Юрий Иванович - Бег по песку

Она взглянула на меня с нескрываемым превосходством и выпалила:

— С клоунами не знакомлюсь!

Мне ничего не оставалось сделать, как, вылупив глаза, удивиться:

— Какое странное и длинное имя: «Склоунаминезнакомлюсь»… Она прекрасно всё поняла и зло прошипела:

— Ваши уста недостойны даже произносить моё имя!

— Ну, это вы зря! — внутри меня боролись две сущности и наглый авантюрист, всегда прущий напропалую, побеждал скромного и рассудительного реалиста-перестраховщика. Поэтому я решил продолжать почти проигранный бой, пусть даже всё закончится скандалом и меня вышвырнут из автобуса. И я продолжил:

— Я ведь по своей натуре добрейший и положительнейший человек. И по многолетним наблюдениям учёных имею некую ауру миротворчества, успокоения и радости. Даже простое повторение мною несколько раз имени выбранного человека, могут изменить судьбу оного к лучшему и, к тому же, помочь выздороветь при некоторых трудноизлечимых болезнях и нервных расстройствах.

Девушка с убийственным видом закатила глаза и, с полнейшим сарказмом, спросила:

— Да вы хоть понимаете, какую чушь несёте?!

— Недавно, например, — я совершенно проигнорировал её недоброжелательный вопрос. — Был проведен очередной эксперимент при моём участии. В большой комнате были собраны несколько самых буйных шизофреников, которых ранее невозможно было утихомирить даже самыми сильными лекарствами. И всего за час, моего с ними общения, был достигнут поразительный эффект: больные находились в спокойном состоянии ещё трое суток после этого и, заметьте без применения медицинских препаратов!

— Я себе представляю! — моя попутчица грустно закивала головой и даже вздрогнула поёжившись. — Чего за час они, бедненькие, натерпелись! А потом ещё трое суток (!) не могли прийти в себя или, попросту говоря, впали в каталепсию. Как вообще могли пойти врачи на такой бесчеловечный опыт?

Внутренне — от всей души я ей зааплодировал, но внешне — сделал вид, что обиделся:

— Ну, зачем вы так? Выводы очень авторитетных медиков были весьма лестны и положительны.

— А обслуживающий медперсонал был в той большой комнате? — неожиданно спросила она.

— В этом не было необходимости! — последовал мой гордый ответ.

— Я так и предполагала! — с сожалением вздохнула девушка. — Наверняка даже санитары взбесились бы.

— Отчего это вдруг?

— Да только от одного вашего присутствия! — она произнесла это сквозь сжатые зубы, с едкостью выделяя каждое слово. — За то время, что я вас вижу, у меня, вполне здорового человека, появилось полное понимание кровожадных маньяков, которые кромсают свои жертвы ножами, топорами и ещё бог знает чем, мстя им, скорей всего, за нудотную надоедливость и тупоумие.

— Точно! Как похоже! — обрадовано затараторил я, хлопнув себя ладонью по лбу. — Я вспомнил! Точно такую же фразу говорила героиня последнего приключенческого сериала «Человек с улицы».

Она ошарашено замотала головой, прикрыв глаза, и я пояснил:

— Ну, в последней, пятой серии под названием «Снова на улицу!» Вы и голосом и интонацией и даже выражением лица очень удачно скопировали актрису, играющею роль соседки.

Она опять грустно вздохнула и стала рассматривать меня так, как обычно женщины смотрят на гору грязного белья, в которой копошатся мыши. Потом чуть нагнулась над проходом ко мне и спросила:

— Вас, наверное, невозможно обидеть?

— Да уж! — я скромно опустил ресницы. — Почти …

— Бога ради! — она оживилась и на её лице появилось умоляющее выражение. — Скажите как?!

— Ну… не знаю даже…. — засомневался я. — Стоит ли такие вещи рассказывать незнакомой женщине.

— Стоит, стоит голубчик! — стала убеждать она. — Будь добр, расскажи! Ты ведь сам говорил: нет тебя добрее….

— Ну, разве что…. — пришлось согласиться мне с явной неохотой. — Обидеть меня можно только в одном случае…. — я сделал многозначительную паузу и продолжил, чуть ли не шёпотом: — Это когда женщина будет со мной заниматься любовью и не подарит при этом, и ни до, и ни после, ни одного поцелуя…

Она возмущённо отпрянула от меня, и шумно выдохнув, громко протянула:

— Какое хамьё! Ка-акое хаамьё! М-м-м!

Мне оставалось только закивать головой и утвердительно поддакнуть:

— Да, да! Как ни прискорбно, но, увы! Встречаются в этом прекрасном и любвеобильном мире и такие вот женщины, в которых живёт только инстинкт самки и нет даже малейшей тяги к чему-нибудь светлому и прекрасному.

— Боже ж, ты мой боже! — она повернулась ко мне, глядя расширенными от очумения глазами. А мне, уже было всё равно. Самодовольно поправив воротничок моей рубашки, я радостно улыбнулся, и гордо произнёс, соглашаясь:

— Да! Есть во мне, что-то божественное! Вот и вчера, тоже, какая-то бабулька в метро так ко мне и обратилась: «Господи! — говорит. — Куда ж ты прёшься??»

— Как, как обратилась? — в её глазах появились весёлые искорки, а уголки губ дёрнулись вверх от сдерживаемой улыбки. Я снова напыщенно повторил бабкино ко мне обращение.

И случилось чудо: девушка засмеялась. Звонко, радостно, с каким-то внутренним облегчением. Не обращая внимания ни на меня, ни на оборачивающихся на нас и вновь улыбающихся пассажиров, ни на подошедшего полтавчанина, который как-то робко топтался возле нас в проходе, словно не решаясь прервать этот завораживающий женский смех своим неуместным возвращением. Я взглянул на него снизу вверх, с сомнением почесал себя по скуле и пожал в недоумении плечами. В ответ председатель поднял восхищённо брови, многозначительно вытянул губы бантиком и незаметно показал большой палец. Это придало мне ещё большей уверенности: всё-таки есть болельщики и у моей команды.

Наконец-то девушка заметила своего соседа и, прекратив смех, но, продолжая улыбаться, стала вставать. Я уже заранее предвкушал возможность снова оценить её прелестную фигурку и даже приготовился неким причмокиванием выразить своё по этому поводу восхищение, но произошло неожиданное. Она, вместо того, что бы пропустить полтавчанина, бесцеремонно пересела на его место, к окну. Тот вроде даже как опешил:

— Но там моё место!

— Воспитанные люди, — красавица согнала со своего лица улыбку и смотрела как надсмотрщица в колонии для малолетних. — Всегда готовы уступить место девушке. Разве не так?

— Да, конечно… Но… — растерялся председатель. — Над этим сиденьем не горит лампочка и мне будет плохо читать журнал.

— Нет проблем! — я успел встрять в разговор. — Если вас, уважаемый, устроит, можете сесть на моё место. Смотрите, какое здесь чудесное освещение, — и несколько раз щёлкнул выключателем над моей головой. — А я, для доброго дела, готов хоть в темноте сидеть.

— Вам не кажется, — язвительно опередила девушка уже готового согласиться полтавчанина. — Что ваша доброта беспредельна?

— Нет, не кажется! — последовал мой твёрдый ответ. — Я просто в этом уверен!

— А я уверена в обратном! — выпалила она, и с угрозой обратилась к всё еще стоящему в проходе председателю: — Если он (она показала пальчиком в мою сторону) здесь усядется, я буду визжать на весь автобус!

А тот, видимо, больше всего в жизни боялся женского визга, так как со смиренным видом сразу, же уселся в кресло. Мы с ним сочувственно переглянулись и, почти одновременно, скорбно вздохнули. Я мысленно констатировал: «Да! Нелегко знакомится с красивыми девушками, но втройне труднее, если они вдобавок ещё и умные. Какая-нибудь глупышка уже бы давно хихикала и упивалась моими комплиментами. А эта! Хоть, возможно, я и не прав. Может, надо было говорить только серьёзно и не молоть разную чепуху, которая придет в голову. А что ж теперь делать?» Я увидел, что девушка откинула спинку кресла и явно собралась поспать. Да и между нами находился сочувствующий, но всё-таки мешающий общению полтавчанин.

И тут водитель объявил двадцатиминутную остановку. Автобус уже въезжал на автостанцию с большим залом ожидания, магазином, баром и даже рестораном. И везде светились фирменные вывески «Альса», автобусной компании, на транспорте которой мы путешествовали.

Полтавчанин первым оказался у дверей, ожидая их открытия. Стала приподниматься и девушка. Пытаясь не упустить появившуюся возможность продолжить наш разговор, я молниеносно оказался в проходе раньше её, а у видя, что она встала сзади, спросил:

— Вы курите? Могу угостить хорошей сигаретой: «Пьер Карден», с ментолом. В Испании они большая редкость.

— Спасибо, не курю! — она произнесла это, почти не разжимая губ и, глядя на меня так, как будто я был призрак.

Тем временем я первым вышел из автобуса и подал руку спускающейся за мной девушке. Она совершенно проигнорировала мой жест и с гордым видом прошла мимо. Я услышал смешок и увидел в трёх метрах председателя, который с весёлой улыбкой попыхивал сигаретой. Увидя, что я явно падаю духом, он меня поддержал: