Дарья Донцова - Фанатка голого короля

– Незаконные операции проводят там, – решительно заявила я.

– В перечне услуг нет ни слова о трансплантации, – возразила Грымова. – Правда, урология есть, и диализ они делают.

– Ты ведь не думаешь, что на официальном сайте учреждения повесят объявление: «Поменяем больные почки на здоровые. Дорого и быстро»? – ухмыльнулась я. – Вспомни, Иншакова говорила, что Колю увели в кабинет японца, а ей велели ехать домой. Стояло холодное время года, но мальчик ушел без верхней одежды, его куртку, шарф и шапку Ксения забрала домой. А теперь подумай. Коля очень болен, простудиться для него крайне опасно, почему его отправляют в клинику раздетым?

– Он не пойдет по улице! – воскликнула Антонина. – Будет все время находиться в теплом помещении!

– Правильно, – кивнула я. – Накашима с компанией тщательно заметали следы, но подчас даже очень предусмотрительные люди забывают о малозначительной детали. Ну, вроде той, что на дворе мороз, а уличную одежду отдали родственнику.

Тоня предположила:

– А что, если мальчика спустили на лифте в теплый паркинг и повезли через весь город в комфортабельном автомобиле?

– В твоих словах есть резон, – согласилась я, – но… Нет!

– Почему?

– Слишком рискованно, – пояснила я. – Не знаю точно, сколько времени хранится донорская почка, но долго она не живет. Орган надо быстро трансплантировать больному. Иншаковым велели срочно прибыть в центр. Думаю, почка уже ждала реципиента. Николаю и так понадобилось время на сборы и дорогу, и что, потом еще сажать мальчика в машину, везти его по городу, попасть в пробку… Нет, так рисковать не станут. Да и зачем отдавать матери одежду? Мальчик спокойно мог уехать в своем наряде.

– Может, Коле дали другую куртку, – не сдалась Тоня. – Пойми, у нас мало времени, мне не хочется потратить его на разработку пустышки.

Я показала на карту.

– Центр «Здоровье» и один из корпусов клиники «Гоголево», небольшой трехэтажный дом, стоят вплотную. Очень просто построить между ними переход. Вероятно, в кабинете японца есть скрытая дверь. Айн, цвай, драй – и пациент в предоперационной палате.

– Ну… – протянула Тоня, – вообще-то это возможно.

Я резко выпрямилась.

– Помнишь, мы говорили про математику, про задачку типа «а» плюс «в» и так далее? Ты предположила, что Лену убил не маньяк, и с блеском решила эту задачу, узнала про то, как Евгений Морозов лишил жизни Макееву. Потом мы вместе с тобой подумали: будем считать серийного преступника родственником донора, чьи органы достались убитым им людям. И у нас с тобой стала складываться интересная версия. Теперь я выдвинула новое предположение. В клинике «Гоголево» делают незаконные операции, забирают у людей органы и вшивают их тем, кто готов платить.

– Куприн бы нас на смех поднял, – пробормотала Грымова. – Никаких серьезных улик, одни домыслы и фантазии. Так расследование не ведут.

Мне стало обидно.

– Не все в этой жизни работает по правилам. Ты докопалась до правды, поняла, кто убил Елену, хотя тоже выстроила свою версию на зыбучем песке. И между прочим Олег, а до него покойный Сергиенко со своей следовательской логикой не очень-то продвинулись в этом деле. Иногда логика кудрявой блондинки куда более мощное оружие, чем размышления опытного профессионала сыска.

– Ладно, – сдалась Тоня, – пусть будет по-твоему. Мы нашли место, где проводят операции. Осталась сущая ерунда – попасть туда, добраться до засекреченного списка доноров, вычислить по нему человека, чьи родственники сошли с ума и нападают на тех, кто получил его органы. Нехилая задачка!

– Донор – женщина, – безапелляционно заявила я. – Мы же пришли к выводу, что парочка – вдовец и дочь умершей.

– А может, это мужчина, а убийцы – его брат и сестра? – возразила Тоня.

Мне пришлось согласиться.

– И как попасть в клинику? – задала Антонина вопрос дня.

Я зафонтанировала идеями.

– Наняться туда уборщицей или прикинуться больной!

– Первую близко не подпустят к компьютерам, где хранятся данные, – парировала Грымова, – а у второй возьмут анализы, объявят здоровой и дадут пинка пониже спины.

– Можно представиться женой человека, которому необходима трансплантация, – выдала я новую идею. – Или журналисткой.

Напарница засмеялась.

– Последняя вообще суперидея. Корреспондента с почетом проведут по зданию и скажут: «Обратите внимание, здесь у нас проходят незаконные операции. Список доноров в компьютере, сейчас его откроем, а вы перепишете из него фамилии и адреса».

Ехидные слова прервал телефонный звонок. Антонина вытащила трубку.

– Да. Кто вы? Добрый день! Верно, я Виола Тараканова. Ну… было как-то неудобно, я просто постеснялась. Когда? Конечно, огромное спасибо, уже лечу.

Я замерла на стуле, ожидая, когда Тонечка завершит диалог, и вскоре услышала:

– Это Лаура из центра «Здоровье». На ресепшен определился в прошлый раз мой номер телефона, но мадам уверена, что он принадлежит Виоле Таракановой, посетившей открытую лекцию профессора и очень хотевшую попасть к нему на прием. Цитирую Лауру: «Дорогая Виола! Ну почему вы не сказали мне, что под псевдонимом «Арина Виолова» пишете прекрасные детективные романы? Я видела ваши фото в прессе и по телевизору, но в жизни не узнала, отчего мне очень неловко. Для такого человека, как вы, профессор Накашима всегда найдет время. Если хотите и имеете возможность, то подъезжайте через час».

Меня охватил детский восторг.

– Вот он, наш шанс! По мнению многих людей, писатели очень богатые люди. Бьюсь об заклад, Лаура считает, что у меня в загашниках тоскуют миллионы, причем не рублей. Я ей расскажу про своего гражданского мужа, у которого отказали почки, и послушаю, что она предложит. Главное, начать, а там уж я разберусь. Как только закончу разговор с японцем и его помощницей, сразу тебе позвоню.

Мужчина с плеером, единственный, кроме нас с Грымовой, посетитель кафе, встал из-за столика, захлопнул ноутбук и пошел к выходу. Я схватила сумочку и унеслась следом.

Снег падал огромными хлопьями прямо на мое лицо. Я хотела пошевелиться и поняла, что руки-ноги не повинуются мне, тело будто спеленуто ледяными бинтами, а метель делается все сильнее и сильнее. В голову неожиданно пришла мысль: я каталась на горных лыжах, попала в лавину и очутилась в ее толще. Меня должны искать! А если не найдут? Что надо делать, очутившись в плену у лавины? Рыть коридор наверх? А где тут верх?

От ужаса у меня появились силы, я открыла глаза, услышала противный, надрывный писк, звук шагов. Потом надо мной словно в тумане возникло лицо и раздался голос:

– Виола Ленинидовна, слышите меня?

– Уши будто ватой заложены, – пожаловалась я.

– Это скоро пройдет, – ответил баритон, – с возвращеньицем вас.

Я попыталась сесть, потерпела неудачу и заморгала. Белые хлопья, мешавшие рассмотреть беседующего со мной человека, внезапно исчезли, и я четко увидела круглолицего мужчину лет сорока, одетого в голубую пижаму врача.

– Вы как? – спросил он.

Я в ответ задала вопрос:

– Где я?

– В больнице, – пояснил доктор.

Я пошевелилась, ощутила резкую боль в пояснице и тут же все вспомнила.

Не было никакой лавины! И я не умею кататься на горных лыжах. Впрочем, не устою и на самых обычных.

После разговора с Тоней в кафе «Марабу» я поехала в центр «Здоровье». Там меня ждали Лаура и профессор Накашима. Мы вначале вели ничего не значащую беседу о здоровом питании, потом я соврала про своего жениха, которому вынуждены постоянно делать диализ, и Лаура сказала: «Нет проблем, которые нельзя решить». Накашима добавил: «Проблемы лучше обсуждать за чаем». Помощница ушла в приемную, вернулась минут через пять с подносом, японец налил нам всем чая, я отхлебнула из красивой чашки, и… все.

– Виола Ленинидовна, – окликнул меня врач, – не засыпайте.

Я опять пошевелилась, снова ощутила боль в спине и прошептала:

– У меня вырезали почку?

– Конечно, нет, – удивился врач. – С чего вам это в голову пришло?

– В пояснице колет, – заныла я.

– Это от лежания в одной позе, – успокоил меня врач. – У нас прекрасные кровати, но даже на самом лучшем ортопедическом матрасе тело устает. Оно требует движений.

Я с шумом выдохнула.

– Я не у японца?

– Вы точно не в Токио, – неправильно понял меня доктор.

– Игорь Анатольевич, можете оставить нас вдвоем? – спросил знакомый голос.

– Пожалуйста, – согласился врач и пропал из зоны видимости.

Его место занял Костя, который незамедлительно сказал:

– Он не из Страны восходящего солнца.

– Уже поняла, – пробормотала я, – у него стопроцентно славянская внешность.

– Я не про Игоря Анатольевича, а про Накашиму, – уточнил Франклин. – Диетолог – внук японца, который некогда женился на русской женщине и осел в Москве. Сын от их брака взял в супруги жительницу столицы, украинку по национальности, у которой мать полька, и от этого союза на свет появился мальчик. Отец в честь деда назвал его Абэ. Малышу досталась нероссийская фамилия Накашима. У диетолога в венах течет смесь японской, русской, украинской и польской крови. Он с рождения живет в Москве и по всем привычкам стопроцентный россиянин, но унаследовал внешность деда. Накашима не учился в медицинском институте, заканчивал технический вуз, но потом понял, что лучше заделаться диетологом. Почитал кое-какую литературу и принялся учить людей уму-разуму. Экзотическая внешность здорово ему помогала, наши люди обожают иностранцев. Нет пророка в своем отечестве.