Наталья Александрова - Любовь, морковь, свекровь

– Да уж, мама, – сказал Олег, – погорячилась ты, теперь вся операция насмарку.

– Ты еще будешь мать критиковать! – вспылила мамаша. – За тебя, между прочим, заступалась!

Доктор досадливо вздохнул и сказал родственничкам, чтобы замолчали немедленно и дали ему осмотреть больную. «Свекровь» с ворчанием подчинилась, Олег же, воспользовавшись моментом, вообще улизнул из комнаты.

Доктор ощупал Лолину голову, шишка на затылке болела гораздо меньше, потом постучал по коленкам блестящим молоточком. Лола как могла старалась, чтобы коленки не подпрыгивали. Потом доктор снова долго глядел ей в глаза. Но Лола уставилась на блестящий молоточек и делала вид, что ничто больше ее не интересует.

– Что-то, как я погляжу, не больно-то у вас ладится, – заговорила «свекровь», – тут нужны более действенные методы.

– У вас есть что предложить? – огрызнулся доктор.

– Именно! – энергично подтвердила «свекровь». – Болевой шок!

Лола едва заметно вздрогнула, и доктор сразу же это почувствовал, требовательно уставившись ей в глаза.

«Я – тыква, – твердила про себя Лола, – спелая оранжевая тыква на грядке…»

Но дремотно-счастливое состояние не приходило, вместо этого в голову лезли картины, как ее черноморская тетя Каля нарезает тыкву на кусочки и запекает в духовке. Конечно, очень вкусно, но как бы эти злодеи Лолу не нашинковали и не запекли. Что там ведьма говорила про болевой шок? Лола ужасно боится боли…

– Видите, доктор, какие слова знаю? – «свекровь» необычайно оживилась, из чего Лола сделала вывод, что она, несомненно, садистка. – Все по науке. Нужно испытать ее болью. Если не придет в себя, значит и вправду идиотка!

– Ничего это не значит, – возразил доктор, – нужно пронаблюдать за ее зрачками. Она может вытерпеть боль, но если она притворяется, то зрачки обязательно расширятся.

«Сволочь какая! – в бессильной злобе подумала Лола. – А я-то думала, что он ко мне хорошо относится. А этот змей еще хуже «свекрови», та хоть не притворяется…»

Доктор внезапно больно ущипнул Лолу за плечо. Однако ей помогла ярость, Лола даже не шелохнулась и задумалась, что бы она сделала с доктором, если бы они встретились один на один на узкой дорожке. У него в руках не было бы ничего, а у Лолы, к примеру, автомат Калашникова. Нет, пожалуй, автомат – это слишком грубо. Подойдет какой-нибудь маленький аккуратный пистолетик. Сначала Лола бы прострелила доктору коленку, как показывают в американских боевиках. Он орал бы от боли, а Лола внимательно наблюдала бы за его зрачками. От таких кровожадных мыслей Лолу отвлек вопрос «свекрови»:

– Ну?

– Баранки гну! – буркнул доктор. – Ничего не понимаю!

– Потому что неправильно действуешь! – рявкнула «свекровь». – Не так надо! Фильм такой был старый, про Камо!

– Кто это еще?

– Эх, – вздохнула «свекровь», – молодые вы, ничего не знаете… Камо – это партийная кличка революционера одного, грузина по национальности. Там в фильме он тоже косил под сумасшедшего, чтобы на каторгу не идти, так его проверяли каленым железом!

– Ну и как? – полюбопытствовал доктор. – Помогло?

– Помогло-то помогло, – ответила «свекровь», – да вот только попался такой же, как ты, мягкотелый врачишка. Он его полиции не выдал. Так что я сама все сделаю.

Она вышла.

– Слышала? – строго спросил доктор. – Так что лучше сама признавайся, а то хуже будет.

«Я выдержу, – думала Лола, закрыв глаза, – я все стерплю. Потому что иначе они меня все равно убьют. Сами сказали – готовят на смерть. Но где же Ленька?»

«Свекровь» явилась очень скоро. В руке она держала длинную стальную спицу. Прихватив спицу плоскогубцами, она поднесла ее к горящей зажигалке. Лола почувствовала, как волосы у нее на голове зашевелились от ужаса.

– Держи ее! – приказала «свекровь» доктору. – Да покрепче!

Лола сидела не шелохнувшись, стараясь не глядеть, как раскаленная спица приближается к ее коже, уговаривая себя, что все выдержит, должна выдержать. Вот уже она чувствует жар…

– А-а-а! – заорала Лола и забилась в руках доктора, как пойманная птица, с той только разницей, что птицы не кусаются и не лягаются. Она до крови прокусила ему руку, и доктор отпустил ее. «Свекровь» пыталась ткнуть ее спицей, но плоскогубцами держать спицу было очень неудобно, да Лола еще лягнула ее ногой в живот. «Свекровь» выронила спицу на одеяло. Запахло паленым.

– Уберите! – орала Лола. – Уберите ее!

– О! – сказала «свекровь» с полным удовлетворением в голосе. – Сразу так надо было! Вздумала нам тут голову морочить! Против лома нет приема!

– Что вы от меня хотите? – пролепетала Лола. – Я все сделаю, только уберите это!

– Ладненько, – «свекровь» убрала спицу, – будешь слушаться меня, может, в живых и останешься. Мне нужно, чтобы ты изображала мою невестку, жену Олега. Поездишь с ним на приемы разные, куда еще-то? В ресторан…

– В театр… – подал голос доктор.

– А ты, – «свекровь» повернулась к доктору, – пошел вон! Чтобы через пять минут духу твоего здесь не было! Ты мне не нужен, шарлатан! Я сразу против твоего плана была, сын меня уговорил. Ничего не сделал, так что теперь без тебя разберемся! Брысь отсюда!

– А деньги? – неуверенно спросил доктор.

– Деньги? – загремела «свекровь». – Какие деньги? Да с тебя еще вычитать надо за питание! У сына получишь, только он много не даст, у него нету… можешь его не гипнотизировать… Теперь с тобой, – «свекровь» повернулась к Лоле. – Чтобы никаких выкрутасов, со мной разговор короткий, сама знаешь. Будешь делать, что велят.

– Шкаф откройте, – с тоской сказала Лола, – одежду нормальную дайте.

– Это – ладно, – неохотно ответила «свекровь».

– Теперь насчет питания, – Лола несколько приободрилась и решила высказать все претензии, – я бы вашего повара собственными руками утопила в помойном баке! Это же надо такой кофе варить! Тетку из столовой бы наняли, она и то лучше бы сготовила! А котлеты ваши, знаете, на что похожи? И пахнут так же! Неужели вы сами их едите?

– Нормальные котлеты, – насупилась «свекровь», – умные все больно стали! Заелись! Котлеты ей не нравятся! А кашу на воде не хочешь?

– Ела уже вашу овсянку! Благодарю покорно!

– Кофе ей не нравится! Нормальный кофе, сладкий!

– Да это бурда, такой только в больнице для бедных подают! Слушайте, – «свекровь» приняла Лолину критику так близко к сердцу, что ее осенило, – вы уж не сами ли это все готовите? Это же надо до такой жадности дойти – на приличного повара денег жалеть!

– Лопай, что дают! – заорала «свекровь», и Лола окончательно уверилась в своей правоте. – Сейчас все капризные стали. А в моем детстве мы о таком кофе и мечтать не могли!

– Вспомнила бабка, как девкой была, – насмешливо сказала Лола, ей доставляло удовольствие злить отвратительную тетку.

– На хлеб и воду посажу! – пригрозила «свекровь», идя к двери.

– А я мужу пожалуюсь! – не осталась в долгу Лола. – Да, кстати, я надеюсь, играть вашу невестку нужно лишь на публике? Спать с вашим сыночком меня что-то не тянет, не в моем он вкусе…

– Да нужна ты ему! – отмахнулась «свекровь». – За это не беспокойся. И помни: если сделаешь все как надо – отпущу восвояси.

«Так я тебе и поверила, – думала Лола, глядя на захлопнувшуюся дверь спальни, – но возможно, по ходу спектакля представится случай удрать. Или Ленька все же успеет меня спасти. Хотя я что-то начинаю в этом сомневаться…»

К воротам школы-интерната подъехала солидная черная машина и подала резкий, требовательный сигнал. Интернатский сторож Африканыч в марках этих новомодных машин не разбирался, помнил только старые – «Волги» да «Жигули», однако сразу понял, что машина эта – начальственная и приехал в ней кто-то сильно важный. Это чувствовалось и в строгом силуэте автомобиля, и в той уверенности, с которой он подкатил к воротам, и во внушительной требовательности сигнала. Приезд начальства всегда означал для сотрудников интерната неприятности, но Африканыч был от этого далек. Его, сторожа, все эти переживания не касались, его задача была проста и понятна: проследить, чтобы никто из трудных и непоседливых воспитанников интерната не выбрался наружу, а никто из посторонних лиц не забрался внутрь вверенной территории. В общем, коротко и ясно – граница на замке.

Поэтому он не слишком торопился к воротам.

– Эй, дед! – окликнул его, высунувшись из водительского окошка, молодой водитель с кое-как приглаженными вихрами. – Ты что там, заснул, что ли? Отворяй живо свой монастырь!

– Это на каком же основании? – строго осведомился Африканыч, сквозь решетку уставившись на наглого шоферюгу.

– На основании причины государственной важности! – отозвался тот и помахал в воздухе какой-то бумажкой. – Проверка наличия присутствия и прочих положенных аргументов!

– Ну что там, Ухокрутов? – послышался с заднего сиденья недовольный голос. – Почему стоим?