Галина Романова - Принцип Отелло

– Идем, деточка, сварим Вадику супчик.

Супы Вадик ненавидел. Он ими был закормлен с детства, поскольку мама потчевала ими его в день три раза, считая, что полезнее нет ничего. От жены он требовал жаркого в горшочках, грибов под сложным соусом, хорошо прожаренных бифштексов, картофеля во всех видах, салатов изысканных, мидий. Произносить слово «суп» в их доме было запрещено. Оно у него вызывало аллергический нервный тик всего тела. Но при маме…

При маме запрет был даже на невроз. Его Вадик тоже приберегал до дома. У мамы за обе щеки уплетал похлебку и нахваливал, а дома на Василисе отрывался.

– Деточка, какой супчик станем готовить Вадику? – закурлыкала Мария Федоровна, вытаскивая из старого дощатого комода крохотную алюминиевую кастрюльку. – Может, гороховый?

– Нет! – чуть громче, чем полагалось, воскликнула Василиса, свято храня тайну, что от горохового супа у Вадика еще и кишечные колики. – Давайте лучше лапшу.

– Ну что ж, лапшу так лапшу… – недовольно поджала тонкогубый рот свекровь. – Вечно вам не угодишь. Подай мне пакет с мукой, деточка.

Ее имя Мария Федоровна игнорировала с первого дня знакомства, считая его немодным и даже кошачьим. Никаких производных от ее имени признавать тоже не хотела. Прилепила ей человеческую вполне кличку «деточка», тем и осталась довольна.

Вадику имя жены тоже было не очень по нраву. Он его долго коверкал на все лады, пока не остановился на имени Валиса, благополучно опустив слог «си». Один только Санька и млел от ее имени, называя ее то ласково Василисушкой, то официально-снисходительно Василисой Микулишной (хотя она была Егоровна), то Васькой. И так как-то выходило у него здорово, что Василиса со временем и сама полюбила свое имя, хотя в детстве нередко рыдала по его поводу.

Санька… Ох, Санька, Санька! Ну и наделал дел…

Василиса поспешно сунула свекрови в руки пакет с мукой и заспешила на улицу. Не дай бог разреветься при старой чокнутой дуре, тогда точно топиться придется. Она ведь не отстанет и будет придумывать и придумывать ее слезам объяснение за объяснением. Начнет донимать Вадика, а тому и без того труба дело – ему еще суп сегодня есть придется. Он станет нервничать, дома все будет накалено докрасна после этого. А ей такое надо?

Она все же всхлипнула тихонько на заднем дворе, усевшись на вязанку никому не нужных дров. Печки в доме не было – давно газ провели, еще свекор покойный постарался. Костров на этом дворе тоже не разводили (канцерогены и все такое), шашлыка не жарили – купить готовый можно. Василиса подозревала, что дрова тоже от покойного свекра остались в наследство. Ну что же, хоть за то ему спасибо. Она хоть на них посидеть может вдали от посторонних глаз, и погоревать тихонько, и поругать этого дурака чертова – Саньку Сигитова.

Ну и наделал дел, ну и наделал! Какого черта молчал все эти годы? Почему раньше не сказал? То она была для него своим в доску пацаном, а то вдруг в его жизни должна быть. И вот как понимать его слова прикажете? Когда прозрел, когда созрел? Четвертак жизни должен был прокатиться, чтобы он до такого решения дозрел, да?

А ей что теперь делать? Вадика бросить она не может. Она его любит… кажется. Да и страшно как-то бросать теперь, когда все только-только налаживаться стало. Она за многое ему была благодарна: за мужество, к примеру, за выдержку, за терпение, за твердое плечо, которое он несколько лет подряд подставлял ей.

Сколько они мотались по съемным углам, сколько мытарств и лишений претерпели! Бывало, что на одной раскладушке спали в обнимку. И чай вприкуску с малосольными огурцами пили, потому что больше не с чем и не на что купить. Потому что студентами были. Потому что к его родителям на поклон не хотели идти, поскольку Василису не приняли ни мать, ни отец. А ее родители бросили дочку еще в младенчестве на бабку, которая умерла, оставив ей лишь деньги на спецсчете на обучение. У Василисы хватило ума выучиться, а не спустить все деньги на шмотки и гульбу. У Вадика тоже хватило ума не претендовать на те деньги. Он даже согласен был хлеб с солью есть, лишь бы Василиса закончила учебу. За это она ему тоже была жутко благодарна.

А когда он, первым закончив учиться и первым устроившись на работу, принес ей в подарок с первой зарплаты крохотные золотые сережки, она ревела над ними всю ночь. Таких подарков ей никто и никогда не делал, только вот муж теперь. Разве такое забывается? Разве за подобное не благодарят?

А потом в их общей совместной жизни начали случаться чудеса. Может, за их долгое терпение господь их наградил. Может, посчитал, что на их долю скитаний хватит. У Вадика-то все вроде было ничего: родители как родители, детство как детство. А вот у нее…

Перво-наперво у Василисы вдруг объявился какой-то дальний родственник ее матери, бросившей ее в младенчестве. Правда, объявился он уже после своей смерти, завещав ей огромную квартиру – из целых трех огромных комнат в центре города. Василиса ошалело смотрела на нотариуса, нудно зачитывающего ей условия завещания. Потом где-то расписывалась. Потом с тем же ошалелым видом забрала ключи от квартиры в жилищно-коммунальной конторе. Оторопело переступила порог квартиры, показавшейся ей тогда сказочным замком. И все не могла поверить, что происходящее – реальность. Казалось, сейчас она пошире распахнет глаза – и мираж, желейно дрогнув, исчезнет.

Ничего не исчезло. Квартира перешла в ее собственность. И сказочным замком она, конечно же, не была – ремонт в ней не делался со дня сдачи дома. Порядок не наводился с того же времени, наверное. К тому же ее родственник по матери, упокой господи его добрую душу, совершенно не признавал такую статью расходов, как коммунальные платежи. Когда им вручили квитанции с долгами по платежам, Василиса снова расплакалась. Теперь уже от отчаяния.

У них не было таких денег! И взять их было просто неоткуда! А в ЖЭКе категорически сказали, что если они не погасят долг в кратчайший срок, то квартиру конфискуют. Мол, у хозяина не успели: умер тот не ко времени, так у наследников отберут.

И тут снова чудо! Родители Вадима (тогда еще был жив свекор Станислав Гаврилович) вызвались сделать им неслыханный по щедрости подарок. Они предложили погасить всю задолженность из личных сбережений.

– Ладно, Вадик, – шептала Мария Федоровна тайком от Василисы сыну в собственной прихожей, – коль не бесприданницей оказалась твоя деточка, стало быть, и мы лепту внесем. Чего же тебе в примаках-то… Негоже. Еще станет потом попрекать. Еще и не пропишет…

Тот их разговор Василиса случайно подслушала. Хотела было обидеться, но потом передумала. Пускай хоть с таким подтекстом, да помогут. Обидно было бы лишиться подарка судьбы, едва успев его получить.

И еще одно чудо не заставило себя долго ждать – Вадику предложили работу. Да какую! Ему предложили должность финансового директора в одной очень солидной фирме, положив зарплату на время испытательного срока… Василиса даже задохнулась, услыхав цифру.

– Так не бывает, Вадик! – ахнула она, когда муж начал кружить ее по пустым комнатам с облезлыми стенами. – А потом? После испытательного срока? Она останется прежней, так ведь?

– Будет вдвое больше, Валиса! Вдвое больше, душа моя! А потом и тебя туда пристрою. Вот погоди, только освоюсь…

К ним на фирму она не пошла, сочтя, что работать вместе очень сложно и политически неверно. Муж – финансовый директор, жена – ведущий бухгалтер. Как-то не по правилам, мало ли что люди подумают.

Вадик дулся недели две. Потом успокоился и согласно закивал. Да, мол, может быть, ты и права. Не сошелся же свет клином на этой конкретно фирме и ее бухгалтерии. Что-нибудь можно подыскать и другое.

И подыскали ведь! Совершенно тоже случайно. Валялись как-то на стареньком диване – новую мебель решили покупать всю скопом после капитального ремонта, – рассматривали газету с объявлениями о трудоустройстве, звонили попеременно, перечеркивали крест-накрест колонки, ставшие бесполезными, и тут вдруг…

И тут вдруг Вадик говорит:

– Слушай, а у меня где-то визитка завалялась одного весьма солидного и интересного местечка. Супруги держат гостиничный бизнес, разрастаются, расширяются, набирают штат, я слышал. Давай попробуем?

– А им нужны бухгалтеры? – Василиса вертела в руках визитку коммерческого директора.

– Кажется, нет. Но кто-то мне говорил, что нужны менеджеры или что-то в этом роде. Позвоним, а?

Она поупиралась немного, все-таки менеджмент никогда не был ее коньком, но потом позвонила.

И снова в десятку! Ей назначили день собеседования. Она съездила туда, одна, без Вадика. Он даже не знал, когда она поедет. И ее взяли! Причем с такой зарплатой, о которой она и мечтать не смела.

Устроились, одним словом.

Следующий год они прожили в лихорадке. Кое-как спали, редко отдыхали, на ходу питались и работали, работали, работали. Заработали вполне приличную сумму, отремонтировали и обставили квартиру, купили каждый себе по машине. Правда, ей пришлось оформлять кредит, на все не хватало. И…