Татьяна Луганцева - Жена №5

— А как милиция-то узнала, да еще настолько вовремя? — заинтересованно спросила Яна.

— Ты не поверишь, — снова начал Рустем, откидывая волосы с лица. Причем признаков страха, тревоги или других подобных эмоций в нем не наблюдалось и в помине.

— Да уже поверила! Начинай!

— Все благодаря тебе, — ответил Рустем.

— Мне?! Я что, так кричала, что меня услышали в местном отделении милиции? — еще больше удивилась Яна.

— Нет, благодаря тому, что ты завела нас покушать в местное кафе. Владимира Царева помнишь?

— Местного Пинкертона? Конечно! Щупленький такой, в очках… твой сослуживец, которого ты не помнишь, — проявила чудеса памяти Яна.

— Так вот, он же все и сделал… это его дом был, его жена. Он на ночном дежурстве был, но заскочил домой, жена и рассказала о странных постояльцах у них в сарае и о том, что мы собираемся в психушку. Вова в сарай, а нас там уже нет… Тогда он в психушку, а там одна медсестра не выдержала и раскололась. Уж больно ей было жаль свою подругу, ту, которую убили. Она-то и поведала, что видела, как ее подругу в бесчувственном состоянии под присмотром директрисы отнесли и скинули в колодец. Что послужило поводом, она не знала. Теперь-то ясно, что разговор с тобой, то есть с нами. Видимо, нас подслушали, или она сама потом проболталась. Так что нас в желтом доме ждали, и эта чокнутая старушка с Ориона тоже вышла не случайно. Ей дали задание заманить нас в бункер и наверняка опять слушали, о чем мы будем говорить и что нам известно. Директриса арестована вместе со своими подручными, и думаю, что долго отпираться не будет. Ее обвиняют по серьезным статьям: убийство сотрудницы, насильственное удержание Елены Евгеньевны, другие пациенты, между прочим, проверяются. Ну и в преступном сговоре с Егором Шимякиным.

— А он? Что он?

— А ему тоже мало не покажется. Сговор с директрисой психушки, аморалку и покушение на ритуальное убийство. Из-за последнего пункта его не выпустят под залог до суда на свободу, — деловито пояснил Рустем.

— Йес! — возликовала Яна. — Все-таки мы разогнали эту шайку-лейку!

— Это точно! Я рад, честно говоря, что и мы при этом остались живы, — не смог не отметить Рустем.

— Что у меня с головой? — снова пощупала свои бинты Яна.

— Огромная шишка, но жить будешь, — ответил Рустем.

— Еще недавно я бы в этом усомнилась, — вздохнула Яна.

— Я рад, что с тобой все хорошо. Пусть у тебя другой парень, но я имею право сделать то, что сделаю, — проговорил Рустем, наклонился к ней и поцеловал.

Яна закрыла глаза и поплыла по волнам удовольствия. В конце концов, она не состояла в официальном браке, и ее чертовски привлекал этот парень. Она только что пережила шок, и, в конце концов, это был всего лишь поцелуй. Она могла найти еще с десяток причин, почему позволила себе это, но все равно не оправдалась бы в глазах общественных моралистов-максималистов, и ей было бы неудобно перед Карлом Штольбергом. Поэтому наилучшим вариантом для нее было просто спрятать «голову в песок», не задумываться о последствиях.

Наконец-таки она оторвалась от него.

— А… это… что? Кто?

— Что? — прожег ее взглядом Рустем.

— Кто убил Марию Литвак и ее любовника?

— Точных доказательств пока нет: но подозревается Шимякин.

— Зачем?

— Мотив неизвестен, но его вообще хотят психически освидетельствовать, так как его поведение уже в задержанном состоянии несколько неадекватно. Может, просто для острастки местного населения? Чтобы больше уважали и боялись?

— Мы-то с тобой сразу почувствовали, что он виновен во всех смертных грехах, — снова удовлетворенно произнесла Яна.

— Ага, и чуть ценой собственной жизни не доказали это, — подтвердил Рустем.

— Что с Олесей?

— Она с мамой, все хорошо. С тобой хочет поговорить следователь. Ты готова? — спросил Рустем.

— Кто бы сомневался, — хмыкнула Яна и лихо козырнула, — всегда готова!

На железнодорожных вокзалах всегда царит своя атмосфера. Особый микроклимат места без привязанности к чему-либо. Сюда люди либо приезжают, либо отсюда уезжают, а сам воздух наполнен хлопотами, мыслями о доме и родных, о каких-то планах, делах и надеждах. Кто в отпуск, кто, наоборот, на заработки. Лица сосредоточены, взгляды поверхностны, и все это под людской гул, под стук чемоданов на колесиках, под специфический запах железа, трущегося о железо. Яна любила вокзалы, они всегда вселяли надежду на новое и, естественно, лучшее. Они с Рустемом стояли на перроне в окружении провожающих, в роли которых выступали Олеся со своей мамой и Вова Царев.

— Спасибо, что вернули мне дочь и помогли посадить старого развратника, — проговорила сияющая Елена Евгеньевна.

— Спасибо за звездочку мне на погоны, — добавил следователь.

— Не за что, — ответили хором Яна с Рустемом, и Яна пояснила: — Вообще-то мы ехали не для этого, но уж что получилось, то и получилось.

— Рухнула такая местная достопримечательность, такая глыба — Егор Шимякин, просто не верится! — сказал Царев, блестя своими линзами на солнце.

— Да мерзавец он! Достопримечательность! — передразнила его Елена Евгеньевна. — Тьфу!

— Не кипятитесь, теперь все хорошо, ни он, ни его сообщники долгое время не выйдут на свободу, — пояснил Царев.

— Провожающие, покиньте вагон! — раздался громкий голос проводницы.

— Нам пора! — Яну охватило смутное беспокойство, как в страшном сне, когда бежишь и не успеваешь на поезд.

— До свидания! — Олеся поцеловала Яну и Рустема, а Елена Евгеньевна украдкой вытерла слезу.

— До свидания, Олеся! — обняла Яна девушку.

— Если бы не вы…

— Не надо! Не плачь! Заботься о маме, теперь тебе ничего не угрожает. Ты очень умная, ты так здорово придумала с картиной. Если бы не она, мы бы никогда не нашли твою маму.

— А ты очень смелая, ты бы не попала в такую ситуацию, как я… Полгода в страхе! Я не знала, что делать, как вызволить маму… Ты бы что-то придумала…

— Ну все! Без нюней. Счастливо! — Яна оторвала от себя девушку и посмотрела в хмурое и опухшее лицо проводницы.

— Вы все едете? — спросила она.

— Нет, только мы двое, — ответил Рустем.

— Ну, так входите в вагон, провожающие уже вышли. Отправляемся через пять минут, — строго сказала тетка.

Рустем взял сумки и пошел в вагон, Яна последовала за ним, но была остановлена следователем.

— Цветкова…

— Что?

— Подожди минутку, сказать тебе хотел. — Вова Царев выглядел очень озабоченным.

— Что? Что такое?

— Да ничего особенного, просто одна мысль не дает покоя. — Он не смотрел ей в глаза.

— Ты пугаешь меня. — Чувство тревоги так и не оставило Яну.

— Едем в «СВ», — Рустем обернулся к Яне с улыбкой.

Он уже убрал два чемодана в нишу для багажа и поправлял скатерть на столе.

Яна посмотрела в окно и увидела, как перрон плывет у нее перед глазами. Поезд тронулся, они ехали домой, что не могло не радовать, но все равно оставалось ощущение недосказанности. Проводница своими многоэтажными телесами продвинула Яну внутрь купе, проверила билеты и уже более миролюбивым тоном отметила:

— У нас есть вагон-ресторан, через вагон, так что можете там покушать.

— Очень хорошо! Мы туда и пойдем! — Рустем был необычайно радостен и весел, он словно скинул с себя весь груз забот и тревог, накопившихся за последнее время.

Они закрыли купе, пошли в вагон-ресторан. Он был пуст. Другие пассажиры еще не проголодались или распаковывали вещи. Рустем с Яной сели за один из столиков, накрытый накрахмаленной белоснежной скатертью и даже с маленьким букетиком живых цветов в миленькой белой вазочке. Стол был сервирован как в ресторане, и женщина-работница была очень любезна и улыбчива.

— Здравствуйте! Какая красивая молодая пара! У вас торжество? Как здорово, что вы решили отпраздновать событие у нас в ресторане. Вообще здесь дорога идет быстрее. Вам меню?

— Лучше вы посоветуйте нам что-нибудь хорошее поесть и выпить, — ответил Рустем.

— У нас тут пища не готовится, вы же понимаете. Продукты мы закупаем на станции, но можете быть уверены, что очень хорошего качества. У нас уже проверенные поставщики. Сейчас есть очень хороший шашлык из баранины и свинины, он еще теплый, на гарнир могу предложить жареный картофель и тушеные овощи.

— Идет, — кивнул Рустем, — грамм шестьсот на двоих.

— Салатики свежие, «мимоза», винегрет, греческий…

— Несите все.

— Поняла! — искрилась официантка. — Выпечка еще теплая, лаваш…

— Идет.

— А пить что будете? Водочку, может, из холодильника? — спросила она.

— Лучше шампанское, — ответил Рустем.

— Ой… сильно дорогого у нас нет, ну, понятно, что с ресторанной наценкой, шампанское наше обычное — российское, но хорошее и тоже охлажденное.