Керри Гринвуд - Снежный блюз

Сес уложил девушку на кушетку.

– Я схожу за доктором, – сказала медсестра и исчезла.

Берт знал, что бегать не в привычках медсестер, но эта передвигалась очень быстро. Берт и Сес переглянулись. На одежде Сеса остались пятна крови.

– Похоже, нельзя просто оставить ее здесь и уехать, – пробормотал Берт. – Господи, Сес, посмотри на себя!

Сес попытался оттереть пятна крови, но безуспешно. Потом сел рядом с Элис и взял ее за руку.

– Она еще ребенок.

– Со взрослыми проблемами.

Берт не любил больницы и уже собирался сказать, что они выполнили свой долг и могут идти, как в комнату влетела доктор Макмиллан.

– Так-так, что у нас здесь? Говорите, потеряла сознание? – спросила она. – Вы с ней знакомы?

Сес покачал головой. Ту т заговорил Берт:

– Какой-то парень посадил ее к нам в машину на Лонсдейл-стрит. Дал мне десять шиллингов, чтобы я довез ее до Ричмонда. Потом она упала, и Сес заметил… кровь, вот мы и привезли ее сюда. Она почти ничего не сказала, только имя, Элис Гринхэм.

Доктор Макмиллан неожиданно улыбнулась.

– Сестра принесет вам чаю, – возвестила она. – Подождите, пока я вернусь. Мы должны поговорить о человеке с Лонсдейл-стрит. Сестра! Принесите этим джентльменам чай в комнату для посетителей и немедленно пришлите ко мне сестру Симмондс!

Миновав мрачное темное здание клуба «Атеней» с его псевдороманским декором, Фрина подошла к городскому «Пассажу», из витрин которого лился мягкий, соблазнительный свет. В противоположность клубу в «Пассаж» вели прелестные двери, окаймленные тонкими узорными решетками, а пол, вернее, та его часть, которую можно было разглядеть под шаркающими ногами тысяч праздношатающихся, был весьма изящно выложен черно-белой плиткой. Фрина влилась в толпу, с ленивым удовольствием наблюдая за брачными ритуалами местного населения: девушки в светло-малиновом и переливчато-голубом сверкали бриллиантами из универмага «Коулз» («не дороже 2 шиллингов 6 пенсов»), ярко накрашенные и сильно благоухающие розовым маслом; молодые люди предпочитали мягкие рубашки, свободные пиджаки, ослепительной расцветки галстуки и одеколон «Калифорнийский мак». От запаха горящей листвы, принесенного откуда-то из ближайшего парка, от выхлопных газов и странного солоноватого привкуса озона, идущего от трамваев, в «Пассаже» можно было задохнуться.

Однако магазины полностью завладели вниманием Фрины, и она купила пару перчаток из тончайшей оленьей кожи и берет со стразами, изображающими какое-то летящее насекомое, который очень шел к ее черным волосам.

Она распорядилась, чтобы эти покупки завернули и доставили в «Виндзор», и решила, что у нее еще достаточно сил, чтобы выпить чашечку чаю. Она мельком увидела свое отражение в отполированной черной колонне магазина перчаток и остановилась, чтобы поправить прическу. В отражении она заметила неподвижное бледное лицо девушки, стоявшей у нее за спиной и не замечающей, что Фрина на нее смотрит. Девушка задумчиво покусывала нижнюю губу. От выражения ужаса на этом лице Фрина вздрогнула и обернулась. Девушка стояла, прислонившись к противоположной колонне. На ней было легкое льняное платье черного цвета, довольно поношенное, на ногах не было чулок. Она была обута в стоптанные домашние туфли и вряд ли знала, для чего нужны перчатки, шляпа и пальто. Длинные светло-каштановые волосы были забраны назад, в неаккуратный пучок, из которого вылетели почти все шпильки. Синие глаза ярко блестели на лице, которое было бы свежим, как у деревенской девушки, если бы не синеватый оттенок, признак какой-то болезни или внутреннего перенапряжения. Совершенно непроизвольно Фрина пересекла «Пассаж» и подошла к девушке, гадая, что' та прячет в руках, прижимая к себе. Приблизившись, Фрина поняла – это был нож.

– Добрый день, я как раз собиралась выпить чая, – сказала мисс Фишер непринужденно, словно встретила старую знакомую. – Не хочешь ли составить мне компанию? Здесь близко, – быстро добавила она, ведя за руку девушку, которая и не думала сопротивляться. – Вот так. Садись, сейчас сделаем заказ. Официантка! Два чая, пожалуйста. Сандвичи будешь? – спросила Фрина. Девушка кивнула. – И сандвичи, – добавила Фрина. – Думаю, будет лучше, если ты отдашь мне этот нож.

Девушка, все еще не говоря ни слова, передала ей нож, и Фрина положила его в карман. Это был простой кухонный нож, каким обычно режут овощи, только очень остро наточенный. Фрина надеялась, что не распорет им подкладку своего нового пальто.

Принесли чай. Вид арок в мавританском стиле, увешанных искусственными цветами и фонарями, действовал успокаивающе, да и свет не был слишком ярким. Фрина поставила перед собой и девушкой по чашке с чаем и по тарелке с сандвичами и стала наблюдать за тем, как с каждым съеденным кусочком ее спутница все больше оживает.

– Спасибо, мисс, – сказала девушка. – Я умирала от голода.

– Ничего страшного, – спокойно ответила Фрина. – Хочешь еще?

Девушка снова кивнула, и Фрина заказала еще еды. Где-то джазовый оркестр сотрясал тишину вечера, но не настолько близко, чтобы мешать разговору. Девушка доела сандвичи, откинулась на спинку стула и вздохнула. Фрина предложила ей папиросу, но та отказалась с негодованием.

– Приличные девушки не курят, – резко ответила она. – Я хотела сказать…

– Я знаю, что ты хотела сказать, – улыбнулась Фрина. – Ну, расскажи же мне, что ты здесь делаешь.

– Жду его, – ответила девушка. – Чтобы убить. Понимаете, я из Коллингвуда, получила работу горничной в доме у доктора. Жена доктора казалась такой хорошей женщиной…

Фрине показалось, что она уже где-то слышала эту историю.

– Но, видите ли, ее сын все время ходил за мной по пятам, угрожал и никак не хотел отстать. Сегодня я потеряла терпение, сказала ему все, что о нем думаю, и пригрозила, что расскажу все его матери, если он не оставит меня в покое. Он вернулся, когда старушка отдыхала после обеда, и набросился на меня. Я пыталась звать на помощь, но он ударил меня с такой силой, что у меня в глазах потемнело. Тогда я ударила его коленом, он отпустил меня, и я убежала. Потом хозяйка вызвала меня к себе после ужина и заявила, что я «бесстыдно преследую ее сына» и что она выгоняет меня из дома, «низкую, вульгарную девку» – так она назвала меня. Она не заплатила мне и не дала рекомендаций. А он сидел рядом и скалился как собака, примерный мальчик. Я отнесла свои вещи на вокзал, украла с кухни нож и собиралась убить его. Потому что я не могу вернуться домой. Маме нужно содержать еще семерых, и она рассчитывает на мои деньги, понимаете? А теперь я больше не смогу найти работу. Он сделал меня шлюхой. Он заслуживает смерти.

– Конечно, заслуживает, – согласилась Фрина. Ее собеседница была немного озадачена.

– Но можно отомстить и получше. Сегодня вечером он должен быть здесь?

– Да, он такой щеголь, один из этих денди, все время здесь прохаживается.

– Ты его уже видела? – спросила Фрина.

– Да, он вон там, – ответила девушка.

С претензией одетый молодой человек, явно очень довольный собой, фланировал по залу.

– Как тебя зовут? Я Фрина Фишер из Лондона.

– Дороти Уильямс. Ох, только посмотрите на него! Только бы он мне попался!

– Послушай, мне нужна служанка, и я беру тебя на работу. Я довольно-таки уважаемая личность и остановилась в «Виндзоре», – добавила Фрина. – Если я отомщу этому щенку за тебя, сможешь ты хранить в тайне все мои дела?

– Если вы это сделаете, я ваша, – поклялась Дороти.

Фрина улыбнулась.

– Сиди здесь и смотри, – распорядилась она и скользнула в толпу.

Молодой человек находился в компании нескольких приятелей, так же, как и он, хорошо одетых и мучимых бездельем. Незаметно подойдя к молодым людям, Фрина прислушалась к их разговору.

– И тогда я уложил ее прямо на пол пасторского дома, ведь она никогда не осмелится пожаловаться – только не дочь викария! – бахвалился юноша, а его приятели громко хохотали.

Фрина подкралась совсем близко и быстрым уверенным движением рассекла подтяжки сквозь свободный пиджак, затем сделала разрез там, где у парня находилось нижнее белье, так что все части тела, находящиеся ниже талии, оказались на виду. Молодой человек понял, что случилось, только оказавшись совершенно голым от носков до пояса, но зато при замечательных рубашке, пиджаке и шляпе.

Это случилось мгновенно, но толпа в «Пассаже» оценила зрелище. Молодого человека c веселыми возгласами окружила менее спокойная часть мельбурнского модного общества. Когда он попытался сделать шаг вперед и, запутавшись, растянулся на полу, толпа взвыла от восторга, как и приятели молодого человека. А когда высокий полицейский поднял его на ноги, прикрыв некоторые части его тела своим шлемом, и поволок в полицейский участок, чтобы предъявить обвинение в непристойном поведении, нарушающем общественное спокойствие, под сводами «Пассажа» закружили язвительные комментарии и выкрики.