Иоанна Хмелевская - Невезуха

— У вас есть свидетели... — по инерции начал сержант и прикусил язык. — Если вдруг вспомните что-нибудь о ключах от калитки и сарая или ещё что.., будьте любезны, не откажитесь сообщить нам.

— Не откажусь, — великодушно пообещала я. — С большой охотой сообщу. Кстати, хочу обратить ваше внимание, что о Бешеном я сообщила тотчас.

— Вполне вероятно, наша племянница может о многом вам сообщить, — истекая ядом, проронила тетка Иза. — Я бы посоветовала...

Но совет её остался невостребованным, так как сержант с неприличной поспешностью распрощался и выскочил вон из моего дома.

Дискуссия о том, какая существует связь между старым садовым участком и моим участием в убийстве, явно грозила растянуться до бесконечности. Несгибаемая тетка Иза упорствовала в своем желании приписать мне все злодеяния этого мира, она даже договорилась до шайки негодяев, состоящей из меня, Лукаша, Мариуша Ченгалы и неведомой пани Стемпковой. Попутно она туманно упомянула о непристойных сценах, которые я разыграла в гостиничном баре, и весьма прозрачно намекнула, что собирается информировать о тех безобразиях компетентные органы. А на дядюшку Игнатия снизошло вдохновение, и он объявил, что на садовом участке наверняка закопан труп, правда оговорился, что я к трупу не имею ни малейшего отношения, ибо моя нога на ту землю не ступала с четырнадцатилетнего возраста. Труп почему-то не понравился бабуле, которая решительно положила конец дискуссии, бесповоротно утратившей всякий смысл.

Уходя, Лукаш задержался в дверях.

— Я вынужден непрерывно выражать тебе свое сочувствие, это уже становится слегка монотонным. Однако все это мне совсем не нравится, и нужно что-то предпринять.

— Возьми тачку из проката, — посоветовала я ему, сделав вид, что не услышала последней фразы. — Не идти же тебе домой пешком, а мне завтра вторая машина уже не понадобится. Ее нужно сдать, договоримся: об этом по телефону.

— ..А знакомства почему-то исключительно в криминальной среде, — донесся из гостиной голос тетки Изы.

— Стемпек Ядвига восемь лет как умерла, — доложил Роберт Гурский, — и она действительно проживала на Спартанской. У неё было две дочери, и обе очень рано вышли замуж. Одна — за Ярослава Буковского, а вторая — за Вальтера Пешта.

— Что? — вскинулся Бежан, и Гурский самодовольно улыбнулся.

— Вот именно! Обе они развелись, но сохранили фамилию по мужу. Ярослав Буковский работает адвокатом в Эльблонге и пользуется крайне дурной репутацией, а Вальтер Пешт уехал из страны и живет где-то в Германии, адреса у меня нет. Барбара Буковская проживает в собственной вилле на улице Жолны, а вообще-то она всегда любила цветы, и именно она в детстве помогала матери на участке. Барбара — младшая, Кая старше на два года, и об этой Кае Пешт ходят самые разные сплетни. Гулящая, пьянь, наркоманка и вообще курва, но очень умная и с кем попало не якшается.

— И с кем же это ты беседовал?

— С кем я только не беседовал! Соблазнил двух девушек в учреждениях, возможно, даже двух с половиной... Опросил соседей на Спартанской и трех баб в садовом кооперативе. Еще одного мужика разговорил... Слюнявый старый пень, всю дорогу на эту Басю облизывался...

— Подожди-ка, — решительно прервал его Бежан. — Давай по порядку, сначала про одну сестру, потом про другую. Начинай по старшинству.

— Кая Пешт. С юных лет якшалась с подозрительным элементом; я буду говорить так, как слышал, ладно? Начала в пятнадцать. Домой приходила пьяная, школу бросила, мать на неё махнула рукой, потому как сил больше не было, разные мужики приезжали за девкой, подвозили на машинах, как в американском кино... Это давние сведения, двенадцать-четырнадцать лет назад, тогда ещё в стране совсем другие машины ходили... Втянулась в наркотики, «скорую» ей даже вызывали, милиция ею интересовалась.

Вышла замуж, но муж тоже был какой-то такой, хотя и казался солидным. Вместе в Варшаве они прожили недолго, потом куда-то уехали. Не прошло и двух лет, как она развелась, мать плакалась одной из соседок: мол, не дай бог, домой вернется. Но не вернулась. Поговаривали, что нашла себе какого-то спонсора.

— Спонсора... — задумчиво пробормотал Бежан. — Ну да... И что она делает теперь?

— Вроде бы живет с голландским дипломатом. Я лично это не проверял, мне Олек сказал.

— Это тот твой приятель из комиссариата?

— Ага. Но у неё есть собственная квартира. Вернее, не собственная, снимает, а хозяин квартиры не кто иной, как некий Доминик.

Фотограф.

— Был.

— Был. Его сын и наследник получит в наследство то ещё развлечение. О Кае Пешт пока все. Теперь Барбара Буковская. После развода с Ярославом купила себе землю на Жолны, через два года там уже стоял дом, а она упрямо занималась своими цветочками. Специализируется на кактусах. А вообще-то она всегда была более порядочной, чем сестра, окончила школу, да и для сплетен особых поводов не давала. Даже старалась вытащить Каю из сточной канавы, хотя что за сточная канава в американских автомобилях... А деньги у неё вроде бы от цветочного бизнеса.

— И вместе с ней живет Мариуш Ченгала?

— Живет. Они могли бы пожениться, но не торопятся, уж не знаю почему. Участок после смерти матери она забросила: ничего странного, ведь у неё теперь есть собственный сад. Так что она спокойно может сказать, что знать ничего не знает и какое ей дело до участка какого-то там Годлевского...

— Но если у кого и были ключи, то только у нее?

— Думаю, что только у нее.

— А Ченгала там спрятал свой мотоцикл?

— Очная ставка, — радостно предложил Роберт. — Пусть Дарко на него посмотрит.

Бежан с упреком качнул головой, и Роберт угас.

— Да, конечно. Прокуратура тут же скажет, что это вообще не доказательство...

Угрюмое молчание прервал телефонный звонок. Звонил сержант Вильчинский из Вечфни Костельной.

— Кажется, у меня кое-что есть, — неуверенно сообщил он. — Парнишка из Заленжи не выдержал и заговорил. Боится чертовски, но приятелям кое-что выбалтывает. А при мне молчит. И что делать?

— Ничего, — приказал Бежан. — Сами с ним поговорим.

Я снова оказалась на грани полного срыва, а всему виной проклятый обед.

До сих пор я предоставляла своим кошмарным гостям двухразовое питание — завтраки и ужины, каким-то чудом моих запасов и подпольных закупок на это с горем пополам хватало.

Но обед — это уж слишком! Тысяча чертей, как я могу приготовить обед, одновременно болтаясь по городу?

Да ещё тетка Ольга капризно заявила, что не желает изо дня в день питаться одним и тем же.

Если бы не её глупая фанаберия, я бы сварганила ночью пару блюд, которые нужно только разогреть, все скопом, и пусть себе дожидаются в холодильнике. Были у меня такие фирменные блюда, испытанные годами: протертый картофельный суп, луковый суп — самый простой суп в мире, с гренками и сыром, причем заранее готовятся и тертый сыр, и гренки... Тушеные куры — натуши громадный казан, а потом доставай, полей сметаной, посыпь укропом — и жрите на здоровье. На гарнир — рис. А ещё можно так же состряпать говядину...

Так вот, фиг вам. Тетушка Ольга с напором гидравлического пресса требовала запеченной курятины, свиных отбивных, жареной печенки, зраз с кашей, борща с ушками и черт знает чего еще.

И прорвы салатов. Я быстренько подсчитала, что одно только кромсание сельдерея, редиски, огурчиков, сладкого перца, помидоров — все это, разумеется, тщательно перемытое и очищенное от кожицы, — шампиньонов, крутых яиц, укропа, свекольной ботвы, лука, а также разнообразного зеленого салата займет часа два. Что же говорить обо всем прочем?

Остальные члены семейства поддерживали тетку Ольгу — кто втихую, а кто и во весь голос.

Холера, они в ресторан приехали, что ли?

Тогда уж выделили бы мне эти два часа в день!

Пришлось снова бежать за подмогой к Рысеку. Он уже закончил дрессировку своего дорожного катка и снова занялся кранами. Сейчас Рысек модернизировал какую-то таинственную помесь лестницы с лифтом, к счастью — в Варшаве. Модернизация намечалась для целей пожарной охраны, а пожары на верхних этажах случаются скорее в большом городе, чем среди заливных лугов и коров, которые редко проживают выше первого этажа.

Я вытащила Рысека на лестницу и простонала:

— Рысек, во-первых, поезжай в магазин, в супермаркет, и купи все, что здесь написано.

Посчитай сам, сколько стоит час твоей работы, я тебе его оплачу, не такая я свинья, чтобы эксплуатировать тебя задаром...

— Да что вы, пани Иза?! — возмутился Рысек. — А все те часы, которые я провел у вас, как в раю, это что? Хвост собачий? Да вы мне жизнь спасли, ну если не мне, то моим племянникам. Ведь я же удавил бы этих поганцев!

А потом моя сестра убила бы меня, так что и мою жизнь вы тоже спасли.

— Ну ладно, как хочешь, нет у меня сил препираться. Постой, это ещё не все. Твоя сестра готовит обеды?