Михаил Серегин - Детектив на троих

– А он регулярно со своим «дипломатом» сюда ходит, – пискляво заметила Людка.

– Не придуряйся! – заорал я. – Ты знаешь, о каком дне идет речь.

– Вам-то какое дело до моей личной жизни! – заревела Людка и, взявшись за подол своей юбки, стала вытирать слезы, обнажив пышные ляжки.

«Да, – подумал я, – у Людки свои маленькие фокусы, и она не забывает о них никогда». И похоже, это срабатывало. Савелкин, опустив руки, молча и задумчиво смотрел на ее ноги. Но темп беседы терять было нельзя, и я продолжил:

– При чем здесь твоя личная жизнь? Речь давно уже идет о человеческих жизнях вообще. Час назад в перестрелке погибла вся банда Емельяна. Одиннадцать трупов! Одиннадцать трупов из-за того, что ты... – Тут я снова осекся. – Падшая женщина, вовремя не дала информацию, которая могла сохранить людям жизни.

– Какую информацию? – резко прекратила реветь Людка.

– Кто у тебя здесь был в тот момент, когда Савелкин полоскался в ванной? – проорал я ей в лицо.

– Да! Кто? Кто? – вступил в разговор Дынин и сурово посмотрел на Людку.

– Лучше признайся сейчас, пока еще кого-то не пришили, – сказал Борисов.

– Ну! – заорали мы все почти хором.

Людка снова закрылась подолом и заревела.

– Да прекрати ты! – рванул у нее из рук юбку Савелкин, снова прикрыв ей коленки.

– Леха Шестаков? – спросил я.

Она стрельнула в меня взглядом и тут же снова расквасилась, прикрыв лицо подолом юбки:

– Да-а, Леха...

– Леха! – взревел Савелкин. – Убью, сука!

Однако Дынин с Седым оттеснили его на задний план.

– Значит, Леха, – удовлетворенно произнес я. – И что же он тут делал, пока Юрка под музычку в ванной плескался?

Людка еще больше разревелась:

– Мы траха-ли-ись, – противным сопливым голосом призналась она и еще выше подняла юбку, закрыв лицо полностью и еще больше оголившись.

«Ей-богу, – вздохнув, подумал я, – как страус: головой в песок, а жопа наружу».

– Трахались?!! – запрыгал за нашими спинами не имевший возможности прорваться к Людке Савелкин. – Пока я был в ванной?!

Все это было произнесено таким тоном, как будто Людка с Лехой совокуплялись в тот момент, когда Савелкин совершал вечерний намаз.

– Нет, я их точно поубиваю всех, – только и оставалось говорить Савелкину, так как мы втроем обступили ревущую Людку сплошной стеной.

Я, не обращая внимания на угрозы Савелкина, продолжил допрос:

– Итак, исходя из характера ваших занятий, вы должны были быть все время вместе. Но может быть, ты все-таки оставляла его одного на какое-то время?

– Не-ет, – прогундосила Людка. – Ну, то есть почти нет... Он оделся быстрее меня и из спальни вышел раньше.

– Значит, он имел возможность спереть деньги из «дипломата»?

– Нет, не мог, не мог! Я бы это заметила! – горячо воскликнула Людка.

– Эта шалава его еще и защищает! – возмущению Савелкина не было предела.

– Никого я не защищаю! – крикнула ему через живую стенку Людка. – Нечего на пацана напраслину возводить.

И уже после этого обратила свое внимание на нас и сказала:

– Портфель Юркин как стоял, так и стоял. Это же время надо – вскрыть, деньги переложить, закрыть на замок, а этого времени у него не было.

– Мне чуть жопу не запаяли, а эта коза немытая даже слова не сказала! – продолжалась истерика позади нас.

– А при чем здесь Леха? – снова взвизгнула Людка. – Это мое личное дело, а деньги здесь ни при чем!

Что-то в ее словах меня убеждало. Но я решил не поддаваться этому чувству. И тут мне снова пришла в голову интересная мысль.

– У Лехи была с собой какая-нибудь сумка?

Людка прекратила реветь и ответила:

– Ну, была...

– Большая? – спросил я.

– Да не очень...

– Достаточная, чтобы засунуть туда «дипломат»?

У Людки напряженно работала мысль:

– Ну, может быть... Но ведь «дипломат»-то как стоял, так и стоял здесь!

– Где он? – спросил я решительно.

– Кто?

– «Дипломат». Пустой.

– В кладовке, – недоуменно ответила Людка.

– Слава, быстро принеси его, – бросил я скучающему в стороне Карцеву. Тот через минуту внес в комнату «дипломат». Я повернулся к Савелкину:

– Юрий, это твой «дипломат»?

– Ну да, – ответил Савелкин.

– Ты не нудыкай! – вывел он меня из терпения. – Тебя русским языком спрашивают, точно ли это твой «дипломат» или нет. Помнишь ли ты какие-нибудь характерные особенности, по которым можно его отличить от других?

Савелкин состроил удивленную физиономию и сказал:

– Откуда же я помню-то? Я что, все помнить должен?

«Да, – подумалось мне, – и такие люди занимаются бизнесом!»

– Ты хоть свой домашний адрес-то помнишь? – спросил Савелкина Седой.

– Ну, вы это... того... не перегибайте тоже, – обиделся Юрка.

Тут вмешался Карцев:

– Ты же сам говорил, Тормоз, что у тебя ручка была перьевая и слегка потекла во внутреннем отделении. Ты еще потом «Паркер» специально купил, чтобы такого больше не случалось.

– Ну да, было, помню, – гордо произнес Савелкин и полез в «дипломат».

Открыв его, он засунул мизинец в кармашек, где он раньше хранил авторучку и вытащил его назад. Палец был абсолютно чист.

– Нет, это не мой «дипломат», – сказал Савелкин.

– Ну надо же, определился! – воскликнул Борисов и спросил: – А ты, кроме денег, в «дипломате» вообще больше ничего не носил? Скажем, документы, книжки. Презервативы, наконец...

– Да не-ет, – протянул Юрка. – А зачем? Он у меня только для денег предназначен был.

– Где же ты столько денег брал, чтобы забить его до отказа? – удивился я.

– У Емельяна, – усмехнулся Савелкин.

– Так... В общем, пора. Дело ясное, надо действовать. Будем искать Леху и щемить! Деньги точно у него! – вступил в разговор Дынин.

– Поехали, Вячеслав! – скомандовал я, и мы направились к выходу.

Савелкин продолжал разбираться с Людкой, обрушивая на нее град нелестных высказываний, касающихся ее нравственной нечистоплотности и дурного вкуса. Людка достойно отвечала ему:

– Что Леха? Ты на себя посмотри. Ты уже достал меня – своим многочасовым мытьем, своим обжорством! Только и делаешь, что жрешь и моешься... И вообще, как ты ко мне обращаешься – иначе как жопой не называешь!

– А как же тебя еще, потаскуху, называть? По твоей глупости у меня сто тысяч баксов сперли, паяльники мне суют черт знает куда... Столько людей поубивали из-за тебя!

Мы уже почти выходили из коридора, когда до нас долетели последние слова Савелкина. От неожиданности мы остолбенели. У меня даже затек затылок, и я разворачивал корпус с помощью ног.

– Сколько, сколько? – почти хором спросили мы все.

Савелкин изумленно посмотрел на нас.

– Что сколько?

– Сколько тысяч? – спросил я.

– Сто тысяч долларов, – сказал он спокойно. – А вы что, не знали, что ли?

– Как сто тысяч? – спросил Дынин.

Вперед вылез Карцев и воскликнул:

– У нас же было всего десять тысяч!

Савелкин усмехнулся и ответил:

– Это у нас с тобой, Тормоз, было десять тысяч, а еще сто тысяч мне дал Емельян, чтобы я до-ставил их другому человеку в том же городке, где мы с тобой покупаем цех.

– Да, – произнес Седой. – Это как матрешка: не успеешь вскрыть одну, а она снова вскрывается, а внутри еще одна.

– Ладно, времени у нас нет, – сказал я. – Поехали, по пути все расскажешь.

В машине мы решили, что лучше всего ехать сразу на дачу: по мнению Карцева с Савелкиным, шансы застать Леху там были наиболее высоки. Савелкин всю дорогу в своей обычной флегматично-растянутой манере посвящал нас в неизвестные нам ранее детали дела. С его слов я понял, что Юрик подрабатывал у Емельяна в качестве «шестерки» и выполнял для последнего курьерские функции по доставке денег в те или иные районы области. Случались у него командировки и в другие города. Там Юрик в условленном месте встречался с другим курьером и передавал тому деньги. Савелкину особенно не объясняли детали, говорили просто, что идет бизнес и рассчитываться таким образом наиболее удобно. Поскольку большинство из курьеров, по словам Савелкина, были людьми азиатского происхождения, резонно было предположить, что Емельян рассчитывался за наркотики, которые доставляли, видимо, уже другие люди. Иначе сложно было объяснить такое процветание заштатного спортивного зала и его владельца.

По словам Савелкина, в этом же спортзале периодически в качестве еще более мелкой «шестерки» крутился и Леха Шестаков, выполняя какие-то незначительные поручения Емельяна. Вполне можно было предположить, что Шестаков пронюхал о курьерской деятельности Савелкина и, зная о его ротозействе, решил, что деньги украсть будет несложно. Скорее всего, используя свою популярность у женщин, он завел шашни с подружкой Савелкина, появляясь в ее квартире тайно от него. Зная, что горе-курьер таскает деньги в «дипломате», он пошел на расходы и купил себе аналогичный. Сложно предположить, как долго он готовился к операции, но в конце концов поймал наиболее удачный момент и предложил Людке в качестве прикола заняться с ним сексом в тот момент, когда Юрка купался в ванной. Не исключено даже, было проделано не раз, и это вносило дополнительную остроту в их сексуальную жизнь.