Дарья Донцова - Тайная связь его величества

— Я договорился со Стефанией сходить сегодня вместе на спектакль. Начало в полдевятого, — отрапортовал я.

— Отлично, — обрадовался друг. — Потом пригласи ее в ресторан. У нас пока нет весомых доказательств того, что она связана с убийством Пименовой и смертью Вайнштейн и Горелова, только рассказ Фаины и письмо Виктора. При таком раскладе опытный адвокат мигом выручит Стефанию Теодоровну.

— Тефи не могла убить Валерию, потому что постоянно была со мной, — напомнил я.

— Пообщайся с ней подольше, — попросил Макс. — А я пришлю ей сообщение. Содержание еще не придумал, что-нибудь вроде: «Как дела? Надо встретиться, поговорить о сторожке в лесу. Виктор Петрович Горелов».

— Не очень умная идея, — вздохнул я.

— Хочу заставить даму заволноваться, — пояснил Макс. — Стопроцентно уверен, что у нее был сообщник, одна Гусева бы не справилась. Она ударится в панику и захочет встретится с подельником, а я за ней прослежу.

— Макс, подумай, столько лет прошло, — попытался я остановить друга.

— Есть другой план? — разозлился Воронов.

— Хорошо, — согласился я, поняв, что Макс сильно нервничает. — Вели кому-нибудь отвезти Фаину в Авдеевку. Ну все, я пошел, мне еще надо заскочить домой, переодеться.

— Зачем? — удивился Макс. — Ты прекрасно выглядишь.

— На мне джинсы со свитером, а на поздний спектакль положено приходить в вечернем костюме, желательно не коричневого цвета, — пояснил я. — Тем более что Тефи собралась надеть платье со шлейфом.

— Ваня, ты птеродактиль, — засмеялся Воронов. — Сейчас никто не парится по поводу одежды. Не трать зря время, в городе пробки.

— Нет, — уперся я.

Воронов махнул рукой и исчез за дверью кабинета, а я направился к машине.

У каждого следователя на столе среди прочих есть дело, которое заставляет его волноваться, переживать, и подчас даже опытные профессионалы начинают в такой ситуации совершать глупости. Ладно, пусть Макс присылает эсэмэску Тефи, завтра я попытаюсь его вразумить. Вместе мы точно спланируем, как найти доказательства вины Гусевой.

В половине восьмого, принаряженный, благоухающий одеколоном, я вышел из дома на улицу и уставился на свой автомобиль. Все четыре колеса были проколоты. В первую секунду я оторопел, потом пришел в глубочайшее изумление. Ну чем моя скромная, не дорогая, а бюджетная иномарка вызвала ненависть хулигана? Я не раскрасил ее в розово-зеленые цвета, не написал на заднем стекле рекламный слоган, не перегородил тротуар, припарковался на проезжей части в специально отведенном месте. Почему из всех «коней» мерзавец выбрал именно несчастного?

Я оперся рукой о капот. Заменить колеса сейчас не удастся — и времени нет, и запаска только одна. Ладно, не стоит нервничать, ничего страшного не случилось, завтра вызову эвакуатор, отправлю обезноженного Росинанта в сервис. Ну да, потеряю кучу денег, но, согласитесь, это же ерунда по сравнению с тем, чего может лишиться человек. А сейчас надо искать такси, неприлично опаздывать в театр.

Пройдя чуть вперед, я встал на перекрестке спиной к небольшому стеклянному павильончику, где торгуют цветами, и стал всматриваться в даль. Понимаю, вам трудно поверить в то, что вечером в час пик в Москве можно найти сразу две улицы, на которых не маются в пробках усталые водители, а вдоль тротуаров не стоят рядами оставленные владельцами автомобили. Но поверьте, в столице, даже в центре, есть райские местечки. Мне посчастливилось жить в доме, мимо которого никогда не проносится орда машин. Сейчас я видел, кроме своей «обезноженной» машины, лишь один «Форд», припаркованный в противоположном конце переулка. Но, как известно, в бочке варенья непременно окажется муха — поймать наемный экипаж здесь невозможно, придется тащиться к Садовому кольцу.

Мой тоскливый взгляд опустился вниз, на лаковые вечерние туфли. Во что превратятся они после кросса по переулкам! Но делать нечего…

И тут стоявший без движения «Форд» мигнул фарами и покатил вперед. Представляете мою радость, ведь я вырядился для похода в театр по полной программе! К счастью, в тихой заводи нашелся бомбила, решивший заработать, он сообразил, что на перекрестке мается клиент.

Я замахал руками. Иномарка ускорила темп. Слегка расслабившись, я зевнул, думая о том, что в Москве стоит непривычно теплая ноябрьская погода…

Внезапно раздался рев мотора, я вздрогнул, вынырнул из нирваны и увидел, что автомобиль буквально летит на меня. Ноги сработали раньше головы, резко оттолкнулись от тротуара, отчего тело занесло назад. Я зажмурился и, разбив спиной стекло цветочной лавки, упал внутрь. Послышался противный звук, затем последовал глухой удар, и воцарилась абсолютная тишина. Я медленно приоткрыл глаза и уставился на мужчину, который явно что-то говорил, да только мои уши не улавливали звука. Незнакомец размахивал руками, потом наклонился, потряс меня за плечо, затем бесцеремонно залез в карман моего пиджака, выудил телефон и стал набирать номер. Я продолжал лежать на спине, ощущая себя спеленатым — что-то не давало пошевельнуться. В носу защекотало, я чихнул и моментально окунулся в шум — услышал вой сирены, громкие вопли, женский визг. Следом возникли запахи — аромат цветов и чего-то непонятного. Еще через секунду мне стало ясно: я лежу в луже, ногам и спине мокро и холодно. Я приподнял голову.

— Мужик, не шевелись! — испугался незнакомец с моим телефоном в руке. — Ты стеклом порезался, кровь сильно течет. «Скорая» сейчас приедет. Ты ваще как?

— Нормально, — севшим голосом ответил я. — А что случилось?

— Сядут пьяными за руль, несутся психами… — покачал головой мужик. — Ну ты типа, каскадер, догадался спиной прям в витрину ко мне сигануть. Я уж думал, тебе капец, ща трупешник будет на дороге. Да, наверно, и есть, масла там до фига. Эй, не закрывай глаза, гляди на меня! Имя свое сказать можешь?

— Иван Павлович Подушкин, — с трудом представился я, не понимая, о каком масле толкует продавец.

— Николай, — назвался парень. — Я тебя знаю, ты живешь в третьем доме, мимо нашего магазина часто ходишь. Эй, не засыпай! Меня слушай!

Он начал говорить громче, я почему-то слышал его через слово, но все равно разобрался в ситуации. Похоже, за рулем «Форда» сидел водитель в состоянии то ли алкогольного, то ли наркотического опьянения. Вместо того чтобы притормозить около клиента, ловящего машину, он нажал на газ, видимо перепутав педали. Если бы я неожиданно для самого себя не прыгнул резко с места, не влетел спиной в витрину цветочного магазина, то сейчас лежал бы бездыханным на тротуаре. Шофер же, несмотря на одурманенное состояние, понял, что вот-вот вломится в павильон, и резко вывернул руль, чтобы избежать катастрофы. Маневр ему удался, иномарка пролетела мимо торговой точки, и псих, сидевший в «Форде», мог бы живенько удрать. Но! Вот уж, как говорится, у каждого своя судьба…

Оказывается, незадолго до того, как я стал ловить тачку, в небольшое кафе, расположенное в трех шагах от цветочной лавки, поставщик привез здоровенную канистру оливкового масла. Он нес ее к двери и уронил. Скользкая лужа растеклась перед порогом и начала медленно сползать на проезжую часть. Николай с интересом наблюдал за происходящим, ожидая, что кто-нибудь из работников ресторанчика выйдет со шлангом и ликвидирует непорядок. Ан нет, никому в кафе это и в голову не пришло, виновник же происшествия смылся.

Понимаете, что случилось, когда автомобиль выехал на промасленную часть мостовой? Его завертело и что есть силы ударило об угол дома.

— Точно, труп там внутри, — сделал вывод продавец цветов. — Стопудово пьяница убился. Морды у тачки нет, никто наружу не вылез, не кричит. Ну ты, ваще, молодец! Ну ты, крутой! Ну ты, ваще, допер — прям спиной в стекло! Я б со страху не дотумкал.

Я, ощущая, как боль разливается по всему телу, лежал, боясь пошевелиться. Если честно, мне тоже ничего от страха на ум не взбрело, сам не понимаю, как очутился в лавке с розами.

— Телефон у тебя звонил, — сказал Николай. — Я его взял, ответил. Там приятель твой был, Максим, я рассказал ему… Эй, не спи, смотри на меня!

Я хотел сказать, что не собираюсь спать, но веки сами собой слиплись.

— Везучий ты, Ваня, — сказал Макс, усаживаясь у кровати. — Было у нас как-то в отделе дело о смерти женщины, которая умерла, порезавшись разбитым зеркалом. А тебя всего посекло, и ничего!

Я показал ему забинтованные руки.

— Если не считать вот этого. И ты не видел мою спину и ноги. Хирурги несколько часов вытаскивали из меня мелкие осколки. Поверь, удовольствие ниже среднего.

— Ерунда, заживет как на собаке, — отмахнулся Макс. И вдруг неожиданно воскликнул: — Какой же ты, Ваня, оказывается, мерзкий, отвратительный шантажист!

Я опешил, а Воронов продолжил: