Дарья Калинина - Шахматы на раздевание

И тут Кира поняла, что дальше молчать просто невозможно.

– Мне кажется, я знаю и это тоже, – сказала она.

– Знаешь? Но что именно?

– Я знаю, вернее, догадываюсь, что маньяку не нравятся люди… м-м-м… скажем так, пытающиеся освоить нетрадиционные методы помощи душевно или физически больным.

– Что ты имеешь в виду?

Все выжидающе смотрели на Киру, и, решившись, она наконец выпалила:

– Все погибшие были экстрасенсами или, во всяком случае, так они себя называли.

– И что? Ты думаешь, что по этому принципу маньяк их убивал?

– Да.

– Но это же явная чушь! – презрительно фыркнул Лисица. – Что ему сделали эти люди? Не долечили его бабушку?

Кира покраснела. Так она и знала, нельзя предлагать Лисице непропеченное блюдо. Надо было все сначала хорошенько обмозговать самой, а потом уже говорить.

Но Леся неожиданно поддержала подругу:

– А я вот согласна с Кирой. Все погибшие занимались тем, что работали с тонкими энергиями. Это их и объединяло. Людочка лечила душевнобольных людей. Лена помогала раскрепоститься, тоже используя работу с энергиями, правда, низшего порядка. А уж про самого Костю тут и говорить нечего. Он умел направлять течения энергии благополучия и богатства, а также мог исправлять отрицательную динамику на положительную.

– Ну, допустим, эти трое, а остальные? Счет жертв маньяка уже идет на второй десяток.

– Но мы знаем про врача остеопата, он вполне мог называть себя экстрасенсом. И бабушка, как утверждают ее родные, делала много добра людям. Возможно, она была целительницей или кем-то в этом духе?

– И только за то, что эти люди помогали ближним, маньяк ополчился на них?

Лисица по-прежнему держался высокомерно. Он даже фыркнул, показывая, как низко оценивает новую версию подруг. Однако поспорить против квитанции с подписью Игната Харитонова в руке у Киры и листка с его же сочинением Лисица не мог.

И сказал:

– В общем, я считаю, Харитонова этого надо задержать и поговорить с ним. Я звоню ребятам.

Подруги испуганно втянули головы в плечи. Лисица звонит Сержу с Букашкиным, конечно, он скажет им про бумаги Людочки, а как иначе… Ох, что тут сейчас начнется!

Но все прошло куда как мирно. Серж с Букашкиным не стали задавать лишних вопросов, вполне удовольствовавшись тем, что бумаги подругам отдала подруга покойной Людочки, с которой они познакомились в психоневрологическом диспансере, когда заявились туда по делам расследования.

– А мы-то с коллегами здорово сели в лужу, – даже признался им Серж. – Всего несколько часов назад осмотрели частный кабинет покойницы, искали те же бумаги и ничего не нашли.

Ну, еще бы! Вслух же Лисица вежливо поинтересовался:

– Наверное, вас интересовал один из ее пациентов по имени Антон?

Но Серж лишь отмахнулся:

– С этим горемыкой мы разобрались еще месяц назад.

– Он правда убил двух жен?

– Не повезло мужику, если честно. Дважды женился и каждый раз нарывался на таких стервозин и оторв, что поискать еще. Первая начала изменять мужу еще на свадьбе, дальше дело лучше не пошло. Но Антон ее обожал, открытие правды стало для него таким шоком, что он впервые ударил женщину.

Удар получился слишком сильным, неверная супруга отдала концы, а Антон, получивший сильный нервный стресс, заболел психически.

– Психика у парня оказалась слабенькая, его поместили в дурку, усиленно лечили, и через год он вышел под надзор. Еще через год он снова женился, но на сей раз жена оказалась еще хуже. Ей как будто бы нравилось позорить мужа. О скандалах, которые она ему закатывала при всех, имеется много свидетельских показаний. И в общем, Антон опять не сдержался.

– Убил женушку и снова загремел в дурку?

– Да. Но потом вышел, долго лечился, охотно посещал психолога. И если даже предположить, что Людочка – это его рук дело, то Костя и Лена точно нет.

– Вы так в этом уверены?

– Как только вдовец погибшей врачихи заявил о своих подозрениях насчет Антона, наши сотрудники прочно сели парню на хвост. Не было ни одной минуты, когда он бы оставался в одиночестве. Слежка за ним велась днем и ночью. Мы даже внедрили к нему одну из наших оперативниц. Она стала именоваться официальной девушкой Антона, но все было безрезультатно. Когда произошли следующие убийства и стало ясно, что Антон не имеет к ним никакого отношения, то наблюдение нами с него было снято. Наш оперативник прервала все контакты с подозреваемым. Это произвело на него тяжелое впечатление, в его болезни наступило обострение, и сейчас Антон находится в специализированном стационаре, ни о каком свободном перемещении пока что не идет и речи.

– Значит, с Антона можно снять подозрения?

– Смело забудем об этом парне! – заявил Серж. – А вот остальные пациенты Людочки… В первый раз мы не догадались изъять все бумаги. А вчера поехали… Мы чуть с ума не сошли, пытаясь понять, куда покойница задевала свои записи. Если бы не вы, так бы до сих пор и ломали головы, стараясь сообразить, куда могли подеваться эти документы.

Если бы Серж только знал всю правду! Наверное, тогда он бы не стал так рассыпаться в благодарностях и славословиях в адрес друзей. Но Лисица очень благоразумно не стал озвучивать все, что натворили его домашние сыщицы, и сказал:

– Так что? Харитонова берем под стражу?

– Без всякого сомнения!

Задержание Харитонова прошло очень мирно. Прораб был дома, и когда в дверь позвонили, открыл без всяких предварительных расспросов. Услышав, что ему предъявляется обвинение в совершении целой серии убийств, он не стал возмущаться или спорить. По словам Лисицы, который присутствовал при задержании, Харитонов в этот момент поднял глаза к потолку, очень светло улыбнулся и произнес в голос:

– Господи, как хорошо! Наконец-то ты избавил меня от этой тяжкой ноши.

После чего протянул руки оперативникам и сказал:

– Арестуйте меня, ибо я виновен.

– Как это понимать? – нахмурился Букашкин. – Вы признаетесь в совершении серии особо тяжких преступлений?

– Да, это сделал я.

– В таком случае… Прошу последовать за нами.

Букашкин был растерян. Да и другие полицейские не знали, как им реагировать на странное поведение задержанного. А вот сам Харитонов спокойно пошел следом за полицейскими, даже не спросив разрешения взять с собой какие-то теплые вещи, еду или что-то еще. Серж сам обратил его внимание на это упущение, но и тогда Харитонов не выразил никакого интереса.

– Отныне я во власти Божьей, – лишь произнес он в ответ. – Пора деяний для меня миновала, наступил мой судный час.

Сыщики опасались, что спокойствие задержанного может быть мнимым, что он готовит побег, и поэтому бдительно следили за ним всю дорогу до отделения. Но Харитонов ни разу не попытался сбежать. Он казался совершенно отрешенным и лишь непрестанно шептал слова молитвы. Впрочем, когда его доставили в отделение и начали задавать вопросы, он очнулся и стал отвечать.

– Понимаю, вам необходимо знать подробности – это ваша работа. Я готов к сотрудничеству с вами, не хочу осложнять вам жизнь.

– Перечислите имена всех своих жертв.

И Харитонов начал говорить. Он не скрыл и не забыл никого из убитых им людей, перечислял их аккуратно и в хронологическом порядке. Имена Людочки, Кости и Лены стояли в самом конце списка. После Лены других жертв не было, и следователь вздохнул с некоторым облегчением. Значит, новых сюрпризов не предвидится. И можно было наконец считать, что с маньяком, терроризировавшим всех полицейских города, покончено.

– Но зачем вы это делали? – не удержавшись, спросил он у Харитонова. – Вы же верующий человек, молитесь, зачем вы убили всех этих людей?

– Я не убивал, смерти вообще не существует. Я лишь освобождал души этих людей от плена грешных тел.

– В смысле?

– Эти люди… Они пошли неправедным путем, могли погубить самих себя и тех, кто следовал за ними. Их смерть должна была искупить их грехи, которые они совершили в жизни. Каждый из них принял смерть, какую когда-то принял наш Спаситель. Теперь они, приняв муки на земле, обитают в блаженстве на небесах.

Полицейские смотрели на этого человека и с отчаянием понимали, что перед ними сидит настоящий фанатик, помешавшийся на религиозной почве человек. Ранение в печень и пробитые стопы и кисти – это и впрямь были раны Христа.

– Перенесенные муки очистили души этих людей. Я тоже смиренно молился за них Господу, чтобы души их отправились на небо.

Однако Лисицу и Эдика в первую очередь интересовал эпизод с убийством дизайнера, которого они подозревали в причастности к краже в их коттедже. В свою очередь, сами полицейские не могли не признать, что помощь, которую оказали им добровольные помощники, была очень кстати. И поэтому на убийстве Кости Нахапкина следователь, желающий оказать ответную услугу, и сосредоточил свое внимание в первую очередь.

Харитонов совсем этому не удивился, он вообще не выразил никаких чувств. Ни удовольствия, ни недовольства.