Наталья Александрова - Дневник летучей мыши

— Не переживай, Лолка! Я куплю тебе новую, какую захочешь…

— Легко говорить! Я была привязана именно к этой машине… разве можно заменить старого друга новым? Допустим, если бы ты потерял Аскольда… или я потеряла Пу И…

Она на мгновение замолчала, потрясенная такой ужасной перспективой, но после небольшой паузы с живейшим интересом спросила:

— А купишь мне двухместную спортивную «БМВ» с откидывающимся верхом?

— Зачем тебе откидывающийся верх в нашем климате? — проворчал Маркиз, взобравшись на самый верх каменной осыпи.

Отсюда можно было дотянуться до проломленного каменного свода, а там уже совсем близко была поверхность земли. Леня привстал на цыпочки, потянулся к каменной арке… но щебень под ним заскользил, и он, как горнолыжник или сноубордист, плавно съехал на другую сторону осыпи и снова оказался в подвале, правда, в другой его части.

— Ленька, ты куда делся? — раздался у него над головой голос Лолы.

Он не успел ответить, потому что сверху на него посыпалась земля, мелкая щебенка, и в облаке пыли к нему съехала сама Лола.

— Рекордное время в скоростном спуске показала спортсменка Чижова, Российская Федерация! — прокомментировал Леня эффектное появление своей боевой подруги.

— Ну вот, — проворчала Лола, отряхиваясь, — придется начинать все сначала… а счастье было так близко! Кстати, о счастье… что ты там сказал насчет откидывающегося верха в нашем климате? Как всегда, пытаешься отмазаться? Нет уж, обещал любую машину…

— Тсс! — Леня сделал страшное лицо и прижал палец к губам.

— Да что я тебя, не знаю… — продолжала Лола. — Пытаешься отвлечь мое внимание…

Леня показал ей кулак, и она поняла, что он не шутит.

Теперь и сама она, прислушавшись, расслышала раздающиеся где-то рядом приглушенные голоса.

Леня поправил съехавшие на лоб ночные очки и огляделся.

Они находились примерно в таком же подвале, как тот, в котором Маркиз был заперт полчаса назад. Единственным отличием этого подвала от первого было то, что в дальнем его углу на высоте чуть больше человеческого роста имелось квадратное отверстие. Из этого отверстия пробивался слабый неровный свет, и оттуда же доносились те самые голоса, которые заставили Леню насторожиться.

Один голос был холодным и сухим, как сброшенная змеиная кожа. Он мог с одинаковым успехом принадлежать и мужчине, и женщине, а скорее всего бездушному автомату. Причем не безобидному автомату для продажи кофе или жевательной резинки, а, скажем, автомату Калашникова, если бы тот вдруг заговорил.

Зато второй голос Леня узнал с легкостью: это был голос его пожилой и весьма подозрительной заказчицы, представившейся ему как Саломея Леонардовна Задунайская…

— Интересненько!.. — проговорил Леня и, подкатив к стене большой круглый камень, вскарабкался на него, чтобы заглянуть в слуховое отверстие.

Заглянув в него, он увидел еще одно подвальное помещение, значительно больше первых двух. По стенам этого подвала располагались массивные деревянные стеллажи, на которых были в несколько рядов разложены потемневшие от времени дубовые бочки.

Посредине подвала, на невысоком каменном возвышении, стояла горящая свеча, едва озарявшая помещение тусклым колеблющимся светом.

И по разные стороны от этой свечи стояли две женщины.

Одна — Саломея Леонардовна, она же Софья Закоркина, другая — невзрачная, худощавая особа, известная Лоле в театре под именем Лены Потехиной.

Саломея Леонардовна держала в руке пистолет. Ее собеседница на первый взгляд была безоружна, но Леня не обманывался на ее счет: твердая, свободная стойка, цепкий взгляд и точные, экономные движения говорили о том, что эта женщина сама является оружием, причем оружием безотказным и смертельно опасным.

— Так вот ты какая! — проговорила пожилая женщина, разглядывая более молодую. — А ты на него чем-то похожа…

— Это неудивительно! — прошелестел в ответ неживой голос. — Как-никак он был моим отцом!

— Да, отцом! — подхватила старуха. — А я… я вполне могла быть твоей матерью!

— Ха-ха-ха! — не рассмеялась, а проговорила вторая женщина холодно и зло. — Трогательная семейная встреча! Сейчас разрыдаюсь! Что же мне — мамочкой теперь тебя называть? Да я тебя назову как угодно, если ты уберешься с моей дороги!

— Надо же… — продолжала Закоркина, — мы с тобой — враги? Согласись, девочка, что это глупо! Мы ведь обе его любили! Что нам делить?..

— Как — что? — прервала ее собеседница. — Деньги! И кроме того, с чего ты взяла, что я его любила? Он не сделал мне ничего хорошего! Отдал меня ребенком чужим людям, навестил меня всего два или три раза… Что я ему «спасибо» должна говорить за свое счастливое детство?

— Тем не менее, девочка, давай в память о нем помиримся, поделим наследство и разойдемся по-хорошему…

— Ишь как ты заговорила, «мамочка»! Думаешь, я поверю тебе хоть на минуту? Я ведь прекрасно знаю, как ты расставляла ловушки, чтобы поймать меня, как забрасывала приманку…

— О чем ты говоришь? — обиженно проговорила Софья. — Какие ловушки? Клянусь, у меня и в мыслях ничего подобного не было!

— Ну да, как же! Ты ведь у нас добрая мамочка! Прямо ангел небесный! А кто подсунул этому дураку Алику свои дневники? Думаешь, я не понимаю, для чего ты это сделала?

— Не понимаю, о чем ты…

— Очень даже понимаешь! Ты увидела на руке у Алика татуировку — скорпиона и поняла, что он связан со мной. Нарочно положила на виду тетрадки… ты была уверена, что он клюнет на них и выведет тебя на меня. И вовсе не потому, что ты мечтала об этой трогательной встрече: просто ты знаешь только половину папочкиного секрета и хотела выведать у меня вторую половину…

На мгновение в подвале наступила тишина, потом Потехина продолжила:

— Почти так и случилось. Правда, в твоих планах вышла небольшая неувязка: Алик не понял, насколько важны эти дневники, и решил, ничего мне не говоря, на пару со своим приятелем заработать на них немного денег. Его приятель позвонил тебе и предложил вернуть тетради за три тысячи долларов. Тут тебе понадобилось нанять какого-то лоха-детектива, чтобы все выглядело правдоподобнее…

— Лох — это она о тебе, Ленечка! — мстительно прошептала на ухо Маркизу Лола, которая давно уже стояла рядом с ним и прислушивалась к разговору конкуренток.

— Кажется, мы с тобой — равноправные компаньоны, — прошипел в ответ Леня. — Так что к тебе это тоже относится!

— А параллельно с этим лохом ты подключила еще и команду уголовников, воспользовавшись старыми связями! — продолжала женщина-Скорпион. — Эти действовали грубо, убили обоих моих людей… впрочем, это меня не слишком расстроило: никчемные людишки, отработанный материал. Но зато я узнала о том, что происходит, и подключилась к операции… получилось не совсем так, как ты планировала: ты хотела, чтобы дневники вывели твоих людей на меня, а вышло наоборот — я получила дневники, а ты ничего обо мне не узнала…

— Не очень-то тебе помогли эти дневники! — проговорила старая женщина, сверкнув глазами.

— Да, «мамочка»… конечно, прежде чем подсунуть дневники Алику, ты вырвала из них две самые важные страницы — именно те, где ты записала то, что сказал тебе мой отец, Фортель, на том свидании в Крестах.

— А ты как думала! — усмехнулась Софья.

— Вот так-то лучше, «мамочка»! Незачем разыгрывать оскорбленную добродетель, снимем маски и раскроем карты. Мой папочка, чтоб ему жариться в аду на самой большой сковородке, как всегда, перехитрил всех: сообщил тебе только половину секрета, а мне перед смертью открыл вторую половину. Чтобы мы с тобой могли найти его наследство только совместными усилиями…

— Ну вот видишь! — Софья оживилась. — Он сам этого хотел, так что давай так и поступим…

— Не знаю, чего он хотел. По-моему, так он просто хотел испортить мне жизнь! И это ему почти удалось. В любом случае я не намерена с тобой делиться. Это мой клад! Уйди с моей дороги, если хочешь прожить еще немного! Я обойдусь и без твоей части шифра, разве что времени потрачу побольше…

— Времени?! — проговорила старая женщина насмешливо. — Время — это как раз то, чего у нас нет! Ты, конечно, можешь все здесь перевернуть, перебрать подвал по камешку, но на это уйдет не один день, а завтра утром эти подвалы забетонируют и сверху на них построят новый дом. Так что можно будет поставить крест на этом кладе… и вообще удивляюсь я на тебя! Вроде бы у меня в руках пистолет, значит, я должна диктовать условия, а ты этого как будто не замечаешь! Да, все-таки я вижу в тебе отцовские черты! Он тоже всегда пер напролом…

— Ты не посмеешь выстрелить!

— Ты так считаешь? Если ты думаешь, что я хилая старушка, с которой тебе будет легко справиться, ты глубоко ошибаешься. Я тоже не зря прожила много лет с Фортелем и многому от него научилась. Так что не советую меня недооценивать…