Татьяна Луганцева - Высокий блондин без ботинок

На незатейливый вопрос Мартины, который по-русски бы звучал примерно так: «А ваша дама не лопнет?» — Марко честно ответил, что плохо знает вкус Надежды и поэтому решил прихватить с кухни все, чтобы она точно чего-нибудь выбрала. На их настойчивый стук в комнату им никто не ответил.

— А для кого вторая чашка? — лукаво поинтересовалась Мартина.

— Надеюсь и сам позавтракать с Надей вместе, — улыбнулся Марко.

— Не рано ли мы? Разбудим… испортим настроение, — забеспокоилась Мартина.

— Чего уж теперь, — дернул ручку двери Марко, и они вошли внутрь.

Марко сразу понял, что никакой Надежды здесь нет и в помине. А судя по отсутствию шума льющейся воды в душе и выключенному свету в ванной, ее не было и там. На кровати вперемежку лежали вещи, притащенные для нее Марко.

— Где же она? — растерялся итальянец, ставя поднос на тумбочку и беря поднос у Мартины, так как он был довольно тяжелый.

— Не знаю, Марко… Сегодня я Надежду не видела, а вчера я оставила ее за компьютером в вашем рабочем кабинете, — ответила домоправительница.

— Может быть, Надя работала там и уснула? В кабинете очень удобное, релаксирующее кресло. Оно просто располагает ко сну, я и сам несколько раз грешил этим, — предположил Марко и, поставив второй поднос с едой прямо на кровать, поспешил в свой кабинет.

Мартина засеменила за ним, что-то шепча себе под нос. В кабинете их тоже ждало разочарование. На столе на тарелке лежал нетронутый большой кусок десерта, а компьютер не был выключен, он находился в режиме ожидания.

— Попробую угадать, где она может быть… Надежде был нужен компьютер. Она поработала на нем и исчезла, значит, восстановив последние рабочие данные, я могу узнать, куда она могла деться, — рассудил Марко, садясь за компьютер и щелкая клавишами.

— Она попросила фонарь, садовые ножницы и резиновые сапоги, — подала голос Мартина.

— Надеюсь, вы не дали ей эти безумные вещи?

— Напротив, дала. Желание гостя — закон в этом доме, — нисколько не раскаивалась домоправительница, — а вещи не безумные, как вы изволили выразиться, а самые обычные.

— Почему вы не сказали мне, что моя гостья на ночь глядя запросила столь странные вещи? — помрачнел Марко, не сдаваясь.

— Во-первых, что бы Надежда ни попросила, это ее личное дело, а во-вторых, вы так бурно выясняли отношения с Викторией… — стояла, как скала, Мартина.

— У нас нет с Викой никаких отношений, а за ошибку, что хотел жениться на ней, я теперь не собираюсь расплачиваться всю жизнь, — ответил Марко, и восстановленное изображение в компьютере осветило его лицо.

— Так… Ну конечно, ее пропавшая подруга… Так что вы там говорите: садовые ножницы, резиновые сапоги и?..

— Фонарик, — дополнила домоправительница.

— Очень интересно. Значит, она полезла туда ночью. Я, кажется, догадываюсь, где может быть Надя, и очень боюсь, что мои догадки окажутся верными. А судя по тому, что она до сих пор не вернулась и не позвонила, дела обстоят хуже некуда. Действовать надо немедленно. Свяжись, Мартина, с полицейским участком, пусть Джузеппе ждет меня, а я уже поехал, — вскочил с места Марко.

— А как же завтрак? — крикнула ему вдогонку Мартина и не получила никакого ответа.

— Вполне возможно, вполне возможно… — потер подбородок рукой Джузеппе, — вполне возможно, что эта импульсивная особа могла совершить такой необдуманный поступок — поехала искать улики.

— Так что же мы тут сидим и разглагольствуем?! Надо ехать и выручать ее! — воскликнул Марко.

— Вы уверены, что ее нужно выручать? — уточнил Джузеппе.

— Она же тоже пропала!

— Вот именно…

— Что?

— Синьор Марко, я вас очень уважаю, но сейчас вы находитесь в состоянии аффекта. Слушайте меня. Нашли хоть одну девушку, которая пропала?

— Нет.

— Почему же вы думаете, что мы найдем эту вашу знакомую?

— Ну вы даете! Железная логика! Так что, вообще лучше не искать?! — От возмущения лицо Марко покрылось красными пятнами.

— У вас есть улики, что ее похитил Владимир Анзилотти? — спросил Джузеппе.

— Нет, только мои предположения.

— Вот именно! А я представитель закона, я не могу явиться в дом к человеку, перевернуть там все вверх дном, обвинить его черт знает в чем, основываясь только на ваших предположениях. Тогда начнется хаос и полное беззаконие, мало ли кому что померещится. Дайте мне, Марко, хоть одну улику, одну реальную зацепку, и я душу вытрясу из этого Анзилотти.

Марко растерянно хлопал глазами.

— Что же делать?

— Вот я и думаю, все не так просто, как кажется. Даже если я задержу Анзилотти, его адвокат разнесет наш полицейский участок в клочья. Нам придется объясняться…

— Я заплачу любые деньги, — сказал Марко.

— Дело не в этом. Мне этого Владимира даже на несколько часов задержать не за что, чтобы мы в это время успели еще раз, уже без него, осмотреть дом. Давить на сестру бесполезно — она больной человек, ее показания, даже если бы она и дала их, ничего бы не стоили. Я думаю, Марко, думаю… Ну что ж, давайте снова съездим к этому синьору, спросим у него о Надежде прямо в лицо. Может быть, он чем-то выдаст себя? Хотя вряд ли. Но попытка не пытка. Только не обессудьте, если он нас вообще не пустит на свою территорию. Владимир имеет на это полное право, мы и так злоупотребили его гостеприимством. — Джузеппе встал, поправляя кобуру и надевая фуражку.

После перенесенного кошмара Надежда пребывала в какой-то полудреме. Из этого состояния ее вывел звук лязгающих цепей и включившегося где-то механизма.

— О нет, — прошептала Мила и беззвучно заплакала.

Алла же, наоборот, вдруг начала дергаться и метаться, словно загнанный зверь. Надежда не сразу поняла, что происходит, а потом увидела, что цепи, которыми были прикованы к стенам руки двух пленниц, постепенно въезжают в камень, затаскивая за собой их руки. Надя остолбенела, затем кинулась на помощь Миле, пытаясь удержать ее руки в камере, но разве ей было совладать с адской машиной?

— Ты делаешь мне больно, отпусти, — прошептала Мила.

Она, как и Алла, оказалась вплотную прижатой к стене, а руки находились в другом помещении. «Профессор» мог делать с этими неподвижными конечностями что хотел.

«Так вот как он им делает внутривенные инъекции! — ужаснулась Надя. — Хитро, ничего не скажешь! Целая система».

Где-то за стеной раздался ненавистный голос Владимира:

— Вот они, мои рученьки, вот они, мои хорошие. Мои мышатки будут слушаться папу. Я не обижу своих девочек, вот так, вот совсем даже и не больно, смажем ваткой, все хорошо.

Надя смотрела в лицо подруги и готова была лопнуть от злости, что не может ничем ей помочь. Глаза Милы сразу закатились, она как-то обмякла, и, когда цепи поехали назад, она тут же повалилась на пол без сознания. Алла находилась в таком же состоянии.

— Мила! Мила! Очнись! Что с тобой?! — кричала Надя, хлопая ее по щекам. Девушка была словно мертвая. Дверь открылась, и в камеру вошел Владимир со шприцем в руках, который он уже не скрывал. Он недовольно посмотрел на Надю.

— Какая же ты шумная, шалава. Замотался я с утра, на цепь тебя не успел посадить, но ничего, сегодня же исправлю этот просчет и сделаю из тебя послушную девочку. Не кричи и не бойся! Твои подружки просто спят, обычно я колю им другое лекарство, но сейчас они должны спать, и все из-за тебя, курва. К нам опять едет полиция, все никак не успокоятся, видать, тебя ищут. Но я с ними поговорю, скажу, что тебя не видел, дам осмотреть дом, я же законопослушный гражданин. Могут осматривать территорию, парики я уничтожил. Понимаешь, дура, во что ввязалась? Никто ничего никогда не найдет. Вы тут пока поспите. Ну что, поняла? Может, дашься по-хорошему или мне придется повозиться?

«Вот почему они не кричали, не звали на помощь. Он всегда усыпляет своих пленниц, когда камеры наблюдения на подъезде к его дому сообщают, что к нему гости», — поняла Надя и с ненавистью посмотрела на Владимира.

— Тебе придется повозиться, садист.

— Ученый, — поправил ее Владимир вполне миролюбивым тоном, — вы служите великому открытию, мои мышки.

Он надвинулся на Надежду, так как времени на разговоры уже не было. Надя была физически очень слаба, но инстинкт самосохранения придал ей нечеловеческие силы, и она храбро вступила в схватку с этим монстром, сразу вцепившись в его руку со шприцем, так как экспериментов со своим мозгом, вызывающих галлюцинации или заставляющих заснуть за считаные секунды, Надя боялась больше всего. Владимир, по всей видимости, после урока, который преподал Надежде, был уверен, что она станет покладистее и уж тем более у нее не будет столько сил, чтобы сопротивляться.

— Ах ты дрянь! — шипел он, пытаясь всадить ей шприц. Надя же всеми силами не давала это сделать. Владимир понимал, что непрошеные гости сейчас будут здесь, дрогнул, а Надежда, улучив момент, вонзила острые зубы ему в руку.