Дональд Уэстлейк - Держи ухо востро!

— Его зовут Арни Олбрайт, с одной «л», я думаю. Я знаю, что он живет где-то на Манхэттене, западная сторона, кажется.

Между тем, остальные полицейские передвигались по комнате, разговаривали, вели фото- и видео- съемку, что-то замеряли, переговаривались по радио и телефону. Один из них подошел и сообщил:

— Сэр, их поймали.

— Быстро, — улыбнулся детектив Радик.

— Двое охранников из этого дома заметили грузовик с номерами машины мистера Феавезера.

— Что? Мои номера? Моя машина? Мою машину угнали?

— Мы скоро все узнаем, сэр, — успокоил его детектив Радик, и обратился к полицейскому: — Что известно о преступниках? Есть ли Арни Олбрайт среди них?

— Нет, сэр, — сообщил полицейский. — Они были задержаны на Одиннадцатой авеню, с тремя машинами сопровождения. Шесть парней. Оказывается, они все из мафии Нью-Джерси.

— Нью-Джерси?

— Все члены банды Хоуи Карабина. Они не должны работать в Нью-Йорке.

Детектив Радик невесело хмыкнул.

— Таким образом, они не только не в ладах с нами, но еще и на ножах с семьями Нью-Йорка. Хорошо.

— Грузовик везут в полицейский гараж на Пятьдесят Седьмой улице.

— Сэр, — детектив Радик обратился к Престону, — после завтрака, я хотел бы, чтобы вы пришли туда и осмотрели содержимое грузовика. Там придется провести инвентаризацию, так что вы можете помочь нам в этом.

— Конечно. Подумать только — бандиты из Нью-Джерси! И вовсе не Арни Олбрайт. Я наверное доставил неприятности этому человеку. Кажется, мне надо будет перед ним извиниться.

— Я вернусь чуть позже с обеда, — сказал Джадсон. — Мне надо еще притащить кое-какие вещи в новую квартиру.

— Хорошо, — согласилась Джей-Кей. — Увидимся.

«Вот так надо лгать, — сказал сам себе Джадсон, покидая офис. — Свободно, просто, уверенно».

Он прошел по Пятой авеню до Шестьдесят Седьмой улицы, а потом, не желая проходить мимо здания на Шестьдесят Восьмой, потому что не знал, что там происходит, повернул направо к Мэдисон, прошел квартал и приблизился к зданию по стороне Шестьдесят Восьмой.

Да, это был тот гараж и та сигнализация, которую он отключал. Из того малого, что ему рассказали и того в большей части, о чем он сам догадался, их целью был пентхаус на верху углового здания, и этот гараж приведет специальным лифтом к нему.

Там ли они сейчас? Или, может быть, еще не добрались? Конечно, если они уже пришли и ушли, то нет никакого смысла торчать здесь. Но если это была такая большая задумка, то к ланчу они точно бы не управились, не так ли? В любом случае, он не мог сюда прийти раньше, потому что у него не было подходящей легенды для Джей-Кей.

Его манипуляции с системой сигнализации преследовали единственную цель — сделать возможным открытие ворот гаража всякий раз, когда потребуется. Была ли она по-прежнему разблокирована? Они уже были здесь? Они здесь сейчас? Или они еще не приехали? Джадсон быстро оглянулся, не увидел никого, кто обратил бы на него внимание, потянул и поднял ворота.

Ох, стоит ли? Поздно, он уже делал это. Джадсон поднял ворота до высоты талии, проскользнул снизу и толкнул дверь на место.

В помещении было пусто. Тут обычно стоит машина — можно увидеть следы протекторов на пыльном полу, но сейчас там ничего не было. И никого вокруг.

Окон не было, но верхний свет включился, когда парень открыл дверь, так что он увидел дверь, которая должна была бы вести к лифту. Подойдя к двери, он дернул за ручку и внутри снова зажегся свет, в этот раз в самом лифте.

Стоит ли ему садиться в него? Он здесь и сейчас, вокруг никого, пентхаус наверняка тоже пуст, так почему бы нет?

Войдя в лифт, нажал кнопку «вверх», на мгновение ощутил беспокойство, и лифт заскользил вверх. Но вокруг никого нет, так что не о чем волноваться. Там наверху Джадсон смог бы сразу сказать, приходили парни или нет. Если уже были, он просто уйдет. Если нет, то он их подождет, удивит, когда они приедут и скажет, что здесь он только, чтобы помочь таскать вещи. Если он уже тут, разве они его выгонят, а?

Лифт замедлился и остановился. Джадсон ждал открытия двери, но та не открывалась, так что он, наконец, понял, что ему самому следует ее толкнуть. Как только он это сделал (сам того не подозревая), лифт в передней части пентхауса как раз закрылся за последним копом, покидавшим место преступления.

Джадсон шел по квартире, любуясь мебелью, коврами, видом из окон. Гостиная впечатляла и была фантастической. Но также и очень пустой. Стены были усеяны крючками, на которых когда-то висели картины. Тумбы стояли вокруг и на них ничего не было.

Парни здесь уже побывали. И оказались очень ловкими — вошли, выгребли все, что хотели, и вышли! И все до обеда.

«Им нельзя знать, что я был здесь, — Джадсон уверял сам себя. — Я не хочу, как какой-нибудь надоедливый малыш бегать за ними с криком „Подождите ме-е-е-ня!“. Так что я просто уйду и они никогда не узнают, что я был здесь. Но это ребята хороши, разве нет?»

Возвращаясь по коридору, он заметил, что ребята не взяли ни одной из висящих вдоль него картин. Только вещи из гостиной и столовой, вероятно, полагая, что это менее интересны.

Одна из картин привлекла его внимание, хотя и была довольно темной и маленькой — меньше фута шириной и, возможно, восьми дюймов высоты. Но для своего размера в ней было много деталей. Это было нечто средневековое: два парня его возраста, в крестьянской одежде несли свинью, висящую на длинном шесте, один конец шеста на плече у каждого парня. Они шли по дороге, окруженной лесом; дальше, вниз по склону можно было увидеть что-то вроде озера, с несколькими очень уютными домишками и сарайчиками вокруг; какие-то люди рубили дрова; ну и все в том же духе. Что привлекло Джадсона на этом изображении, так это выражения на лицах двух молодых парней. Они словно глупо ухмылялись, как если бы что-то удачно провернули и им было от этого весело.

Джадсон посмотрел на ребят с их озорными глазами и глупыми улыбками и внезапно почувствовал родство. Если бы он жил в то время — точно был бы одним из тех двоих.

Тут он догадался: они украли эту свинью!

Джадсон снял картину со стены и внимательно изучил ее. Она оказалась старой, видимо тех времен, когда это одежды и носили. Написана картона была на дереве, с подписью в правом нижнем углу, которую он не смог рассмотреть.

Картина была в сложной золоченой раме, казалось, вовсе не подходящей этом двоим; сверху прикрыта антибликовым стеклом. После того, как Джадсон извлек картину из рамы она оказалась не столь тяжелой. И не такой уж большой. Ему она понравилась. Сунув картину под рубашку, Джадсон поправил брюки и направился к лифту.

К тому времени, как они вернулись домой к Арни, он превратился в совершеннейшую нервную развалину. Во-первых, когда он выбежал из гаража Феавезера с Дортмундером и Тини, то был уверен что Престон не более чем в шести футах позади него; несется за ними, наверное, в своей пижаме, как ангел мщения, созывая копов со всех сторон. Когда Дортмундер, постоянно оглядываясь, потому что Арни был слишком напуган, заверял его снова и снова, что никого соответствующего описанию Престона Феавезера на дороге не было, как не было и никого напоминающего копов или же любого рода погоню — все это было зря. Арни, покачивая головой, как заводной болванчик, просто продолжал нестись, опережая Дортмундера и Тини, ну и, конечно, всех воображаемых собак.

Затем он был слишком напуган, чтобы взять такси, потому что таксист ведь запишет о том, куда возил Арни, в свой маршрутый лист и поэтому у водителя будет возможность дать показания против него на неминуемом суде перед неизбежным заключением бедного Арни Олбрайта. Который, кстати, вообще никогда не должен быть в этом месте! Куда ему теперь податься, если дома его поджидают законники?

— Тебя никто дома не ждет, Арни, — успокаивал его Дортмундер. — Ты пойдешь домой, и если кто-то придет, то ты скажешь, что это не ты и знать ничего не знаешь и понятая не имеешь о чем этот парень говорит, обыщите мой дом, если хотите.

— О-о-ох!

— Ладно, уберешь там парочку вещей. Я пойду с тобой; я знаю, что частично виноват в том, что ты…

— Частично!

— Ну, знаешь, часть ответственности все-таки лежит на Престоне Феавезере. Давай, Арни, я пойду с тобой.

— А я — нет, — сказал Тини. — До свидания.

И он пошел вниз по Мэдисон, направляясь на обед с Джей-Кей.

— Пойдем, Арни, — звал его Дортмундер. — Вот и такси…

— Никаких такси!

Так что завелся Арни конкретно. В таком состоянии они прошли через Центральный парк, и не прохладным утром, а в совершеннейшей жаре при ярком свете полуденного солнца, прямо как в фильме Лоуренс Аравийский. Арни не столько шёл через парк, сколько прыгал из тени одного дерева к тени другого, а там где не было деревьев, проносился так быстро как видение, которое мелькает, когда включаешь на кухне свет.