Галина Куликова - Банановое убийство

– Так, – провозгласил Сильвестр и несколько раз хлопнул в ладоши, словно собирал малышню к обеду, – призываю всех меня выслушать. Тоня, я могу считать вас хозяйкой дома и быть уверенным, что нахожусь на вашей территории?

– Конечно, можете! – растерянно ответила она. – А разве это важно?

– Очень важно.

Сильвестр предложил всем рассесться полукругом.

– Вы поручили мне расследование, которое теперь закончено. Однако результаты могут вас шокировать и сильно повлиять на вашу дальнейшую жизнь. Готовы ли вы выслушать меня или желаете оставить все как есть?

– Как это так?! – закричала Шура, устроившаяся на стуле, предварительно отодвинутом подальше от Чихачева. – После всего, что я пережила, гоняясь за мотоциклистами?!

– Оставить все как есть значит ничего не рассказывать? – на всякий случай уточнил Герман.

– Да, ничего не рассказывать, – подтвердил Сильвестр.

Майя подтащила стул к двери и села так, чтобы в любой момент выскочить в коридор и открыть дверь. Они ждали гостей, и она очень нервничала.

– Нет, Сильвестр Семенович, – твердо сказала Тоня, – я против того, чтобы оставить все как есть. Разве я смогу выбросить из головы смерть жениха и бывшего мужа? За мной охотились, меня похитили… Нет‑нет, вы должны все рассказать.

– Извольте.

Сильвестр встал так, чтобы видеть всех вместе и каждого в отдельности.

– А вы что, нашли убийцу? – снова перебила Шура.

– Разумеется. Леонид Николаевич, – обернулся он к Изотову, – я обвиняю вас в том, что вы похитили собственную племянницу с целью скрыть старое преступление, совершенное вами в тот момент, когда погибла ваша сестра с мужем.

Войди сейчас в комнату Билл Гейтс под ручку с Мадонной, он был бы просто убит полным отсутствием внимания к собственной персоне. Все разинули рты и уставились на Сильвестра с благоговейным ужасом. Один только Леонид Николаевич не стал разевать рот, наоборот, поджал губы.

– Вот, значит, как, – пробормотал он. – Я так и думал, что все этим кончится.

– Дядя! – воскликнула потрясенная Тоня. – Но как же… А эта женщина, директор ресторана?..

У Леонида Николаевича есть давний добрый друг, Баранов. В молодости он работал у него на стройке прорабом. Так вот, он договорился с этим Барановым, чтобы тот некоторое время подержал вас у себя. Вы помните, как вас похитили? Нет? То‑то и оно. Вы просто шли по улице, а потом оказались в незнакомом месте, верно? Дядя подмешал вам в еду снотворное и вместе со своим дружком ехал за вами на машине. Как только вы почувствовали слабость и опустились на скамейку, они вышли и под руки довели вас до машины.

– Все это было как во сне… Я думала, что мне это приснилось.

– Да, после большой дозы снотворного не всегда понимаешь, что было сном, а что явью, – подтвердил Сильвестр. – Однако в момент похищения за вами шел еще один «хвост» – люди директора Калинниковой. Они проследили за машиной Баранова, и когда тот добрался до места, ворвались в дом и увезли вас к себе. Но перед тем как увезти, решили припугнуть Леонида Николаевича в надежде вернуть ожерелье. Хотели воспользоваться вашим мобильным телефоном, но он разрядился и мог в любой момент отказать. Тогда они продиктовали нам номер телефона Баранова. В конце концов, это им ничем не грозило, верно?

Костя поднялся, сходил на кухню, принес бутылку воды и несколько стаканов. Тоня тотчас налила себе полный стакан и выпила его большими глотками. На дядю она не смотрела, а смотрела только на Сильвестра. И не она одна – на Сильвестра сейчас смотрели решительно все. Майя находилась в самом невыгодном положении – ей была видна только спина, иногда профиль. Но и этого было достаточно, чтобы любоваться боссом.

– Я протестую! – неожиданно сильным голосом сказал Леонид Николаевич. – Это инсинуации, это никак нельзя доказать!

Вы столько раз прокололись, что это даже перестало меня забавлять, – пожал плечами Сильвестр. – Во‑первых, записка в компьютере. Если Тоню похитили, кто мог ее написать? Только кто‑то из своих, вхожих в дом, верно? Вы об этом даже не подумали.

– Я надеялся, что записке поверят, – огрызнулся Изотов и тут же прикусил язык.

– Вы и мысли не допускали о том, чтобы сообщить в милицию. Такая позиция была бы понятна, имей вы на руках ожерелье и рассчитывая обменять его на Тоню. Но ожерелья у вас не было. Тогда на что вы рассчитывали? Любой дурак в такой ситуации побежит в милицию.

Теперь следующее. Когда позвонили люди Калинниковой, с вами случился шок. Представьте себе – вы отдали племянницу Баранову, уверены, что она в безопасности, а тут какие‑то похитители с требованиями! Помните, что вы кричали, сидя в этом кресле? Что вам нужно срочно позвонить. Немедленно, сейчас же. Когда я спросил, кому вы собираетесь звонить, вы с трудом сочинили правдоподобный ответ – Герману. На самом деле вы хотели звонить Баранову, чтобы узнать, что случилось. И вы таки позвонили ему, предупредив, что мы едем и чтобы он прятался. Поэтому кроме старой бабуськи в доме никого не оказалось.

И последнее. Герман, – обратился он к совершенно обалдевшему шурину, – вы помните, что в доме Баранова оказались закрыты ставни и, когда мы вошли, в комнате было совершенно темно?

– Отлично помню.

– Леонид Николаевич влетел первым, протянул руку и включил свет. Костя, – попросил он Чихачева, сидевшего ближе всех к выключателю, – пожалуйста, сделайте вид, будто только что вошли и хотите включить свет. Закройте глаза – будто вы в темноте.

Костя послушно вышел в коридор, зажмурился, потом сделал шаг вперед, протянул руку, пошарил по стене и нажал на клавишу выключателя.

– Отлично, спасибо. Очень показательно. А теперь самое главное. Все выключатели в доме Баранова расположены на уровне опущенной руки.

Теперь уже Бессонов сам подошел к двери и проиллюстрировал свои слова.

– Вы входите в темную комнату. Вы никогда прежде здесь не были. Разве можете вы с первой же попытки включить свет? Вы будете стоять и шарить по стене где‑то вверху, верно? Значит, Леонид Николаевич знал этот дом, был здесь частым гостем.

– И что такого?! Ей что, причинили какой‑то вред? Я не хотел, чтобы Антонину затаскали по допросам, – довольно зло сказал Леонид Николаевич. – Фофанов оставил ей квартиру, ее могли заподозрить в убийстве. Потом еще бывший муж повесился, а ведь он вообще не вылезал из нашего дома! Я честно предлагал Антонине уехать куда‑нибудь, но она отказалась.

– Вы хотели удалить племянницу из дома совсем подругой причине, – продолжал Сильвестр. Видимо, в запасе у него было множество аргументов, способных поразить присутствующих, и Тоню в первую очередь. – Вас ничто особенно не волновало до тех пор, пока вы не услышали о человеке с родимым пятном на лице!

Шура вздрогнула, из стакана, который она держала, на ковер выплеснулось изрядное количество воды. Выпад Сильвестра и в самом деле получился эффектным.

– Вы много лет боялись, что этот день наступит, верно? – спросил Сильвестр вкрадчиво. – Все то, что вы получили в результате своей аферы, – этот ваш фарфор, квартиру в центре Москвы – все было вам не в радость.

Тоня двумя руками взялась за горло, как будто ей нечем было дышать. Сильвестр резко повернулся к ней и прежним холодным тоном сказал:

– Это не ваш дядя. И вы не Антонина Попкова. Ваше настоящее имя – Соня Апаренкова. Ваши родители были друзьями Попковых. Вместе с ними они отправились в тот роковой день на пикник и погибли. Костя, – обернулся он к Чихачеву и сел, – теперь ваш выход.

Костя кашлянул и занял место Сильвестра на авансцене. Леонид Николаевич сгорбился, упершись локтями в колени. Никто не мог сейчас увидеть его лицо.

– Я ездил в Ильменское и разыскал соседей, которые жили в одном подъезде с Попковыми, – начал Костя. – Эти соседи хорошо знали и друзей Попковых – чету Апаренковых. Они оба выросли в детдоме и имели двоих детей – дочку Соню и мальчика Сергея. У маленькой Сони были проблемы с речью – в свои три года она не разговаривала.

– Вы, Леонид Николаевич, тогда соврали, будто в машине был мальчик, – вставил Сильвестр. – Просто хотели отвести от себя подозрения, да? И только укрепили их.

– Я всегда знал, что с этим ребенком что‑то не так! – воскликнул Герман, хлопнув себя руками по коленкам.

– Соседи отлично помнили, что в аварии погибла девочка, а не мальчик, – продолжал выкладывать информацию Костя.

Сильвестр впервые не выдержал и вскочил на ноги.

– Все играло вам на руку! – воскликнул он, обращаясь к опущенной голове Леонида Николаевича. – Горло в тот день заболело у Сони а не у вашей настоящей племянницы. Сестра попросила вас посидеть с ребенком своих лучших друзей, и вы согласились. А когда пришло сообщение об аварии… – Он выдержал паузу. – Вы сразу поняли, что потеряете все. Московская квартира с богатейшей коллекцией фарфора уплывала от вас. На нее имели все права родственники мужа вашей сестры. Вы об этом знали. Но останься Тоня в живых… Она стала бы единственной наследницей всего этого богатства. Прямой наследницей. И у вас были все шансы оформить опекунство. Та родня, которая получала квартиру по завещанию, была слишком далекой.