Дарья Донцова - Аполлон на миллион

— Где сейчас Сергей? — спросила я. — Вы разговаривали с братом после трагедии?

Вдова с такой силой стиснула кулаки, что у нее побелели костяшки.

— Да. Один раз. Он позвонил мне вечером того страшного дня, зашептал: «Надя, прости, я плохо заховался. Бандиты прибыли в церковь раньше Любочки, начали осматривать место, наткнулись на меня и вырубили шокером. Когда я очнулся, девочка и Прохор были мертвы, кожаного рюкзака с деньгами не было. Я убежал. В полицию не звонил, меня же сразу обвинили бы в убийстве, узнав, по каким статьям я был несправедливо посажен, и упекли бы пожизненно. Прохора с Любаней не вернуть, а я спрячусь. Надя, никому не говори, что меня на помощь позвала».

— И вы просьбу брата уважили, — пробормотал Дегтярев.

— Да, — еле слышно прошептала старуха. — Новость обухом на голову упала, но я почему-то не заплакала. Такое, знаете, странное ощущение возникло, словно заморозило меня. Все слышу, соображаю, а не больно, совсем не больно.

— Странно, что никто из оперов, занимавшихся поиском убийц Ермаковых, не выяснил, что ваш брат рецидивист, — удивилась я.

— По документам Сергей мне не родня, — вдруг сказала вдова.

— Как это? — воскликнула я.

Она махнула рукой.

— Правду о Сереже я узнала, когда его первый раз посадили. Папа тогда на мать накинулся: «Вон чем твоя доброта аукнулась! Знала же, как Тонька закончила, но настояла на своем». Тогда я и услышала, что у мамы была непутевая сестра. Она не пойми от кого родила и бросила младенца, продолжала гулять и допилась до смерти. Мамочка моя уговорила папу мальчика взять. Сергея мои родители не усыновляли, в советское время круглые сироты, даже если у близких воспитывались, очень много льгот имели: в вуз без экзаменов поступали и так далее. Так что фамилии у нас с двоюродным братом разные. Мама, выйдя за папу, из Степановой стала Фазановой, я после свадьбы с Алексеем Константиновичем — Ермаковой. А Сергей был по своей матери Степановым. Если документы смотреть, я один ребенок в семье, братьев-сестер не имею. Но в реальности Сережа мне роднее некуда, мы ведь вместе росли, в одной комнате в детстве жили, очень друг друга любили.

Рассказчица замолчала. Мы с Дегтяревым тоже сидели молча, переваривая только что полученную информацию. Неожиданно Надежда Васильевна произнесла еще одну странную фразу:

— Кожаного рюкзака нет…

Полковник удивленно уставился на вдову, я встрепенулась.

— Что вы имеете в виду?

Надежда Васильевна тяжело вздохнула.

— Понимаете, тогда утром из полиции позвонили. Они говорят, а у меня в голове почему-то фоном голос Сережи звучит: кожаного рюкзака нет… кожаного рюкзака нет… Словно эхо. Несколько дней такое было, никак не могла от этих слов избавиться: кожаного рюкзака нет…

Надежда Васильевна поднялась и быстро вышла.

— Ты когда собираешься ей рассказать правду? — поинтересовалась я у Дегтярева. — Ей придется узнать, что Сергей вместо того, чтобы защитить девочку, убил ее и Прохора. Представляю, как бандит потешался над наивной сестрой, решившей обратиться к нему за помощью… Кстати! Он ей сказал: «Меня вырубили шокером». Я бы, услышав это, насторожилась. Почему бандиты убили девочку и Прохора, а Сергея просто оглушили? Понимаю, сестре будет очень тяжело узнать правду, но ведь Сергей Степанов на свободе, может связаться с ней. А вдова, несмотря ни на что, верит в невиновность брата.

— Ага, и в честности сына не сомневается, — сердито буркнул полковник. — Хоть что ей доказывай, Прохор для нее будет прекрасным человеком, и все. Даже сообщение о том, что похищение — обман, не изменило отношения матери к сыну. Она его считает жертвой хищницы Маргариты. Откровенно беседовать со старушкой надо в присутствии врача, ей может стать плохо. Хотя… Ермакова опять не поверит, решит, что снова полиция на ее Сережу клевещет.

— Что же произошло в заброшенной церкви? — вздохнула я.

Дегтярев начал злиться.

— Точно не известно. Но, думаю, дело было так. Люба привезла деньги, положила мешок, куда велели. Тут Сергей появился из укрытия и убил девочку. Прохор же приехал раньше дочери и где-то спрятался. Судя по всему, прибытия Степанова он не заметил. Стоял на улице у здания и ожидал ее. Дочка все не шла, Прохор решил посмотреть, почему она задерживается, а внутри его поджидал дядя с шокером. Степанов взял рюкзак и уехал. Небось думал, что трупы долго не найдут. Но их обнаружили быстро. В деревеньку приехали представители строительного треста, они искали место под новый коттеджный поселок, шли мимо церкви, заглянули в нее…

— Об этом в деле нет упоминания, — удивилась я.

— Есть, ты невнимательно читала… — отмахнулся Александр Михайлович. — Эй! Тебе что, документы показали? Кто? Впрочем, я знаю ответ на этот вопрос. Ну она у меня получит! Ну, я ей задам!

— Раечка тут ни при чем, — быстро сказала я, — мне помогал хакер.

— Ага, так я тебе и поверил. Без Раисы здесь не обошлось, — шипел Дегтярев.

— Дай честное слово, что не станешь ругать мою подругу! — воскликнула я. — И тогда я укажу на косяк, допущенный твоим сотрудником. Из-за него вы не поняли, что похищение инсценировка. Я знаю, к кому попали деньги. Вероятно, этот человек наведет нас на след Сергея. Ну? Договорились?

— Ладно, — буркнул полковник, — говори.

Я начала объяснять.

— На флешке Прохор запечатлен с лицом в грязи и дырками во рту. Странно, что нет синяка. Ведь если тебя бьют кулаком по челюсти, да еще так сильно, что имплантаты ломают, кровоподтек должен остаться. Но эксперт на это внимания не обратил.

— Случается, что бланша нет, — защитил патологоанатома Дегтярев, — редко, но бывает. Может, у него зубы хрупкие были, много сил не понадобилось.

— Хорошо, — кивнула я. — Но почему эксперт не заметил, что у покойного в деснах были имплантаты и они свинчены? Если б их выбили, что практически невозможно, так как искусственные зубы крепятся на винтах и металлокерамика очень крепкая, то во рту должны были остаться характерные следы, и уж точно появился бы мегасиняк. Твой эксперт ступил, и вы не узнали, что Проша просто открутил верхний протез. Согласись, получи вы эту информацию, расследование бы пошло по другому пути.

Глаза Александра Михайловича зажглись нехорошим огнем.

— Не слышал, что у него титановые стержни.

— Но при вскрытии необходимо проверять рот жертвы! — рассердилась я.

— Разберусь, — бросил полковник. — Если все так, как ты говоришь, кое-кому мало не покажется. А что с деньгами?

— Придется ехать в агентство «Стрела Амура», — ответила я.

— Дашунечка пришла! — обрадовалась Эвелина, усаживая нас с Дегтяревым в гостиной. — И вас, Александрик Михайлович, очень рада видеть.

— Перестаньте сюсюкать, — зло сказала я. — Объясните, откуда у вашего сына дорогой кожаный рюкзак с картинкой, на которой изображены ретроавтомобиль и велосипед?

Глазьева растерянно заморгала.

— Врать не стоит, — предупредила я. — Беседовала с мальчиком, увидела вещмешок, похвалила его, а ваш сын сказал: «Прикольный, да? Сегодня утром у моей сумки ручка оторвалась, я полез на антресоли, думал, там среди маминого барахла чего-нибудь найти, и отрыл рюкзак. Никогда его не видел, не помню, чтобы мама его покупала, но раз там лежал, значит, наш. Вот, теперь с ним ходить буду, он всем в школе понравился». Не уверена, что дословно передала его слова, но важна суть.

— Э… э… э… — протянула Эвелина.

— Не тратьте время на придумывание истории, — остановила я ее. — Ладно, скажу сама. Замечательный рюкзачок Маргарита подарила дочери в тот день, когда Люба нашла в почтовом ящике флешку якобы от похитителей отца. А дома она увидела кожаный рюкзак, к которому прилагалась записка от мамы. Девочка не успела похвастаться презентом в школе, так как вскоре погибла, ваш сын с лучшей подругой не встречался, про подаренный ей рюкзак не знал. Именно в нем Люба Ермакова привезла похитителям выкуп. Вы совладелица «Стрелы Амура», а не простая сотрудница, которой почему-то вы хотите казаться, постоянно подчеркивая в разговорах со мной, что хозяйка агентства Рита. Оттуда у вас деньги, которые вы вложили в дело? И как к вам попал рюкзак?

Эвелина расплакалась.

— Он принадлежал Коле.

— Вашему умершему любовнику? — уточнила я.

— Да, — всхлипнула Глазьева. — Он скончался от инфаркта шестнадцатого мая, на следующий день после убийства Прохора и Любы. У нас с Ритой разом горе случилось. Я с Колей недолго прожила, но он стал для меня родным человеком. Встретились мы тут, в агентстве. Николаша вошел и спросил: «Можно увидеть Маргариту Ермакову?»

Мне он сразу понравился, в возрасте, но очень интересный, взгляд уверенный, улыбка обаятельная, речь интеллигентная, одет со вкусом. Я ему ответила: «Ее нет, уехала с клиентами площадки под свадьбы смотреть. Могу вам чем-то помочь? Давайте кофейком вас угощу». Я его отпускать не хотела, сердце почувствовало: вот он, тот, кто мне счастье принесет, больше не буду одна, судьба моя пришла.