Инесса Ципоркина - Убийственные именины

— Ее брезгливо оттолкнула, — послышался голос за спиной Данилы, и в беседку вошел Георгий, — Я так и знал, что ты все поймешь, сынок. У вас вообще у обоих логические способности — отменные, прямо мне, старику, на зависть. И надеюсь, ты парень трезвомыслящий, родную мать в милицию не потащишь.

— Гоша, — вступил в разговор помрачневший Иосиф, — ведь между уходом Алексиса и визитом Ларисы прошло всего полчаса? Разве они успели, э-э-э, побеседовать?

— Нет, — покачал головой Георгий, не сводя глаз со съежившегося на полу беседки пасынка, — не успели. Разговор о моей подлой сущности начался сразу после чая и разговора сестер. Вавочка "восхищенья не снесла" и выложила свой поросший быльем компромат. Потом пошла в комнату. Сима отыскала меня и задала несколько вопросов. Я сознался про мое темное прошлое, и мы весело над ним посмеялись, — Георгий положил руку на плечо Даниле.

Тот сочувственно смотрел в печальные глаза отчима, и не было в Данином взгляде осуждения.

— К сестре Сима пришла мириться. Но Варя истекала желчью и брызгала слюной. И когда ее лицо оказалось поблизости, Сима просто сестру оттолкнула — из гигиенических, наверное, соображений. Потом отвернулась и выбежала, даже не взглянув, что с Варварой. А та опять упала, уже в третий раз.

— Так вот почему не было следов от удара на правой щеке, — прошептал Ося, — Сима ее не била по другой щеке, а просто толкнула.

— Симочка пришла в слезах, — с видимым усилием продолжал свой рассказ Гоша, — Я усадил ее и пошел ругаться с этой противной особой. Но даже в комнату не заходил, просто заглянул и все понял. И бегом вернулся в сад — сделал вид, что ходил за стаканом тоника. После… твоей матери, Даня, было очень плохо. Тяжелая депрессия. Слава Богу, Симочка и мысли не допускает о своей… м-м-м… причастности. Случившееся — страшное совпадение: Лариса выдвинула кресло, за которым сделала лужу кошка, Павел и Алексис разозлили Варвару до беспамятства, а спиртное довершило картину. Вот и вся композиция: одного-единственного толчка оказалось достаточно, чтобы получить к концу торжества свежий труп. А выглядит так, словно Варвара, измучившая всех своим шантажом, довела кого-то до смертоубийства.

— Знаешь, Гоша, — неожиданно подал голос Данька, — Лучше обо всем узнавать вовремя, а не воображать милого дяденьку Фредди Крюгера у себя за спиной целыми неделями. Не стоило тебе перед нами хитрить. Ты же сам меня воспитывал, а теперь не доверяешь?

— Ну, — смущенно улыбнулся Гоша и умоляюще посмотрел на парней, — мы же не проговоримся Симе, а, мальчики? Она не должна узнать! Вы же понимаете…

— Мы понимаем, — Георгия, изнемогающего от страха за Симу, перебил Ося, изнемогающий от неловкости, — что мы, как настоящие Холмс и Ватсон, или как два полных идиота, продемонстрировали настойчивость и тупоумие. Результат: спасли семью Фрекен Бок от жучка-древоточца и помогли Лариске найти себя. Теперь можем отдыхать, — резонно закончил Иосиф, энергично поднимаясь с перил беседки, — Я обрел даму сердца, о чем, признаюсь откровенно, с детства мечтал. А дамы сердца нуждаются в защите и развлечениях. И кто, если не мы! В общем, я вас оставлю, дорогие мои, — и его долговязая фигура растворилась в сумерках.

В тот вечер Данила и Гоша провели довольно много времени в зарослях малины, сплетавшейся в страстном объятии с крапивой. Дети должны иногда проявлять и снисходительность к родителям. Не гневайтесь, если предки не соединяют в себе добродетель апостолов, таланты Аполлона и красоту Адониса. Будете предъявлять завышенные требования — останетесь в унылом одиночестве.

На девятый день после Варвариной смерти собрались все, кто побывал на поминках, за исключением покойного Максимыча и душки Алексиса. Последний, видимо, не смог переплыть море скорби по усопшей и остался дома наедине со своей печалью. Гости, пришедшие на девятый день, не проявляли больше порочной наклонности к бесчинствам — видимо, страх смерти уже не терзал их души, как при виде свежей могилы. Оттого и жажда жизни не проявляла себя столь необузданно. Печальное торжество шло привычным чередом: гости ели, пили, поминали покойную, вернее, сплетничали на ее счет, да с таким интересом, какого живьем она у них никогда не вызывала.

Данила подумал, что он и его приятель в таком окружении должны смотреться непроницаемыми и равнодушными — морские утесы среди вечного танца волн. Иосиф с ухмылкой смотрел на подергивающиеся от азарта носы соседок, заслушавшихся (наверняка не по первому и даже не по третьему разу) повестью Лидии Евсеевны. Царица подмосковных редисковых плантаций вдохновенно вещала, невольно приняв на диванчике позу слепого Бояна — лицо воздето к потолку, рука плавно помавает в воздухе, перебирая невидимые гусельные струны, монотонный голос точно протокол читает: "Вхожу я в Варенькину комнату, значит, а та-ам…".

— Да-а, — шепнул Ося на ухо приятелю, показывая на стихийное заседание клуба местных сплетниц, — Вот оно, счастье! Нет его слаще.

— Чья бы корова мычала, — отозвался Даня, поглядев в указанную Осей сторону, — Сами-то мы ради каких-таких высоких истин битую неделю ищеек изображали? А? То-то! И не смейся над бабуськами, среди них легко может оказаться мисс Марпл, которая выяснит мамину роль во всем, что произошло. И что нам тогда делать? Прикончить эту старую перечницу?

— Брось! — решительно пресек метания Данилы Иосиф, — Мисс Марпл на родимых мачихинских просторах не водится. Твоя мать чиста, словно Снегурочка до встречи с Лелем и Мизгирем. Шабаш! Налить тебе? — и Ося поднес к Даниной рюмке обширную запотевшую бутыль.

— Наливай! — махнув рукой, согласился Даня.

Когда девятый день вошел в завершающую фазу, парни находились в состоянии, которое в картах именуется "перебором". Данила стал язвительно-любезен и все норовил выпытать у перепуганной Веры Константиновны, читала ли она "Рамаяну" в подлиннике. Ося упорно добивался от Зинаиды согласия стать его супругой, а развеселившаяся Зина кокетливо отмахивалась от его предложений.

— Ну что, Данечка, — раздался за Даниной спиной ровный, без интонаций, голос, — каковы успехи?

— А, Лидия Евсеевна, — обернулся он к соседке, — да нет никаких успехов. То есть состава преступления нет. Вы ведь об этом спрашиваете? Просто Варвара Николаевна Изотова оказалась, вы уж меня за откровенность извините, премерзкой особой. У нее, похоже, любимое занятие было — людьми манипулировать. Вот на юбилее и поплатилась. К ней в комнату несколько человек зашло, хотели, видно, по-хорошему поговорить, да она всем объяснила: будете, как миленькие, в моем театре марионеток актерами. В результате чего и получила несколько пощечин — отсюда и следы. От злости ее кондратий и обнял. Кресло на середине случайно оказалось, но кстати. Судьба!

— Ну что ж… — Лидия потерла лоб высохшей рукой с набухшими венами, на пальце кровавым светом блеснуло кольцо с гранатами, — Варвара была жестока, это правда. Интересов своих не уступала и долгов чужих не прощала. Может, и хорошо, что так закончилось. Все свободны и никто не виноват. Конечно, их, собеседников этих, пожалеть стоило. Кстати, как мама? Очень из-за ссоры с сестрой переживает?

— Пока очень, но все образуется, — пожал плечами Даня.

— Зря она к Варваре в тот вечер ходила, не стоило себя расстраивать, — уронила соседка, отходя.

Даня равнодушно кивнул. Пребывание в Мачихино заканчивалось. Буквально через сутки жизнь войдет в обычное русло, без тщательно спланированных убийств и непредсказуемых злодеев.

Неизвестно, что проще — жить в окружении удивительных персонажей авантюрного романа, или проводить дни среди нормальных, среднестатистических друзей и коллег. И рутина преподносит сюрпризы. Бытовой деспот, по-родственному терзающий домочадцев — на Руси явление обычное. Когда он свергнут, осмелевшая толпа плюет в мертвого тирана и пляшет на его могиле. Чего еще можно хотеть в стране, где скоро справят 150-летний юбилей отмены рабства?

После ухода гостей, ночью, было невыносимо душно, и Данила никак не мог заснуть. Скрипели потолочные балки, чудились в темноте чьи-то шаги, пересыхало в горле. Иосиф, которого Зина, измучившись бессонницей, отправила спать в его собственную комнату, тоже ворочался и вздыхал. Небо на горизонте медленно розовело.

— Слушай, пошли, что ли, в сад, а? — первым не выдержал Гершанок, — Ну мочи нет тут париться!

— Пошли, — согласился Даня и сел на кровати, нашаривая ногами шлепанцы, — Хоть кофейку попьем.

Проходя мимо лестницы на чердак, они синхронно притормозили и удивленно глянули наверх. Всегда тщательно закрытая — чтобы Аделька не таскала в дом на лапах и хвосте чердачную пыль — дверь была приоткрыта. Парни постояли минуту и бесшумно пошли вверх, стараясь не скрипеть половицами. В глубине огромного темного пространства кто-то тихо двигал мебель: перетаскивал с места на место, разбирал, раскладывал, и при этом чуть слышно кряхтел и охал. Вглядевшись в лицо таинственного "грузчика", попавшее в пятно лунного света, Даня с Иосифом одновременно плюнули, развернулись и уже не стараясь не шуметь направились куда шли. Все та же сумасшедшая Евсеевна копалась в кресле — то ли резала на части обивку, то ли распиливала ножки на чурбачки. Не иначе, драгоценности воробьяниновской тещи искала.