Михаил Серегин - Детектив на троих

– Ну что? – спросил я, вернувшись из кухни, и сел в свободное кресло.

– Я точно не считал, но похоже, что здесь сто десять тысяч долларов, – сообщил Дынин.

Седой протянул руку и взял одну из пачек.

– Да, обалдеть можно, – констатировал он и начал перебирать бумажки.

– Все в порядке, я проверил, – успокоил его Дима. – Везде доллары, «кукол» нет.

– Очень хорошо, – сказал Борисов, кинув пачку обратно.

– Ну что, мужики? – подал голос с дивана Карцев. – Давайте договоримся, как мы их делить будем.

– Как это делить? – воззрился на него Дынин.

– А куда же их еще девать? – усмехнулся Славка.

– Как куда? Все по закону должно быть. Мы их... по закону... куда-нибудь денем, – стал выдвигать свои резоны Дынин, сам внутренне не до конца понимая, что он имеет в виду.

– Как ты себе это представляешь? – усмехнулся Седой. – По закону их владельцем является Емельян. Но учитывая произошедшие сегодня катаклизмы, вряд ли он на них предъявит права. По крайней мере, на этом свете...

– Да, – тут же живо согласился Дынин. – Похоже, что они ему теперь не очень нужны.

– Да-да, – поддакнул Карцев. – На похороны ему братва соберет. А нам это будет компенсация за все наши труды... и мучения, – скривившись лицом, добавил он.

– А может, семье Емельяна отдать? – спросил Дынин.

– Тогда лучше в милицию сдать, потому что его семья сегодня была тоже перебита. А никакой другой у него не было, – сказал Карцев.

– А что ты скажешь в милиции? – неторопливо закурив, поинтересовался я у Дынина. – Как объяснишь, где ты взял такую большую сумму денег?

– В милиции? – вдруг растерялся Дынин. – Не знаю.

– Ну в конце концов, – сказал я, – десять тысяч из этих денег предназначались Славке на покупку акций. А остальные – может быть, действительно их лучше поделить? Они же фактически ничьи.

Дынин задумался.

– Да... Действительно ничьи, – сказал он после минутного раздумья.

Я протянул руку, взял одну из пачек и стал в задумчивости листать купюры. И тут неожиданно меня постигло одно из самых больших разочарований в жизни. Пролистав пачку до конца, я бросил ее на стол и взял другую. Пролистав и ее, я перешел к третьей. Везде было одно и то же. Ошеломленный, я откинулся в кресле и уставился на стол.

– Ты чего? – спросил меня Седой.

Я медленным движением отбросил пачку долларов в общую кучу и произнес упавшим голосом:

– Дима, сдай ты их лучше в милицию.

Дынин и Карцев встрепенулись.

– Это почему еще? – быстро и резко спросил меня Дынин.

– Потому что они фальшивые!

– Почему это фальшивые?! – заорал Дынин.

Я устало посмотрел на него и сказал:

– Да потому, что в каждой пачке одинаковые номера банкнот.

Карцев с Дыниным тут же схватили по пачке и стали внимательно рассматривать деньги. Пролистав каждый несколько купюр в разных пачках, они молча посмотрели друг на друга, потом на меня, потом на Седого. Дынин со всего размаха швырнул пачку о стол:

– Опрокинули, суки!

– Но не нас. Мы здесь совершенно ни при чем. Но позвольте, – неожиданно пришла мне в голову мысль, – должны же быть нормальные десять тысяч так называемых карцевских денег!

Дынин с Карцевым снова начали шарить по пачкам.

– Вот она! Вот она! – радостно закричал Славка. – Здесь все номера разные, да и бумага пожестче. И знаки защиты присутствуют, – Карцев просмотрел купюры на свет.

– Ну, вот и хорошо, – сказал я.

– Что же тут хорошего? – недоуменно спросил Дынин. – Так бы было сто десять!

– Дима, не огорчайся, – сказал ему Седой. – В милиции скажешь, что раскрыл банду преступников, занимающихся сбытом фальшивых денег.

– Да? – недоверчиво спросил его Дынин. – А где я возьму самих преступников?

– Скажешь – разбежались, пока ты у них деньги отбирал, – сказал Седой. – Или можешь сказать правду, что всех их перебили конкуренты, а деньги взять забыли.

– Несерьезно это, – упавшим голосом сказал Дима. – Хотя деньги однозначно надо сдавать в отдел. Объясню как-нибудь, где я их взял.

Тут я снова задумался.

– Господа, если есть фальшивые деньги, значит, есть и типография, где их производят, – бросил я в общество фразу.

Дынин оживился:

– Точно! Однозначно! Но вот где? – произнес он уже обескураженно.

Я вспомнил, что в холодильнике стоит водка, и, принеся ее, разлил всем, кроме Карцева, по рюмкам. Опрокинув рюмашку, я закусил лимоном, подумал и сказал:

– Ребята, надо ехать к Савелкину.

– Ой, блин! – неожиданно для всех застонал Карцев. – Сколько же можно?! Я уже на эту Людку смотреть не могу.

– А ты думаешь, он у нее сейчас? – с недоумением спросил его я.

– А где же ему еще быть? – загоготал Седой. – Ты что, не видел, как она юбку умеет задирать?

– Да там, там он... – уверенно заявил Славка. – Он к ней все время возвращается.

– Значит, поедем к Людке! – взорвался Дынин. – Работа есть работа! Приказ есть приказ! И никаких там «сколько можно»! Сколько нужно – столько и можно! Ты что – не хочешь раскрыть подпольную типографию?

Карцев помотал ключами от машины и, посмотрев на Дынина с усмешкой, протянул:

– Не-ет.

– Как это нет? – искренне удивился наш бравый милиционер. И тут же спохватился:

– В общем, разговорчики в строю! Бабки свои получишь, когда дело сделаем. – И решительно засунул к себе в карман единственную пачку нормальных долларов. Остальные он сгреб в пакет и решительно поднялся.

– Все. Пошли! Время не ждет!

Через несколько минут езды мы снова очутились в уже опостылевшем нам дворе Людки. На втором этаже горел свет.

– Значит, так, – сказал Дынин. – Ты, Славка, давай иди зови его. Мы здесь тебя подождем. Если заупрямится, скажи, что я лично приду, и уж тогда он у меня всю ночь будет по стойке «смирно», как у Мавзолея, стоять!

Слова Дынина подействовали, и через пять минут Савелкин в сопровождении своего друга-бизнесмена спустился вниз.

– Чего вам еще? – спросил Савелкин.

Я подвинулся и сказал:

– Садись, сейчас поедем.

– Куда?

– Пока сами не знаем. Ты садись, садись...

Савелкин, бросив тоскливый взгляд на светящееся Людкино окно, сел в машину.

– Видишь тот пакет? – спросил я его.

Савелкин глянул между ног Дынина и, заметив там только фуражку, ответил:

– Нет!

– Ну, это неважно. Важно то, что в этом пакете лежат сто тысяч долларов.

– Да ну? – поднял левую бровь Савелкин.

– Да-да, и все как один фальшивые.

– Да ну? – Савелкин поднял обе брови.

– Ты не данукай! – сурово сказал я ему. – Ты давай колись, где Емельян фальшивые деньги печатал!

– А я откуда знаю? – затянул свою старую песню Савелкин.

– Знаешь, знаешь, – уверенно сказал я. – Ты у него давно «шестеришь» и наверняка знаешь, чем он еще занимался, кроме своего дурацкого спортзала!

– Ну, еще он сдавал в аренду торговые ряды, – подумав, сказал Савелкин. – Ларьки у него по городу имеются. Ферма какая-то в пригородном хозяйстве. Чего еще? Да в общем, все.

– Стоп, – сказал я. – Ферма – очень может быть.

Дынин оглянулся назад и спросил:

– Вовк! Может, по ларькам прошвырнемся?

– Если только за пивом, – ответил ему Седой. – И то за фальшивые доллары тебе даже в емельяновских ларьках ничего не продадут.

– Значит, вперед на ферму! – браво заявил Дынин и хлопнул со всего размаха сидящего за рулем Карцева по плечу, отчего тот чуть было не выехал на встречную полосу.

Савелкин указал, куда ехать, и мы помчались по ночному городу. К ферме, находящейся недалеко от деревни Пилюгино, мы подъехали около часа ночи.

Фары осветили довольно длинное и обшарпанное строение, когда-то покрашенное в белый цвет. Оно было огорожено деревянным заборчиком.

– У тебя фонарик есть? – спросил Дынин Карцева.

– В багажнике, – ответил тот.

Мы все вылезли из машины, Дынин достал из багажника большой и мощный фонарь.

– Где коровы? – спросил я Савелкина.

– Раньше были вон там, – указал он на правую часть строения.

– Значит, нам туда, – сказал Дынин, указывая на левую часть.

Мы, проникнув через деревянный заборчик, завернули за угол строения и обнаружили с другой его стороны кирпичную пристройку, два окна которой были освещены. Между окнами располагалась дверь.

– Похоже, у коровника есть сторож, – сказал Дынин.

– Вряд ли у коровника, – возразил я ему.

Мы медленно пошли к окну. За ним тихо играла музыка. И тут я неожиданно споткнулся о какую-то дрыну, которая была, видимо, автомобильной рессорой, и с грохотом упал.

– Цыц! – прошипел Дынин, но было уже поздно.

Музыка за окном прекратила играть, и голос из-за двери спросил:

– Кто здесь?

Честный Дынин ответил просто:

– Милиция!

Ответом Дынину послужили два выстрела изнутри, в результате которых в деревянной двери образовалось два отверствия, сквозь которые просочился свет.