Людмила Ситникова - Скромница из царских покоев

Девушка повиновалась.

– О чем?

– Видишь ли, мы видели тебя сегодня ночью.

– Где видели?

– В гостиной. Ты пришла с улицы, открыла дверь и поднялась в спальню.

Полина побелела.

– Глупости вы говорите.

– Ты лунатик?

Девушка обхватила голову руками.

– Я думала, это больше никогда не повторится. Не знаю, кто мне поможет, я страдаю этим недугом с детства. Сама ничего не помню о ночных прогулках, но бабуля рассказывала, что я примерно раз-два в месяц гуляла во сне.

– В ту ночь ты ведь тоже уходила, так?

– Наверное, да. Я очнулась в кровати, увидела, что дверь в спальню открыта. Испугалась. Потом услышала ваши голоса из спальни Розалии Станиславовны и заметила лужу на ламинате. Перетрусила, схватила кофту, вытерла пол насухо и постучалась к вам. Скорее всего, пока вы были в комнате, я успела вернуться, лечь, немного подремать и проснуться.

– За то время, что Розалия Станиславовна наводит марафет, можно запросто ребенка выносить.

Шутка оказалась неудачной. Катарина Копейкина долго просидела в кладовке, прежде чем Розалия, сменив гнев на милость, позволила невестке выйти на свободу.

Полине же свекровь сказала следующее:

– Детка, не стыдись своего недуга. Мы тебя обязательно вылечим. У меня знаешь какие связи? О! Тебе и не снилось. Будешь лежать в таком элитном дурдоме – пальчики оближешь. Ой! Я сказала дурдом? Ошиблась. Имела в виду санаторий.

Ирины Глининской дома не оказалось. Катарине пришлось спуститься вниз и поджидать писательницу возле подъезда.

Неподалеку она заметила скамейку и сидящую на ней пенсионерку. Решив составить бабульке компанию, Ката приветливо улыбнулась и присела.

– Не возражаете?

– Садись, авось вдвоем веселей времечко коротать.

– Только повода для веселья нет.

– Ох, твоя правда. Тяжко здесь у вас – хоть в петлю лезь, – простонала бабуленция. – Вроде все хорошо, а как-то неспокойно.

– У кого у нас?

– У москвичей. И чего наши парни с девчатами из деревни в столицу рвутся – ума не приложу. У нас в деревеньке и воздух чище, и тишина, и народ поприветливей, а здесь… Третью неделю у дочери в гостях кукую, будто наказание отбываю.

– Малогабаритная квартира?

– Что ты?! Хоромы – будь здоров. Вон ее дом. – Пенсионерка кивнула в сторону блочного здания. – Четыре комнаты, два туалета, два балкона и прихожая огроменная. Они с зятем и внуками ее холой величают. Конечно, не сравнится с моим домишкой в Рязанской области, но мне там намного милее. Нет всяких выкрутасов. Все свое – родименькое. Голову лишний раз ломать не надо. – Помолчав, старушка внимательно посмотрела на Катку и выдала: – Между нами говоря, я уже третий день помыться по-человечески не могу. На улице духота, все тело влажное, а помыться не могу.

– Почему?

– Так боязно в ванную их заходить. Не по-нашенскому тама. В одной стоит большое корыто с дырками. Из дырок пузыри идут, как уж тут помоешься спокойно? Того и гляди, замыкание случится.

– Джакузи?

– Оно самое. Внучка смеется, а у меня сердце в пятки ушло, когда первый раз туда залезла. А во второй ванной комнате у них стоит эта… кабина. Господи, страсти-мордасти. Вся в кнопках – ничегошеньки не ясно. Я зашла, нажала на первую попавшуюся, а она как завизжит, запоет, и огоньки разноцветные мелькать стали. Чуть богу душу не отдала.

– Привыкнете.

– Нет, дочка, не в том я возрасте, чтобы к такой новизне привыкать. Да и мозгов у меня не хватит. На кухне стиральная машина стоит – вся в кнопках. Рядом посудомоечная – кнопок еще больше. Внук говорит: это фукции какие-то. Микроволновую печь я им испортила, пульт сломала, в туалете не туда нажала – там что-то щелкнуло и испортилось. Дочка успокаивает, а зять смотрит, как на сумасшедшую.

– В этом плане столица сильно отличается от сельской местности.

Старушка всплакнула.

– И внуку компьютер сломала. Дура старая. Ну кто меня просил лезть, а ведь хотела как лучше. Подлечить его, чтобы выздоровел поскорее.

– Кто, внук?

– Да не внук – компьютер.

Ката усмехнулась.

– Как вы его лечить собрались?

Бабушка затарахтела:

– Вчера утром все началось. Внучок сидел, играл, а потом как заорет: «Папка, в компе вирус». Я его еще пожурила, мол, чего ерунду городишь, какой такой вирус, это ж тебе не человек. А Пашка на своем стоит – вирус, и все. Тут зять в комнату прибег, посмотрел и говорит: «Да, действительно вирус подхватил. Надо «Скорую помощь» завтра вызвать».

Копейкина снова прыснула.

– Смеешься над бабкой, а я испугалась. Кто их сейчас знает, чего они понапридумывают. Вот уже и к компьютерам вирусы цепляются, «Скорую» к ним вызывают. Внучок очень переживал, все беспокоился, как бы хуже не стало. Потом они все по делам разбежались, меня за главную оставили. Хожу по хоромам, а сердце не на месте. Решила испытать старинное средство. Я из деревни трехлитровую банку меда привезла. Медок липовый – от всех болезней лечит. Ну и обмазала я весь компьютер. Потом нажала на кнопку, на которую внук всегда нажимает, и…

– Что?

– Сначала просто гудел «гу-гу-гу», через минуту запыхтел, а под конец как зашипит, и все. Отключился. Чуть с ума не сошла. Схватила телефон и неотложку вызвала. А у вас же в городе все непонятливые. Я им талдычу, что врачи нужны, а они возрастом больного интересуются. Пришлось сказать, что больному лет пять, и он уже минут двадцать как не подает признаков жизни. Тут уж медики спохватились. Ничего больше не спросили, только адрес.

Катарина вжала голову в плечи.

– А потом?

– Суп с котом, – огрызнулась бабуля. – Приехали быстро. Да не одна «Скорая», а вместе с реанимацией. Охо-хо… Врачи мне много чего говорили – в основном предлагали добровольно лечь в психиатрическую клинику. Вечером внук такой скандал закатил – мамочки родные. Сегодня утром запретил приближаться к компьютеру ближе чем на пять метров. Ага, так и сказал: «Ба, к компу не подходи, мышь не трогай, к Клаве не прикасайся». А главное, не предупредил, кто такая Клава. Слава богу, она сама пожаловала. Теперь вот измеряет там фон какой-то.

Копейкина насторожилась.

– Кто пожаловал?

– Ну Клава, о которой внук говорил.

– Ну-ка рассказывайте поподробней.

– А чего рассказывать? Я позавтракала, телевизор смотреть стала, и тут звонок. Открываю. На пороге стоит чернявая девица. Представилась Клавдией. Оказывается, она опрос проводит, спросила разрешения пройти внутрь. Ну как человека не пустить, он все-таки работу свою выполняет, тем более Пашка предупредил: «К Клаве не прикасайся», значит, знает ее внучок. Пропустила я деваху. Узнав, что я приехала к дочке из деревни и нахожусь в квартире одна, Клавдия предложила перед началом опроса проверить радиационный фон. Зашла в спальню, походила по комнате, а потом попросила меня выйти на улицу. Вроде не все спокойно в дочкиной спаленке. Вот сижу, жду, когда Клава меня обратно в дом позовет. Ты случаем не знаешь, этот фон долго налаживают? Я уже в туалет хочу – сил нет.

– Вы давно сидите?

– Минут пятьдесят, а мож, и час.

– Вставайте! Бежим, пока не поздно.

– Куда бежать-то?

– К вам домой! Вас нагло обманули. Никакой это не опрос.

– А Клава?

– Аферистка!

– Но Пашка ведь…

– Он имел в виду клавиатуру. Ее сокращенно называют клавой. Ну это на сленге компьютерном, понимаете?

– Понимаю, понимаю. А что ты сейчас сказала?

– Поторопитесь!

Пенсионерка покачнулась.

– Выходит, он не эту Клаву имел в виду?

– Нет, конечно.

– Тогда чего мы ждем? Скорее! Скорее!

Забежав в подъезд, они поднялись на двенадцатый этаж и столкнулись с четырнадцатилетним Павлом.

– Пашенька, внучек, ты уже вернулся?

– Ба, ты где была? Почему входная дверь открыта настежь? Хочешь, чтобы нас грабанули?

– Я… гуляла… На скамейке сидела. Туточки недалеко, рядом с детским садиком.

– А дверь? И зачем ты навела бардак в родительской спальне? Вещи раскиданы, папкин бар открыт. Ты чего, его виски пила?

– Нет, Пашенька, нет, соколик, никакую виску я не пила. Только кефирчик утром и чай. – Бабуля схватилась за сердце. – Доигралась, карга деревенская. Теперь меня зять бандеролью в Рязань вышлет.

– Лучше вызвать милицию. Вы хорошо запомнили Клавдию?

– В кофточке она была белой и брючках темных. Сережки у ней красивые в виде подсолнухов.

– А лицо?

– Лицо как лицо. Симпатичная. Чернявая.

– О чем вы говорите? – повысил голос Пашка. – Чернявая это кто?

Дверцы лифта открылись, и на площадке появилась миниатюрная блондинка.

– Почему на лестнице стоите?

– Мам, тут такая фигня, – начал Пашка.

– Лиза, дочка, – зарыдала старуха, – я во всем виновата. Я окаянная. Кто ж знал, что у вас радиационный фон нормальный. Она меня вокруг пальца обвела…

Воспользовавшись суматохой, Копейкина прошмыгнула в подъемник и поспешила ретироваться.

Знакомство с писательницей началось со скандала. Ирина Глининская, узнав о причине визита Копейкиной, разразилась криками: