Татьяна Луганцева - Террариум для Царевны-лягушки

Меланья не могла бы сказать, что любит такую еду, но с уверенностью согласилась со Львом Леопольдовичем, что приготовлено было по высшему разряду. И водка к еде тоже подходила, хоть Меланья и отказалась ее пить.

Старик же с удовольствием приступил к трапезе.

– Так откуда ты знаешь эти имена? – повторил он свой вопрос.

– Это мой секрет, – закинула ногу на ногу Меланья.

Старик ощупал ее заинтересованным взглядом.

– Ну, хорошо... Ты ждешь от меня ответа. Иначе бы не пошла со мной. Ты же слышала уже, что мой друг Полек Соболевский был большим любителем женщин?

– Да, мне говорили...

– Женщин у него было очень много, так... на раз, на два... Всех не упомнить, не сосчитать. Но иногда попадались некоторые особы, которые были способны зацепить его, заполучить на некоторое время. То есть с ними у моего товарища развивался роман не на одну ночь, а на год или два... Они что-то значили в жизни Полека. Вот ты и назвала их имена. Только ты-то откуда об этом знаешь? Ты и Полека-то не знала, а уж его дам тем более? – удивился Лев Леопольдович.

Меланья поняла, что ей необходимо что-то ответить, и фраза типа «я – ясновидящая» явно не подходила. Она достала кошелек.

– Меланья, не вздумай! Я заплачу!

– Вот тут записка с этими самыми именами. – Она протянула ему записку.

«Будем надеяться, что Лев Леопольдович не убийца... Иначе моя жизнь тоже будет под угрозой. По крайней мере, точно не он писал эту записку, она на русском языке, а он – поляк. Записку-то написал Михаил. Вот только для чего?»

– Где ты ее взяла? – спросил Лев Леопольдович.

– В ангаре... Я думаю, ее написал Михаил.

– Для тебя?

– Встретиться он хотел со мной. Но не думаю, что записка предназначалась мне, я ведь этих женщин не знала. Скорее всего, он выписал их для себя, но что-то хотел рассказать мне, – поделилась она своими догадками.

Лев Леопольдович крупной пятерней взлохматил густые волосы.

– Странно... Это было так давно. Я знал о романах друга и всегда осуждал его. У меня за Агнешку сердце обливалось кровью. Она была достойна поклонения. Такая женщина досталась такому бабнику! Но он все равно был мне другом. Я делал все, чтобы Агнешка не узнала о его изменах, чтобы ей не было больно. Да, я покрывал его, не жалею об этом. Только к чему сейчас этот список?

– Мало того! Вдруг Мишу убили из-за этого списка?! – предположила Меланья.

– Убили? – снова почесал затылок старик.

– Надо действовать в этом направлении! – закричала Меланья. – Это даже хорошо, что я вам доверилась! Вы же местный, вы мне поможете?

– Да я для тебя сделаю все, что захочешь... Просто не совсем понимаю, чем могу помочь?

– Для начала попросите принести кофе со сливками.

– Это легко! – щелкнул пальцами Лев Леопольдович.

– И познакомьте меня с этими дамами.

– Вот это сложнее, – сразу же ответил янтарных дел мастер.

– Ну, вы же сказали, что знаете их! Со мной они и говорить не станут, да и польского я не знаю... Может, их что-то связывало помимо Полека? Хоть какая-то зацепка? Почему Михаил составил этот список? Почему?

– А ты знаешь, Меланья, у них действительно было очень много общего. Они все мертвы, – сказал Лев Леопольдович.

– Как мертвы? – оторопела Меланья, обжигаясь кофе.

– Так вот... Они покойницы... Я же знал их... Ядвига умерла лет восемь назад, еще могла бы жить... Не старая женщина была, утонула в море. Агата стала жертвой какого-то маньяка, ее нашли с проломленной головой на пороге дома. Мелисса умерла не так давно, уже после смерти пана Полека, от сердечного приступа. А Вероника пропала без вести... Что? Что ты так смотришь на меня? Я не вру, это можно проверить.

– Лев Леопольдович, вот вы понимаете, что происходит? – ахнула она.

– Я-то понимаю, что не делом мы с тобой занялись. Сижу в чудном месте с красивой женщиной, а говорю с ней только о мертвецах... – опрокинул в себя рюмку водки Лев Леопольдович. – Да не смотри ты на меня так. Шучу я!

– Лев Леопольдович, ни одной нормальной смерти! Все убиты! Это же очень подозрительно!

– Сердечный приступ...

– До него тоже можно довести, особенно если у человека слабое сердце, – не согласилась Меланья.

– И что ты хочешь сказать? Кто-то убил всех женщин Полека?

– Возможно. Михаил-то что-то знал... Кто убил этих четырех женщин, тот мог расквитаться и с Настей...

Меланья со Львом Леопольдовичем погрузились в тишину, каждый думал о своем.

Наконец Лев Леопольдович произнес:

– А ведь на роль маньяка, уничтожающего всех, очень подхожу я...

Меланья вскинула на него глаза.

– Я такой мрачный, большой, одинокий, а это всегда странно... Всегда любил только одну женщину... Вот и решил отомстить за нее...

– Заметьте, не я это сказала, – поежилась Меланья, отмечая про себя, насколько точно определил то, в чем она его могла подозревать.

– Я солгал тебе...

– Кто же признается в серии убийств, – с пониманием кивнула Меланья.

– Нет, я солгал, когда рассказал про свою потайную комнату. О том, что знали о ней только я и Полек, – затянулся дымом Лев Леопольдович. – Агнешка тоже знала. Думаешь, я просто так жил рядом с ними? Нет, она дарила мне свою любовь... Я утешал ее, я всегда был рядом...

Меланья пожала плечами:

– Я рада за вас... Все-таки у вас была любовь с вашей Агнешкой.

– Да, это так... Ты очень похожа на нее, – задумчиво посмотрел на нее ювелир.

– Я?

– Очень.

– Поэтому вы благосклонны ко мне? – спросила Меланья.

– И поэтому тоже... Стар я уже для таких встрясок. Меня многие годы мучило подозрение, что Агнешка любит Полека, а из-за того, что он мало уделяет ей внимания и изменяет, она мстит ему со мной. Но в конце жизни, а она болела и уже знала, что умирает, Агнешка оценила мою любовь. Она попросила меня увековечить себя...

Меланья внимательно слушала, пока ничего не понимая. Ясно было одно – Лев Леопольдович хотел доверить ей что-то важное. Она была не против.

– Наверное, тебя сейчас шокирует то, что я расскажу...

– В последнее время мне хватает адреналина. Думаю, что сильно меня не удивишь, – предположила она.

– Агнешка сравнивала себя с бабочкой. Ну, чувствовала она себя так, что ли... Она и была легкой, красивой... Сделала себе татуировку в виде бабочки и так с ней и прожила всю жизнь. А перед смертью попросила меня вырезать тату и впаять в янтарь. Чтобы ее бабочка, кусочек души, продолжила жить в этом вечном обрамлении... не скрою, мне очень тяжело было решиться на это, но она настояла на своем. И я сделал это, теперь она всегда со мной.

– Только не надо мне ничего показывать! – побледнела Меланья. Она терпеть не могла мушек в янтаре, этакие трупики в смоле, а тут вообще кусок кожи, снятый с живой женщины... Это было явным извращением.

– Украшение у меня в сейфе, в моей потайной комнате, – ответил Лев Леопольдович. – Иногда я беру это колье, прижимаю к себе и словно снова обнимаю свою Агнешку.

– Налейте-ка мне... – поежилась Меланья. – Это ужасно...

– Это необычно, и это была ее просьба, – тихо сказал ювелир. – Я никому об этом не рассказывал.

– Ладно! Не будем об этом! Сделал и сделал... Это только вы вдвоем понять можете. Зачем мне... Ой! Боже мой! – Меланья отшатнулась от него, чуть не свалившись со стула. – У Насти же тоже была татуировка бабочки!

– Знаю... – усмехнулся Лев Леопольдович. – Жалкое подобие бабочки Агнешки. Это был «пунктик» Полека. Он словно метил всех женщин, с которыми у него были длительные отношения, – просил их сделать тату в виде бабочки.

– Ты не знаешь... Можно на «ты»?

– Конечно, давно уже говорю тебе «ты».

– По заключению экспертов, у Насти кто-то срезал ее татуировку в виде бабочки уже после смерти! И в свете того, что ты мне рассказал... – запнулась Меланья.

– Ты думаешь, что это сделал я? – закончил за нее мысль ювелир. – Что ж... Логично... ты сдашь меня Яцеку?

– Я думаю, что ты сам должен это рассказать.

– Кажется, я попал... Если я срезал это с одной, решат, что я свихнулся и стал срезать бабочек со всех женщин. Мне никто не поверит. – Лев Леопольдович выглядел по-настоящему испуганным.

– Я поверю! – заверила его Меланья, не покривив душой. – Я поясню... Ты не коллекционер и не маньяк, как оказалось, а совершенно нормальный мужчина. Почему-то я верю, что ты сделал это исключительно ради большой любви к ней. Да, продолжить жизнь в виде бабочки могло прийти в голову только женщине. Я уверена... И самый главный аргумент, что ты безумно любишь янтарь, и я не могу себе представить, чтобы ты срезал с женщин татуировки и увековечивал их в камне. А ведь именно так и подумают... Нет, в твоем случае этой чести могла удостоиться только Агнешка, а тогда теряется смысл уничтожения тату на Насте. Если только чтобы она не смела копировать вашу любимую даже в этом, – закончила мысль Меланья и победоносно посмотрела на Льва Леопольдовича.