Наталья Александрова - Забор из волшебных палочек

Гудронов так резко тормознул на перекрестке, что приятель едва не врезался головой в стекло.

— Ты чего? — Ананасов покрутил головой.

— Ой, не спрашивай! — буркнул Гудронов. Опять шурин на мою голову!

Ананасов понимающе кивнул. Все отделение знало, что гудроновский шурин — это кошмар его жизни. Более недотепистого и невезучего мужика трудно было найти. Шурин бесконечно попадал в разные неприятные ситуации, и Гудронову приходилось выручать его, пользуясь своим служебным положением, а начальство такие вещи не очень-то приветствовало. Шурин с завидным постоянством бил машины, свои и чужие, терял ключи и документы, его дача горела на памяти Ананасова раза четыре. Кроме того, он бесконечно заливал три нижних этажа исключительно горячей водой. Еще он забывал выключить утюг и сигнализацию, которую поставил по настоянию Гудронова, когда квартиру обворовали в третий раз за два года. Это не считая мелких ограблений в лифте и потерянных портфелей и перчаток. Гудронов давно бы уже бросил все как есть, но сильно жалел единственную сестру и был привязан к племянникам, на которых, к счастью, дурная наследственность не повлияла.

— Ну, что на этот раз? — поинтересовался Ананасов, сочувственно хмыкнув.

— Машина…

— Как — машина? — всполошился Ананасов. — Машина же в прошлый раз была…

— Так то «Опель» был старый, он его окончательно добил и купил «Пассат»… Я для него еще денег занял под премию…

— Если это дело с трупом в трансформаторной будке не раскроем в самое ближайшее время, не видать нам премии, как своих ушей! — мрачно отрубил неделикатный Ананасов и, видя, что приятель совсем скис, добавил помягче:

— Так что там с «Пассатом» — то? Может, все не так плохо?

— Куда уж хуже… — Гудронов припарковал машину в небольшом закуточке, открыл окно и нервно закурил. — Тут еще Сонька, понимаешь, замешалась…

— Какая еще Сонька? — удивился Ананасов. — Твою сестренку Ниной зовут. Он что другую бабу завел? Так мы его быстро от этого дела отучим! У нас не забалует!

— Да нет, ты слушай, что было…

Дача у шурина хоть и горела с удивительной регулярностью, однако же не до конца.

Помогали соседи и вызванные вовремя пожарные. Так что каждое лето шурин вывозил все свое многочисленное семейство на дачу жену, детей, бабушку, собаку Рыську и домашнюю крысу Соню. Крыса была большая, белая с черными пятнами, все в семье ее любили. К первому сентября, несмотря на то что стояла чудесная погода, детей с дачи вывезли, оставив только бабушку с животными и урожай. И вот в прошлые выходные сестра с мужем решили закончить с этой морокой, но бабушка, как всегда, заупрямилась и отпустила только Соню. Машину набили обильными плодами сада и огорода, клетку с крысой поставили на заднее сиденье, туда же впихнули жестяное ведро с поздними астрами. Нахальная Соня всю дорогу старательно объедала астры, а шурин пытался ей помешать.

— Еще и Нинка масла в огонь подливала! рассказывал коллеге Гудронов. — То и дело шурина дергала: «Ой, ведро падает! Ой, Сонечку зашибет!» А ты же знаешь, как человек за рулем нервничает, если ему под руку что-то талдычат!

В результате на повороте ведро с астрами благополучно опрокинулось, вода вылилась на Соню, крыса подняла жуткий визг, шурин отвлекся на это безобразие и впялился в чей-то пикап. Водитель пикапа не пострадал, да и самому пикапу хоть бы что, сестра отделалась легким испугом, а шурин сильно ударился головой о приборную доску. И сестра повезла его в ближайшую больницу, чтобы определить, нет ли сотрясения мозга.

— Там же сотрясать нечего! — ввернул Ананасов, и Гудронов согласно кивнул и добавил, что машину оттащили на милицейскую стоянку.

Про крысу Соню в суматохе как-то совершенно забыли. Однако она даром времени не теряла. Уж каким образом она прогрызла проволочную клетку, останется загадкой, однако шустрый грызун вышел на свободу.

Видимо, недаром в семье считали, что у нее замечательные умственные способности.

Что-то сделать с металлом и стеклом Соня не смогла, однако в машине были мягкая обивка, дорогие чехлы и еще много всего, что Соня попробовала на зуб. Не побрезговала она и электропроводкой. Причем делала это исключительно из развлечения или в отместку за то, что хозяева о ней позабыли, поскольку питания в виде фруктов и овощей в машине было в избытке.

В результате за те три дня, что машина пробыла на стоянке, изнутри она превратилась в лохмотья. И электропроводка была приведена в полную негодность. К тому же салон провонял гниющими овощами, да и от крысы тоже пахло не розами.

— Сволочь какая крыса! — с чувством высказался Ананасов.

— Точно, — отвечал Гудронов, — да только с нее не спросишь, и в суд на нее не подашь.

Они как дверь открыли — так крыса как ломанется на свободу, только хвост мелькнул!

Сейчас уже, наверное, где-нибудь в Финляндии. Короче, от машины только корпус остался. Ну еще спасибо, что колеса не сняли…

— Новый, говоришь «Пассат»? — осенило Ананасова. — Так ведь он, наверное, застрахован был…

— Так в том-то и дело! — страдальчески вздохнул Гудронов. — Страховался-то шурин от аварии и от угона, так? Ну, еще, само собой, от гражданской ответственности, то есть на тот случай, если он сам кого-нибудь разобьет. Угона не было, а авария несерьезная, за нее денег мало дадут. Пикап тот старый, там водитель вообще не в претензии.

А эти в страховой компании.., как ее… «Капитал-Сервис», только орут: знать ничего не желаем! К нам и не обращайтесь! Где в договоре написано, что страховали от грызунов? Нету такого в договоре, так что денег фиг заплатят!

— Ну это надо же! — Ананасов покрутил головой. — Попал твой родственник по полной программе!

— Это еще неизвестно, кто попал! — сокрушался Гудронов. — Машины уже нету, один памятник архитектуры в виде обгрызенного корпуса, а мне за нее расплачиваться. Да еще и премии не дадут!

— Погоди, Сеня, ты не расстраивайся так, Ананасов пытался утешить приятеля, — давай-ка снова с этими страхователями поговорим. Как, говоришь, компания называется — «Капитал-Сервис»? Ну так это здесь рядом. Вон, смотри, вывеска висит!

— Да поздно уже, — сказал Гудронов, неохотно вылезая из машины, — небось закрыто у них.

— Ничего! — Ананасов был настроен очень твердо. — Хоть из-под земли этого директора достанем! Мы с тобой кто? Правоохранительные органы! А у нас в России как?

Что охраняешь, то имеешь! Значит, мы с тобой, Сеня, имеем права! Да вот гляди, свет у них горит, небось, директор с секретаршей развлекается…

И бравые капитаны, приободрившись, вошли в двери страховой компании «Капитал-Сервис».

Дверь за страшными гостями захлопнулась, но Александр Борисович не почувствовал никакого облегчения.

«Я вернусь!» — сказал на прощание рогатый пришелец, и он непременно вернется!

В этом не приходилось сомневаться! Вернется вместе со своими кошмарными спутниками!

Стоило несчастному директору «Капитал-Сервиса» закрыть глаза, как перед ним возникал огромный угольно-черный кот с горящими зелеными глазами, с распушенными разбойничьими усами и железными когтями.., в ушах у директора звучало душераздирающее кошачье мяуканье, перемежающееся хриплыми пиратскими выкриками попугая… и в довершение всех этих ужасов ему опять мерещилась подползающая к ногам живая шляпа…

Александр Борисович вжался в свое дорогое кожаное кресло, включил все освещение в кабинете, но это не помогало. Ему было страшно, невыносимо страшно!

Зачем, зачем он вырос, стал взрослым, влез в этот кошмарный бизнес? Как хорошо было в детстве, когда ни о чем не нужно было думать, когда за него все решали взрослые, умные люди! Когда все было так просто и уютно! Когда можно было заплакать — и тут же его принимались жалеть и утешать!

Неожиданно за дверью кабинета послышались приближающиеся шаги. Тяжелые шаги, неотвратимые, как сама судьба.

Александр Борисович побледнел еще больше, если только это было возможно.

Неужели его ужасные посетители возвращаются? Неужели этот кошмар начнется снова?

Дверная ручка медленно, с душераздирающим скрипом повернулась.

Директор еще глубже вжался в спинку кресла и в ужасе уставился на дверь кабинета.

Дверь распахнулась, но на пороге появился не тот, кого он так боялся, не его кошмарный гость со своими спутниками. Нет, в кабинет вошли двое грубых, мрачных мужчин самого уголовного вида, но обычных! Без рогов и копыт, без запаха серы, без попугаев и котов и без живых, бойко двигающихся по паркету шляп.

— Капитан Ананасов! — представился один из вошедших, сурово глядя на Александра Борисовича.

— Капитан Гудронов! — подхватил его напарник и подошел к самому столу.

— Что же это вы, — начал Ананасов, сверля несчастного директора мрачным взглядом, как электрической дрелью болгарского производства, — что же это вы, господин хороший, себе позволяете? Нехорошо! У вас совесть есть?