Маргарита Южина - Сыщицы-затейницы

– И что, больше о той иконе не слышали? – спросила Василиса.

– Да нет, почему же, – усмехнулся Яков Иванович, и в глазах его запрыгали чертики. – Я еще тогда, давно, к своей Владе подобрался. Спросил. Что это, мол, в вашей семье за история? Петька черный весь стал, все икону какую-то ищет.

– Это бабкину-то? – спросила жена и залилась смехом. – Было такое дело, бабка и впрямь сокровище Ульяне завещала, да только сестричка сразу мне ее передарила, вот она – икона.

И Владлена достала из шкатулки вырезанную из журнала картинку с изображением Сикстинской мадонны. Картинка была изрядно потрепана, видно, и впрямь бабка ее прятала-перепрятывала. Вот такие дела. А Петя после этого совсем свихнулся – все мечтает, что кто-то ему чемодан денег на голову вывалит. Все обделенным себя считает. Вон, видели, что у нас дома вытворил?

– А что же Влада ему «икону» не покажет? Глядишь, и успокоится мужик.

– Она и показывала, раз триста. Только оно ведь как – вырос парень с надеждой на богатство, вот уже и плешь от старости, а ума нет. Он ведь ничему не обучен, не работал толком никогда, все думкой богател. А Владя возьми и скажи ему, что все надежды его – клочок бумажки, как в такое поверить? Мечту хоронить, – это самое больное. Он за эту мечту сестру положил.

– Яков Иванович, можно нам войти, а то уже сестры ругаются? – появился в дверях парень с переломом.

– Проходите, проходите, – вскочили подруги и стали спешно прощаться.

– А интервью? – заморгал рыжими ресницами парень.

– Какое интервью?

– Вы обещали у нас взять для журнала «За рулем». Я вот подумал, может, вы меня в «Плейбое» пропечатаете?

– Мы? Да легко! – успокоила его Люся и, помахав парню ручкой, выскочила из палаты.

Люся неслась по коридору, теряя тапки, и в первый момент даже не поняла, что окликнули именно ее.

– Женщина! Женщина, погодите! Люся!

Василиса дернула подругу за рукав, и она остановилась. Их звал неизвестный мужчина лет сорока и довольно приятной наружности. Мужчина направлялся к ним и улыбался самой счастливой улыбкой.

– Если бы вы знали, что сделали для меня! – заговорил он, беря женщин под руки и продвигаясь к палате. – Вы мне сына вернули.

На больничной койке лежал Женька Филонов, а рядом с кроватью почтительно сидел белоснежный, расчесанный Еврик.

– Теть Люсь! – заулыбался парнишка. – Как вы батю-то отыскали?

Подруги только удивленно пожали плечами.

Мужчина, им оказался Филонов Даниил Евгеньевич, стал рассказывать какие-то непонятные вещи. Якобы на работу к его начальству пришла телеграмма, где говорилось, что Филонов должен срочно вылететь в такой-то город и прибыть по такому-то адресу. Однако ни по какому адресу Филонов прибыть не успел, потому что уже в аэропорту его поджидал мужчина, который назвался Курицыным Павлом Дмитриевичем. Он и привел его прямо к сыну в больницу. А уж здесь сам Женька рассказал отцу и про мачеху, и про Еврика, и про все, что с ним приключилось.

– А что с тобой стряслось? Кто тебя так? – наперебой спрашивали подруги.

– Мир не без добрых людей. Мы должны были пасти Горошина, а объект куда-то слинял. Я с самого начала в это дело лезть не хотел, вот на меня и стали коситься. А уж когда я отказался мужика из окна выталкивать, со мной пререкаться не стали. А ночью наказали. Избили какими-то дубинками. Да не догадались на улице отходить, прямо в подвале учили, а там Еврик такой визг и лай поднял, что соседи милицию вызвали. Может, поэтому и жив остался, – почесал парень за ухом верного пса.

– Звери! Но я-то! Я-то! – не переставая, качал головой отец. – Я их найду, гаденышей!

– Ха! Фиг ты их теперь найдешь! Они больше там не появятся, это уже заранее обговаривалось. Да и зачем тебе? – невесело хмыкнул парнишка. – Они тоже не от сладкой жизни такими стали. А вам спасибо! Честное слово, если бы не вы…

Настроение у нее было какое-то заячье – хотелось прыгать и скакать. Василиса же, наоборот, была словно вяленая дыня. Дома сразу завалилась на диван и лениво щелкала пультом.

– Вася! Выше нос! Сегодня же мы заявимся к твоему Пашке с раскрытым делом. Пусть порадуется.

– А какое дело мы раскрыли? Узнали, что, может быть, несчастный Роман отсидел ни за что? Или, может быть, Петюня прикокошил сестрицу? А где у нас доказательства, что именно он, а не тот же Яков Иванович, к примеру?

– Умеешь ты, Васенька, настроение поддержать, – собралась было возмутиться Люся, но в дверь позвонили, и она попрыгала открывать.

– Маша! Пропажа наша! – через секунду раздался ее радостный вопль.

В комнату влетела цветущая, с горящими глазами Мария Игоревна.

– Маша! – вмиг забыла про свою хандру Василиса. – Признавайся, зачем бросила Петюню с дитятями?

– Девчонки, я на минутку! Я только сказать, что жива и здорова. Приходите ко мне… К нам в гости. А Петюня… даже говорить не хочется.

Подруги потащили Марию в кухню. Люся невесть откуда вытащила бутылочку винца, а Василиса металась от стола к холодильнику, по-быстрому накрывая на стол.

– Нет уж, мы теперь тебя никуда не отпустим, – не давали они гостье сказать ни слова. – Пока ты нам все не расскажешь, даже и не думай никуда исчезать.

– Вот, давайте за встречу! – подняла рюмку Василиса.

Женщины выпили, помахали перед носами кусочками сыра, а потом потянулись ко второй порции горячительного. Когда глаза подруг уже приобрели хмельной блеск и прошли первые ахи, охи, Мария, подперев рукой щеку, грустно заговорила:

– Ой, девчонки, и влипла я с этим замужеством… Вот правильно ты, Васька, говоришь – что ни мужик, то враг народа! Ну вот Петя – какой был муж замечательный – и стирал, и убирал, и, даже не поверите, зарплату приносил! А ведь каким гадом оказался редкостным!

Люся ерзала от нетерпения.

– Ну давай, рассказывай, что ты про него узнала.

Мария Игоревна махнула рукой и, жахнув еще рюмашку, без утайки выложила все, что совсем недавно узнала сама.

Петр был большой любитель телепрограмм и нелюбитель горбатиться. Когда-то, полеживая у очередной «пчелки» на диване, высмотрел интересную передачу. На экране шла речь о казанских группировках, где наглые дяденьки при помощи незрелых подростков прибрали к рукам целый город. Здесь же было подробно рассказано, как это все организовывалось, какова была структура банды, даны другие полезные инструкции. Передача показалась Петру очень познавательной, и он решил воплотить усвоенное в жизнь. Обладая кое-какими педагогическими способностями, он собирает вокруг себя малолеток и даже сооружает хилое подобие организации. Если опустить все словесные хитросплетения, которыми он опутывал детей, то смысл заключался в следующем: молодежь должна расти сильной и бесстрашной. Для этого пацанам необходимо воспитывать в себе «силу духа», становиться независимыми, добывать собственные средства к существованию, а попросту говоря – грабить, воровать, отбирать. У них это называлось «обеспечивать себя». Если подросток ничего не приносил, значит, «силы духа» у него не было. Такого наказывали.

Стоило ли говорить, что из добытого таким путем львиная доля уходила Пете в карман. Этого ему, конечно, не хватало, и тогда он ввел помесячные взносы, на, так сказать, общественные нужды. Сначала в такую организацию тянулись разные дети – привлекали спортивные тренировки, отношение как к равным и возможность заиметь собственные карманные деньги. Но родители быстро уловили криминальный душок деятельности своих чад и разогнали всю мини-организацию. Тогда Петр отделался легким испугом, но сделал выводы. Немного позже и уже в другом месте он собрал маленькую бандгруппу, как он говорил, из пяти бездомных подростков. Это был костяк, бригадиры. Под ними ходили более несчастные, те, кто не жил в домашних условиях вместе с Петей. Теперь взносов не было, но эти дети приносили ему гораздо больший доход – они были способны на все.

– Это его так называемые бригадиры с тобой, Маша, жили? – уточнила Василиса.

– Они. У этих ребят не было родителей или такие, которым никакого дела до них нет. То есть опасаться было нечего. Петенька держал железную дисциплину, за малейшее непослушание – наказание. А наказывал он изобретательно. Так, например, Артем за то, что его группа, а в ней состояли самые младшие, неделю подряд не приносила выручки, должен был полгода молчать. То есть не говорить ни с кем, кроме членов своей группы.

– Поэтому он и молчал? Так почему же ребята не убегали от Петра?

– Пробовали, находил, тогда было еще хуже. Ну и потом, все сопровождалось сказками о прекрасной взрослой жизни. Те, что жили с нами, старательно изображали из себя полоумных, чтобы я ни о чем догадаться не могла.

– А где же он их содержал? До тебя?

– Какую-то комнату снимал, а потом и меня, дуру, отыскал. Только меня они не провели. Я подслушала их разговоры, когда в темнушку забралась, а что не поняла, мне потом сами ребята рассказали, Гриша с Артемом.