Дарья Калинина - Шахматы на раздевание

– Но имеем ли мы на это право?

Кира в ответ только весело хмыкнула. Поздненько Леся вспомнила об этом. Надо было думать раньше. Что касается мужчин, то их больше волновало другое:

– Сколько же тут бумаг!

– Читать и не перечитать.

– И все от руки писано. Если это покойница постаралась, то она была настоящий трудоголик.

Мужчины были правы, почти все документы оказались исписаны одним и тем же почерком, как полагали подруги, принадлежащим Людочке. Впрочем, встречались листки, над содержанием которых потрудились и другие люди. Попадались напечатанные на принтере, но таких было очень немного, не больше одного процента от общей массы. И также попадались листки, на которых были нарисованы картинки, видимо, своеобразные психологические тесты, которые Людочка предлагала своим пациентам. Картинок было побольше, где-то примерно процентов десять.

Но мужчины не позволили девушкам долго копаться в бумагах.

– Надо сваливать отсюда побыстрее, – нервно произнес Эдик. – Сцапают нас тут.

– Что-то у меня тоже мандраж внутри.

– Загружайте, девчонки, весь этот бумажный хлам в мешок. Дома разберемся.

И Кира открыла прихваченный с собой из дома полиэтиленовый пакет. Не потому, что у нее не нашлось тары попрочнее. Кира надеялась, что этот пакет не привлечет к себе любопытных взглядов возможных свидетелей.

Очень быстро они переложили все бумаги из ящиков стола в мешок, а потом привели все в порядок. Задвинули ящики, прикрыли за собой дверь, вернули на место ключи, закрыли дверь входную и, никем не замеченные, вышли на улицу.

– Фу! – выдохнул Эдик, когда они все вместе уже сидели в машине. – Кажется, обошлось.

– И нечего было трусить.

Эдик не ответил, а вот Лисица многозначительно изрек:

– Ну, это как сказать.

И когда взгляды его трех друзей сосредоточились на нем одном, он кивнул на окно машины:

– Посмотрите вон туда.

Взглянув в направлении, указанном Лисицей, Кира вздрогнула. Во дворе возле кабинета Людочки и ее коллег стояла знакомая фигура Тамары Георгиевны.

– Что ей тут нужно в такое время?

Время и впрямь было нерабочее – почти полночь.

– Ей десятый сон видеть полагается, чего она здесь трется?

Но ответ на этот вопрос компания сыщиков-любителей получила очень скоро. К Тамаре Георгиевне подошли двое мужчин, к которым она обратилась с возмущенной речью. Что именно говорила Тамара Георгиевна, друзьям не было слышно, они поставили свою машину на разумном отдалении. Зато им были хорошо видны лица тех двоих мужчин, которых поучала или отчитывала Тамара Георгиевна.

– Это же наши знакомые!

– Серж и Букашкин!

– Что им тут надо?

– Думаю, то же самое, что и нам с вами, – многозначительно произнес Эдик. – Информация по Антону.

– Но мы все бумаги забрали себе.

– Каяться в этом мы сейчас не пойдем, – предупредил подруг осторожный Эдик.

– Давайте-ка мы с вами, друзья, уберемся отсюда подобру-поздорову, – решил Лисица, заводя двигатель и потихоньку выруливая со двора. – А ты, Эдик, молодец. Чуйка у тебя работает что надо.

Подруги сконфуженно молчали. Они чувствовали некоторую свою вину. Ведь это они заставили Эдика и Лисицу заняться прямым криминалом. Попадись они на месте преступления, беды было бы не избежать. Этот поступок мог поставить несмываемое пятно на репутации да и всей служебной карьере мужчин. И все же девушки не могли не гордиться своими женихами. Мужчины доказали им в очередной раз, что они их не только любят, но и в любой момент готовы прийти им на помощь.

Но также нынешняя вылазка подруг и их женихов ставила под удар официальное расследование. Все понимали, что Сержа и Букашкина привел в кабинет Людочки тот же интерес, что и четырех сыщиков-любителей.

– Что же нам теперь делать? – терзалась Леся. – Ребята поехали за теми же документами, что и мы.

– А документики тю-тю!

– Надо им признаться.

– Ага! Сейчас! – возмутился Эдик. – Признаться двум операм, что мы ночью всей компанией взломали и обокрали чужой медицинский кабинет? Конечно, ребята к нам лояльны, но всему есть предел.

Подруги чувствовали себя ужасно. Им было дико стыдно. А противный Лисица еще их и подначивал:

– Вот что бывает с теми, кто слишком задирает нос и зазнается.

– При чем тут это?

– Возомнили себя гениальными сыщицами, которым любая загадка по плечу. А о том, что кому-то может прийти в голову та же идея, что и вам двоим, даже не подумали. Зазнайки вы!

Он чуть не довел подруг до слез. Но стало совсем скверно, когда они выгрузили дома свои трофеи. Девушки стояли, смотрели на кучу бумаг и понимали, что одни они вряд ли справятся с этими документами. Людочка вела эти записи для самой себя, видимо, она в них неплохо ориентировалась. Вот только она совершенно не позаботилась о том, чтобы снабдить разрозненные листки хотя бы какими-то комментариями.

Мужчины отошли куда-то, и девушки были в полной растерянности, наедине с кучей бумаг, густо исписанных зачастую неразборчивыми каракулями.

– И как мы будем все это сортировать?

– Я не знаю.

– А были бы тут Серж с Букашкиным, они бы знали.

– Чего ты ноешь? Бумаги у нас, радуйся. Ведь если бы Серж с Букашкиным добрались до этих бумаг первыми, они бы точно не стали делиться ими с нами.

– А мы? Мы – поделимся?

– Обязательно, – рассеянно откликнулась Кира. – Как только поймем, что Людочка тут про своих пациентов понаписала и кто из них может быть опасен, так сразу и поделимся.

– Это ребятам долго придется ждать. Бумаг-то вон сколько!

– Надо сначала их рассортировать. В одну кучу клади бумаги, которые сама Людочка писала. А в другую те, что написаны ее пациентами.

– А как понять, какие бумаги писала Людочка?

– Таких больше всего. Выбирай почерк, который встречается чаще других.

Когда с черновой сортировкой было покончено, подруги кликнули на помощь мужчин и сами тоже взялись за чтение. Они быстро поняли, что Людочка задавала своим пациентам нечто вроде домашних заданий. Они должны были написать сочинения на тему – «Мое детство», «Мои родители», «Моя школа» или «Моя работа». Встречались также сочинения на тему «Моя любимая женщина». И такие эссе подруги прочитывали с особенным вниманием. Но время шло, а ничего настораживающего в этих сочинениях они не находили. Обычный бред эгоцентричных, зацикленных на себе людей. Противно, но не опасно.

– Зачем ей было нужно читать эту ерунду?

– Откуда я знаю? – отозвалась Кира. – Впрочем…

– Ну, говори.

– Это чисто мое личное предположение. Но муж Людочки говорил, что она использовала в своей работе какие-то тонкие энергии. Может быть, эти сочинения помогали ей лучше понять образы тех людей и мест, которые описывали ее пациенты? Помогало ей стать с ними ближе… Понять, как и чем им помочь…

– Обычно для этих целей берут фотографии.

– Заурядные специалисты – да. Но ты не забывай, Людочка была увлеченной своей работой личностью. Ученой дамой. Она стремилась помогать людям и делать это как можно лучше. Она постоянно совершенствовалась. И возможно, придумала свою собственную методу, которая неплохо работала с психически больными людьми.

– Давай лучше работать, – вздохнула Леся. – Все равно теперь это уже не важно.

– Ну, как знать, – пробормотала Кира, в голове у которой внезапно появилась какая-то мысль.

На одно короткое мгновение сыщице показалось, что она нащупала некую нить, соединяющую между собой все известные им убийства. Что-то едва уловимое, но в то же время, несомненно, очень важное.

Но Леся смотрела на нее с таким немым укором во взгляде, упрекая за рассеянность, что Кира встряхнулась и произнесла:

– Да, давай работать.

Некоторые сочинения были подписаны, другие нет. В некоторых повествование велось от первого лица, а в иных от третьего, и многие герои давали самим себе прозвища – «мудрый дракон», «несчастный изгой». Причем «несчастный изгой», как правило, плакался от первой и до последней строчки. А «мудрый дракон» философствовал, упиваясь собственным красноречием. Только один особенно жалостливо пишущий нюня, которому подошло бы прозвище «дырявый таз» или «унылый скунс», подписывался звучно и загадочно – «Ланкастер 22041968».

Этот тип подруг заинтересовал ненадолго:

– Уверен, если поискать, то этот Ланкастер без труда обнаружится на просторах Интернета, – заметил Лисица. – Поискать его?

– Это такой мямля и зануда, что прямо зубы от его нытья сводит. Все-то его обижают, все-то его не понимают. Единственная надежда – уйти в пустыню и предаться там самосозерцанию.

– Да, этот тип вряд ли способен на убийства.

– Скорее на суицид.

– Забудем о нем?

– Забудем.

– Но остальные и вовсе не похожи на убийц, – вздохнула Леся.

– Во всяком случае, на таких изощренных, как наш маньяк, – согласилась с ней Кира.

– Да и зациклены они исключительно на самих себе, все прочее их совершенно не заботит.