнулась робкая надежда на то, что сейчас мы, как цивилизованные люди, обсудим с Вадиком создавшуюся ситуацию, проясним все неясное и отправимся домой, хоть и нищие по-прежнему, но живые и здоровые.