Корреа Эстрада - Золотая сетка

Эти идеи я и изложил вслух.

– Одобряю,- сказал Макс. – Прости, Абак, твое Перу – такое захолустье мирового масштаба!

Я не спорил, но ждал конкретных предложений. Предложения получились неожиданные.

– Поехали на Кубу! – в один голос воскликнули Колька и Мария.

– Почему бы и нет? – поддержал Макс. – Я по Кувалде соскучился. И с визами нет проблем.

Мне потребовалось время, переварить идею. Она показалась неплохой. Нас встретит надежный человек, знающий все ходы и выходы. Компьютеризации нет, транспорт плохой, местное население лояльно к иностранцам, на которых мало-помалу начал возрождаться туристический бизнес, да и просто можно затеряться в испаноязычной среде. И половина нашей команды хорошо ориентируется на местности. Почему бы и нет?

– Ладно, – сказал я, – уговорили. Звоните Кувалде и заказывайте билеты не откладывая.

– Прямо сейчас? – спросила Мария.

– Чего тянуть? – пробурчал Макс. – Что до меня, я б завтра же отсюда уветрился.

Или даже сегодня. С меня сегодняшнего хватит.

– И хорошо, если на этом закончится, – каркнул я.

– Убью, – пригрозил Макс. – Так на ближайший рейс?

– Притормози, – остудила его Мария. – Как надолго мы туда собираемся? Неделя, месяц, год? Мальчики, вы латынь не учили? Как там будет – все свое ношу с собой?

Куба райское место, но если мы туда более или менее надолго, нам надо вот именно все тащить с собой, как улитки дом на горбу тащат. Мне не верите, спросите Кольку.

Колька не особо раздумывал.

– Мыла надо, – изрек он авторитетно. – Макс, там мыла ни за какие бабки не купишь. И шампунь. Утюг тоже проблема (старшая сестра согласно кивала, загибая пальцы). Да, можете ржать, ребята, но пару пачек стирального порошка прихватить надо. А то и трусов с носками постирать нечем будет. Особенно если заедем куда-нибудь в провинцию, где нет долларовых шопов. А если возвращаться на старое место в Ольгин, так надо девчонкам подарки купить, лент, кружев, и еще по мелочи кое-чего…

Мальчишка внезапно порозовел, и я вспомнил Кувалдины байки о Кубе и ее дефицитах, из которых одним из острейших был дефицит женского нижнего белья.

Однажды огромная очередь собралась у магазина, где по карточкам прекрасный пол отоваривали принадлежностями для упаковки их прелестей. Толпа собралась человек в семьсот, и на всех, естественно, не хватило. Дамы подняли шум и гам и никак не желали расходиться. Вынужден был приехать какой-то чин из муниципии и уговаривать разъяренных женщин разойтись. Мол, это коварные гринго душат остров Свободы, и стоит немного потерпеть, а там на всех хватит.

И тогда вся толпа, сколько их было, разного возраста, цвета и комплекции, дружно, словно по команде, повернулись к агитатору и задрали подолы.

Ход для митинга весьма нестандартный.

– Нет, конечно, – говорил циник Кувалда, – зад вообще в женщине первое дело. У нас ценятся зады крутые, ядреные, это называется "попа телевизором". Вот представь, что к заду, например, сеньориты Кейрос привесили "Рекорд" с диагональю пятьдесят один сантиметр, не "Фунай" и не "Сони", у них экраны плоские, а зад плоский не должен быть ни под каким соусом… или бельем. Нет, с задами у наших баб в полном ажуре. Но белье! У нас такое называют matapacion – убийца страсти. Линялое, рваное, заплатанное. А кое-кто и вовсе с голым задом, и уж эти по такому раскладу оказались в выигрыше.

Мы с Максимом смеялись и поддразнивали: собрал всех своих любовниц в одном месте и выставил их оценить, чья задница круче. Однако Мария и Колька подтвердили воин голос: так и есть.

И, стало быть, чемоданы надо было упаковывать основательно. К тому же и сами чемоданы купить следовало, а то мы поехали налегке. И, кстати, разговор о белье навел меня на мысль проверить, какое белье на моей жене, что я по ней соскучился и что день был бесконечный и утомительный.

И я скомандовал отбой.

Следующий день был ознаменован вакханалией покупательства. Колька и Мария погрузились в это занятие с головами, так что чемоданы по мере заполнения составлялись в штабели. Они за годы на Кубе обросли друзьями, приятелями, знакомыми, и не хотели лишать себя удовольствия появиться с кучей подарков. Уйму вещей заказал безумно нам обрадовавшийся Кувалда. В том числе, по просьбе своей мамы доньи Лауры, большой телевизор "Панасоник". Запомните этот предмет багажа.

Он потом… ладно, вперед забегать не буду. Встречать нас в Гаване следовало, пожалуй, с грузовиком.

Провожать с грузовиком было некому. Когда мы стали собираться в аэропорт, оказалось, что кроме зеленого "Мерседеса" потребуется еще машина. Мария вызвала такси.

– Вы, ребята, в "Мерсе", а я в такси с Колькой.

Она собралась раньше, такси уже подошло, погрузилось, а мы немного замешкались.

Макс сказал, чтоб поезжали: мы догоним через несколько минут.

И тут Колька, уже садясь в машину, вдруг вспомнил, что забыл в номере коробку с набором для рукоделья, предназначенный в подарок его какой-то подруге. В коробке имелись: ножницы, набор иголок, вязальных спиц, пяльцы, катушки и мотки ниток ля вязания и вышивания и большущий пакет крупного разноцветного бисера. Судя по набору, Колькина подруга была особой домовитой и хозяйственной. Оставить без этого великолепия мальчишка ее не мог. Сестра заворчала – мол, времени уже нет, – но он все равно выскочил из такси.

– Ты поезжай, а я бегом. Ребята еще в номере, я коробку захвачу и с ними пристроюсь.

А нас в номере уже не оказалось. Но горничная, подав забытую коробку, сказала, что "сию минуточку ушли". Колька припустил было по коридору, твердо надеясь нас догнать. И замер, как конь на скаку.

Навстречу шла плотная группа ребят удивительно знакомого облика и походки, и походка эта не сулила ничего хорошего. Более того, некоторые из парней имели следы недавних крепких побоев, а в одном остроглазый мальчишка узнал главу компании, которая поджидала нас в аэропорту двое суток назад и которой так славно перепало во славу латинской солидарности. Еще один мордатый "бык", правда без следов знакомства с латиноамериканской общиной Майами, тоже показался знакомым, и пошевелив извилиной четверть секунды, Колька вспомнил и его. Это был один из четверых, окруживших их с отцом у новогиреевского сортира.

Тут уж и шевелить мозгами было незачем, чтоб понять: прибыла подмога из России.

Нас вычислили. Тем самым способом, которого я опасался: через зеленый "Мерседес", взятый напрокат. Американская компьютерная, чтоб ей пропасть, система. Все они знают и всем поделятся, если это не составляет коммерческой тайны. В компьютерной модели общества самое слабое звено – это человек, особенно американский. Средний американец прост как грабли и предсказуем, как арифмометр.

Но это к слову.

У Кольки в голове устройство имелось посложнее. Оно, это устройство, не дало команду задать стрекача, пока не увидели. Оно просчитало, пока орава проходила по коридору полтора десятка шагов, что вот сейчас они дойдут до номера. Нас не обнаружат. Спросят у горничной. Она скажет то же, что и ему. Нас с Максом постараются перехватить в гараже, точно так, как это пытался сделать он сам. И успеют, если не задержать. Надо не дать им сразу стучать в номер. Отвлечь хоть на две-три минуты.

Как? Просто. Если он узнал громил, как пить дать, они его тоже узнают. Особенно тот, кто их с Мишаней выслеживал.

И Колька подождал на месте, пока компания приблизилась, пока не увидел на лице гримасу узнавания и не услышал характерные, подтверждающие это узнавание возгласы, и лишь тогда повернулся и побежал. И тут же сзади услышал дружный топот: его преследовали.

Из коридора хорошо была видна стеклянная дверь, выходящая на угловую лестницу. В сторону этой лестницы мальчишка и припустил со всех ног, так что преследователи думали, что именно туда он и торопится.

Но он торопился не туда. В самом конце коридора, там, где кончалась многоцветная ковровая дорожка, влево вел неприметный арочный проход. Там находилось просторное служебное помещение. Раздевалки и курилки горничных и коридорных, шкафы с бельем, уборочным инвентарем, узел водоснабжения с пожарным краном и много что еще. А самое главное, там была расположена еще одна лестница и два служебных лифта. Постояльцы ими не пользовались. Один был пассажирский и соединял служебные помещения всех этажей. Второй, маленький и квадратный, спускался к кухне и был предназначен для тележек с обедами, заказанными в номера.

Постояльцам ни к чему знать об этой подробности устройства гостиниц. Но мне она была известна с тех времен, как я сам в курточке с галуном и дурацкой круглой шапочке разъезжал со столиком-тележкой. И Кольку я просветил на этот счет мимоходом, сообщая к случаю подробности своей биографии. Так что парень знал, куда бежать, и, почти не сбавляя скости, шмыгнул в закоулок.

Помещение оказалось, как на грех, пустым. Ни одна мулатка в переднике не заваривала себе кофе, ни один дежурный вымогатель чаевых в каскетке не курил в уголке, как по закону всемирной подлости, некому было поднять переполох. Колька захлопнул дверь, не сомневаясь, что символический замок преследователей не остановит, – разве задержит, и то ненадолго. Он подскочил к лифтам и вызвал оба.