Наталья Александрова - Флакон императора

– Ужасная история… – проговорила та. – Верочка, я хотела спросить тебя, что с тем ларцом?

Вера снова повернулась к Надежде Николаевне:

– Может быть, вы расскажете?

– Охотно! – Надежда набрала в грудь воздуха, приготовившись к долгому рассказу, но передумала: – Вас интересует ларец – или его содержимое?

Софья Викторовна переглянулась с Фараоновой и осторожно проговорила:

– Так вы знаете? Знаете, что находится в ларце? Вы сумели его открыть?

– Легко, – кивнула Надежда, хотя на самом деле это было не так. – Флакон у меня. Я принесла его вам.

Она полезла в сумочку, достала оттуда флакон. Больничная палата наполнилась голубоватым сиянием, подобным звездному свету.

– Слава Богу! – Верина тетя приподнялась на кровати, сложив руки. – Слава Великой Богине!

– Тетя Соня, тебе нельзя волноваться! – испуганно проговорила Вера. Она решила, что у ее тети не все в порядке с головой.

– Но я так беспокоилась… я боялась, что флакон пропал… Как вам удалось?.. – Не закончив фразу, Софья Викторовна повернулась к Надежде.

– Это длинный рассказ, – ответила Надежда, – и врач вряд ли будет доволен. И вообще, для начала, мне кажется, я имею право узнать, что это за флакон и кто тот человек, который за ним охотился.

Софья Викторовна переглянулась с Фараоновой.

– О, это еще более длинный рассказ! – проговорила та. – Но вы правы, вы действительно заслужили право получить ответы. Эта история началась давно, очень давно…

– Во времена Септимия Севера? – предположила Надежда.

– Что вы! Раньше, гораздо раньше… эта история началась тогда, когда Рим был еще маленьким, никому не известным поселком, когда на семи холмах еще пасли овец и возделывали виноград. Да и Карфаген еще не вошел в зенит своего величия. Финикияне, которые основали Карфаген, среди прочих богов поклонялись Великой Богине Матери. В храме этой богини служили только женщины, даже храмовая охрана состояла из сильных молодых женщин. А самой главной святыней этого храма был этот самый флакон…

– Сколько же ему лет? – недоверчиво переспросила Надежда.

– Много, очень много! – ответила ей Елена Петровна. – Этот флакон старше Рима, старше Вавилона, старше египетских пирамид… никто не знает, кто его изготовил, но он выточен из цельного сапфира, но главное даже не сам флакон, главное – сохраненный в нем аромат…

– Так там, внутри, – тысячелетние духи? – удивленно и недоверчиво спросила Надежда. – Как же они не испарились за такое время?

– Нет, там не духи! – возразила Фараонова. – Там именно аромат… чистый, волшебный аромат, ничуть не меняющийся от времени. Аромат вечности… аромат далеких звезд, подаренный нашим предкам самой Богиней Матерью. Возможно, именно оттуда, с далеких звезд она принесла его на заре человечества. Те, кому посчастливилось почувствовать это аромат, никогда его не забудут. Но хранить этот аромат, ощущать его без вреда для своей души могут только женщины. Если флакон Богини Матери попадет в мужские руки – из этого не выйдет ничего хорошего. Мужчина, получивший священный флакон, может вместе с ним получить власть над другими людьми, власть над миром – но результатом этого будет только война, кровопролитие и хаос. Однажды жрица Богини Матери нарушила завет предков и отдала флакон своему младшему брату. Тому самому, который стал императором Луцием Септимием Севером. Жрица хотела только помочь брату – но ее поступок вызвал череду войн и бедствий. Правда, потом она вернула флакон в храм, но потомки императора, вкусив власть, которую дает священный флакон, на протяжении двух тысячелетий охотятся за ним. А мы… мы бережем его, следим, чтобы он не попал в дурные руки. И вы помогли нам вернуть его. Поэтому вы заслужили награду. Самую бесценную награду на земле.

Она встала, подошла к Надежде, осторожно открыла флакон и дала Надежде вдохнуть. Надежда ощутила ни с чем не сравнимый аромат. Аромат диких роз и жасмина, аромат нагретых полуденным солнцем полевых цветов, аромат лунной ночи. Она услышала пение птиц и негромкий ропот морского прибоя. Она вспомнила свою юность, свое детство и что-то куда более давнее, чем детство, – детство жизни, детство человечества.

Больничная палата наполнилась солнечным светом, все краски стали ярче, все звуки – громче и гармоничнее.

Надежда поняла, что этот удивительный аромат сделал ее другим человеком, что отныне она будет видеть мир и окружающих людей другими, новыми глазами. Глазами, которым доступна вечная красота и гармония жизни.

– Что это? – выдохнула Надежда. – Разве такое может быть? Разве это возможно?

– Все, достаточно! – проговорила Елена Петровна, закупорила флакон и убрала его в свою сумку.

При этом она повернулась к Надежде боком, и та увидела татуировку на шее Фараоновой – синюю восьмиконечную звезду.

– Мне пора, – сказала Елена Петровна, – нужно отнести флакон в безопасное место. Только надолго ли… – Она вздохнула, и Надежда поняла, какую тяжелую ношу несет на себе эта женщина. И простила ей некоторое пренебрежение к другим людям, поскольку для нее важно было только одно: сберечь флакон от опасности, сохранить равновесие. Что ж, каждому свой крест.

– Подождите, – проговорила Надежда. – А кто тот человек, который похитил Веру? Он не похож на рядового уголовника!

– Он и не уголовник… не рядовой уголовник, – ответила Елена Петровна. – Когда-то он был серьезным ученым, историком. Но его жизнь – прекрасная иллюстрация того, что известное высказывание «цель оправдывает средства» в корне неправильно. Изучая жизнь римского императора Септимия Севера, он случайно узнал, что императору какое-то время принадлежал священный флакон карфагенской богини. И что именно этому флакону Септимий Север обязан и императорским венцом, и славой полководца. Сначала наш историк не поверил в эту легенду, но она его заинтересовала, и на всякий он стал искать другие упоминания о карфагенском флаконе. А кто ищет – тот всегда найдет. И со временем историк вышел на наш след… на след последних хранителей священного флакона. И если бы не вы – неизвестно, чем бы дело кончилось.

– Но кто же вы такая? – спросила Надежда. – Не хотите же вы сказать, что карфагенский культ еще существует в наше время?

– Вы задали не такой простой вопрос, – проговорила Елена Петровна. – Чтобы ответить на него, я должна вам показать еще кое-что.

Елена Петровна сняла с шеи серебряный кулон на тонкой цепочке, раскачала его.

– Посмотрите на этот кулон! Ты тоже посмотри, Вера! Он вам ничего не напоминает?

Кулон медленно, ритмично качался, Надежда следила за ним, пытаясь понять, о чем говорит Фараонова. Голос Елены Петровны звучал словно издалека:

– Следите за кулоном! Не отводите от него глаз, если хотите получить ответ на свои вопросы! Раз, два, три, четыре…

Серебряный кулон раскачивался, как маятник. Перед глазами Надежды поплыли цветные круги и полосы, она на какое-то время погрузилась в странное состояние между сном и явью…

И вдруг очнулась.

Она по-прежнему находилась в больничной палате. Вера с растерянным видом сидела рядом с ней. Но Елены Петровны Фараоновой и след простыл.

– Где она? – удивленно спросила Вера свою тетю.

– Не знаю, – ответила та. – Она – удивительная женщина, она исчезает и появляется, когда это нужно…

– Когда это нужно ей? – уточнила Надежда.

– Нет, когда это нужно той высшей силе, которой она служит.

Жаркая южная ночь опустилась на город. На древний, некогда великий и могущественный город Карфаген. Город, который посылал свои тяжелые, неповоротливые корабли во все концы великого моря, даже в неведомые земли за Геркулесовыми Столбами. Город, чьи огромные армии держали в страхе и смирении сотни народов, чей славный полководец Ганнибал не потерпел за свою жизнь ни одного поражения и много раз громил железные римские легионы.

Город, который пережил годы своего могущества и доживал свою долгую жизнь, как доживает свою жизнь одряхлевший ветеран, греясь в лучах жаркого африканского солнца, греясь в лучах своих славных воспоминаний.

Жаркая южная ночь опустилась на Карфаген, опустилась на древний храм, расположенный в нескольких стадиях от главной городской площади. Под бледным лунным светом сверкала серебром каменистая дорога, исчезая в темноте перед грозной громадой храма. По этой дороге медленно ехал одинокий усталый всадник.

Подъехав к храму, всадник спешился, поднялся по высоким каменным ступеням и остановился на залитой лунным светом площадке. Теперь было видно, что он невысок ростом и грациозен.

Навстречу прибывшему шагнул рослый воин, точнее, не воин, а воительница, рослая и широкоплечая женщина в бронзовых доспехах.

– Кто идет? – прозвенел ее голос в ночной тишине.

– Именем Богини Матери! – ответил прибывший, отбросив с головы капюшон. В лунном свете стало видно смуглое девичье лицо, яркие глаза. Темные волосы, вырвавшись на свободу, рассыпались по плечам ночной всадницы.