Наталья Александрова - Любовь, морковь, свекровь

Анатолий немного помолчал.

– А потом-то, как ты потом на это дело снова вышел? – поторопил его Маркиз.

– Тогда я про эту историю считай что забыл, очень уж не хотелось мне ту ночку вспоминать… да и не больно я в сокровища всякие верил, думал, так тот зэк попусту натрепал. А уже теперь, в этом году, завелась у меня одна подруга. Неплохая такая женщина, официантка в кафе, аккуратная, готовит хорошо, и все при ней. Ну, ходил я это к ней, ходил, она уж стала мысли всякие на мой счет думать, а потом случайно на лестнице был, когда почтальон к соседям пришел и спросил Сычеву Анну Николаевну. Ну, тут меня как громом ударило. Вспомнил я Сибирь и ночку ту… Думаю, вдруг и правда у бабки сокровище припрятано? Только как бы его отыскать? Зэк-то тот не успел в подробностях все рассказать, про какие-то изразцы только заикнулся.

А тут, как нарочно, Верку встретил, жену свою бывшую. Она к той бабке ходила уколы делать и прочее, по своей медицинской части. Ну, я к ней тогда подкатился, так и так, вроде хочу снова семью создать, детей воспитывать… она, дура, и поверила. Тоже, сказать, много лет без мужика, понять можно. Я ей конфет покупал и цветочков, она и совсем разомлела. И выложила все, что про тайник знала. Выходит, не наврал тот молодой зэк перед смертью.

Ну, как я все разузнал, у Верки ключ от бабкиной комнаты стащил, копию с него сделал да и залез к этой старухе ночью. Открыл тайник, а она тут и проснись. Увидела меня, перепугалась. Я уж хотел ей подушкой рот закрыть, чтобы шума не подняла, да не пришлось, без меня обошлось дело. Пока я до нее дошел, старуха на кровати приподнялась. Хочет закричать, а не может, только рот разевает. Потом посинела вся и обратно на кровать плюхнулась. Я до нее добрался, смотрю – а она уже того, мертвая… ну, забрал я, понятное дело, часики из тайника… сперва-то расстроился, думаю – что это за сокровище, одни часы! А потом посветил на них фонариком, а камушки-то как засверкали! Ну, тогда успокоился…

– И деньги старухины тоже из тайника прихватил? – поинтересовался Маркиз.

– Ну, там всего-то тысяч пятьдесят было!

– Это она на похороны свои отложила!

– Что же, так и оставлять их без присмотра? Все равно бы кто-нибудь к рукам прибрал! Тем более что мне деньги тоже очень нужны были, а часики-то эти пока еще продашь, не такое это простое дело, вещица редкая, дорогая…

– Ну-ну! – Маркиз брезгливо посмотрел на Анатолия.

– Может, все-таки в топку его? – подал голос Касьян, до сих пор внимательно слушавший рассказ.

– Стоило бы, – вздохнул Маркиз, – да противоречит это моим принципам… да и пригодится еще этот субъект.

– Я пригожусь! Пригожусь! – заныл Анатолий, умильно заглядывая в глаза Маркизу. – Все, что прикажете, сделаю!

– Сделаешь, – кивнул Леня. – Хотя ты, конечно, думаешь, что, как только выйдешь из этого гаража, тут же скроешься от нас, и поминай как звали. Но тут ты здорово ошибаешься. Знаешь, дорогой, кому ты в Сибири голову проломил?

– Понятия не имею, – честно сознался бывший дальнобойщик, – зэку какому-то…

– Знаменитому уголовному авторитету по кличке Куроед. И если мы только намекнем кому следует, что это ты Куроеда замочил, – жить тебе не больше часа, потому что за тобой будет охотиться вся уголовная общественность.

Анатолий, и до того не отличавшийся румянцем, еще больше побледнел, на лбу у него выступили мелкие капли пота.

– Так что в твоих интересах в точности выполнять все, что я тебе прикажу! – закончил Маркиз. – Пока свободен, но в ближайшее время жди от меня звонка. И вот еще что: «мерс» тот угнанный изволь хозяину вернуть! Человек, понимаешь, без машины как без рук, а он на ответственной работе!

– Да как же я верну, когда он уже у Саныча? – оторопел Анатолий.

– А вот это уж твои проблемы! – отрезал Маркиз. – С Санычем как хочешь объясняйся, а машину чтобы завтра же пригнал на улицу Топтыгина, к телецентру!

Он покинул гараж Анатолия, и братья Уклейкины дружно последовали за ним.

– А откуда ты про этого Куроеда знаешь? – спросил Касьян, когда они достаточно удалились от гаража.

– Про какого Куроеда? – удивленно переспросил Маркиз. – А, ты про это… да не знаю я никакого Куроеда! Так, первое ляпнул, что в голову пришло…

Маркиз с братьями Уклейкиными вышли на оживленную улицу и направились к оставленной неподалеку машине. Вдруг на глаза им попалась уличная собачонка, перебегавшая дорогу, направляясь куда-то по своим собственным собачьим делам. Она не успела добежать до противоположного тротуара, увидев мчащуюся навстречу машину.

Собака бросилась назад, заметалась в растерянности и устремилась прямо под колеса сверкающего черного «Форда». Еще секунда – и несчастная собачонка погибла бы под машиной, но Демьян Уклейкин бросился на проезжую часть и в стремительном прыжке буквально выхватил шавку из-под колес.

«Форд» резко затормозил, из него выскочил разъяренный водитель и заорал:

– Эй, мужик, ты что, совсем сдурел? Тебе жить надоело? Это, конечно, твои проблемы, а только мне из-за тебя на зону отправляться не в кайф! Хорошо, тормоза не подвели!

– Смотреть надо, куда едешь! – рявкнул на водителя подоспевший на помощь брату Касьян. – Чуть животное не задавил!

Водитель «Форда» разглядел братьев Уклейкиных и решил не связываться с ними. Он пробормотал себе под нос что-то вроде «совсем все чокнутые, дурдом вас давно дожидается», сел в свою машину и поскорее уехал. Касьян проводил его неприязненным взглядом. Демьян заботливо прижал к груди спасенную собачонку, почесал ее за ухом и проговорил:

– Какие, однако, попадаются люди бесчувственные! Таким и права давать не следует!

«Хорошие ребята, – подумал Маркиз, поглядев на Касьяна и Демьяна. – Только уж больно чувствительные!»

Анатолий Иванов тупо смотрел на дверь гаража. Он мог бы подумать, что все происшедшее ему просто померещилось – и страшные близнецы, и их угрозы, и странный человек, которому он выложил как на духу самые жуткие истории своей жизни… но, к сожалению, все это было правдой, горькой правдой – потому что заветный тайник под резиновым ковриком был пуст и замечательные часы, усыпанные бриллиантами, пропали в неизвестном направлении. А вместе с ними пропала и надежда на светлое будущее.

Анатолий попытался вспомнить лицо того человека, который отобрал у него эти надежды, но почему-то не смог. Перед глазами вставало что-то совершенно неопределенное – ни цвет глаз, ни овал лица незнакомца он не мог вспомнить, как ни пытался.

Без таблеток Лола спала чутко и успела проснуться до того, как в зеленую спальню кто-то вошел. Она полежала немного, вспоминая все, что случилось вчера, и очень расстроилась. Прав был Леня, когда утверждал по поводу нее, что тяжело быть бестолковой. Ну, это же надо так опростоволоситься! Не выяснить у горничной, где, собственно, находится этот дом. Хотя бы примерно выяснила! Но с другой стороны, тут же начала оправдываться Лола, когда, интересно, у нее было время? И горничная могла все наврать – тоже та еще штучка!

Но все равно она молодец, нашла способ дать Лене о себе знать. И он обязательно поможет, он найдет Лолу, даже если придется перешерстить все дома в области! А ей, Лоле, теперь надо набраться терпения и ждать. И тянуть время, притворяясь идиоткой. Кажется, ночью это неплохо у нее получилось, даже доктор поверил.

Лола приободрилась и села на кровати. Взгляд в который раз обежал ненавистную зеленую спальню, и настроение сразу упало. Доктор-то ей, может, и поверил, но «свекровь», эта редкостная зараза, так просто дело не оставит. Но ничего, еще поборемся, утешала себя Лола, еще посмотрим, кто кого…

Послышались приближающиеся шаги нескольких человек, и Лола скроила самую идиотскую физиономию. Вошли все трое – доктор, «свекровь» и ее сыночек, от которого с порога пахнуло на Лолу коньячным перегаром.

– Доброе утро, Алина! – жизнерадостным голосом сказал доктор. – Как спали? Как самочувствие?

«Вашими молитвами», – хотела ответить Лола, но вовремя опомнилась.

– Ва-ва, – сказала она, растянув губы в бессмысленной улыбке, – Ва-ва-ва…

– Та-ак… – протянул доктор, – это уже серьезно. Похоже, что это не шок. Что-то у нее с головой. Постарались вы, Василиса Пална, что и говорить.

– Да уж, мама, – сказал Олег, – погорячилась ты, теперь вся операция насмарку.

– Ты еще будешь мать критиковать! – вспылила мамаша. – За тебя, между прочим, заступалась!

Доктор досадливо вздохнул и сказал родственничкам, чтобы замолчали немедленно и дали ему осмотреть больную. «Свекровь» с ворчанием подчинилась, Олег же, воспользовавшись моментом, вообще улизнул из комнаты.

Доктор ощупал Лолину голову, шишка на затылке болела гораздо меньше, потом постучал по коленкам блестящим молоточком. Лола как могла старалась, чтобы коленки не подпрыгивали. Потом доктор снова долго глядел ей в глаза. Но Лола уставилась на блестящий молоточек и делала вид, что ничто больше ее не интересует.