Татьяна Полякова - Охотницы за привидениями

— Конечно, — кивнула я, и мы отправились в соседний двор.

— Сколько гостей, — хлопнув в ладоши, засмеялась женщина, пропуская нас в прихожую. — Игорек, это твои друзья?

— Да, Мария Дмитриевна, и я вас очень прошу ответить на их вопросы.

— А что случилось? — насторожилась она.

— Действительно, что случилось? — вроде бы удивился Вересов, поворачиваясь к нам.

— Мы хотели кое-что выяснить о Льве Николаевиче Илларионове.

— Вот оно что, — кивнула женщина и поджала губы. — Проходите. Вы из милиции?

— Нет, — поспешно ответила я, потому что врать мне не хотелось.

— Мне из прокуратуры звонили, — вмешался Вересов. — Хороший знакомый. Очень просил помочь.

— Разумеется, если смогу. Вы садитесь, пожалуйста.

Мы с Женькой сели на диване. Вересов предпочитал бродить по комнате, на что хозяйка не обращала внимания. Ромка, с подозрением взглянув на кресло, устроился в нем, а хозяйка выбрала стул с высокой прямой спинкой, она сидела на нем, как королева на троне, а я подумала, что женщина очень хороша, несмотря на возраст. Ей было лет пятьдесят пять, возможно, чуть больше, светлые волосы, большие голубые глаза, приветливая улыбка.

— Так что там Лева? — невесело усмехнулась Мария Дмитриевна.

— У него в доме завелось привидение, — брякнула Женька немного невпопад. — Если честно, там вообще бог знает что творится. Мы даже решили, что они с этой его Олимпиадой упыри.

— Как здоровье у Олимпиады Назаровны? — спросила хозяйка. — Давно мы с ней не виделись. Я ведь ее к себе звала, после того что случилось с Костей, но она решила остаться с этим мерзавцем, надеялась хоть чем-то Косте помочь. Разумеется, не помогла. Все ее старания напрасны, что неудивительно, Левушка об этом позаботился.

— Постойте, — нахмурилась я, слегка сбитая с толку услышанным. — Ваша сестра была женой Константина Илларионова, и он ее убил?

— Лида была его женой, и они безумно любили друг друга. Костя ее не убивал. Ее убил его брат, Лев Николаевич Илларионов.

— Но как же так? — растерялась я.

— Как он это проделал, не знаю. Но то, что убийца он, а вовсе не Костя… Вы поймите, Костя никого не мог убить, просто не мог. Даже муху. У него было такое уважительное, такое восторженное отношение к жизни… Они с Лидочкой познакомились, когда учились в художественном училище, и сразу полюбили друг друга. Потом появился Лева. В день, когда он увидел Лиду… Вы знаете, она произвела на него такое впечатление… Лева утверждал, что она очень похожа на его мать, а тут еще имя: Лида. В общем, он стал за ней ухаживать. Он считался завидным женихом, очень перспективным, молодой человек пошел по стопам отца, служил в КГБ, получил квартиру здесь, в Питере. Одно время я даже боялась, что Лида может предпочесть его, но моя сестра была умным человеком и прекрасно понимала, что представляет собой любимец женщин Левушка, оттого и вышла замуж за его брата, нищего художника с золотым сердцем. Свадьба была на студенческий манер, веселая, шумная, а потом Лева предложил им поехать в отцовский дом: романтика, возможность побыть наедине. В общаге, где они жили, на это рассчитывать не приходилось. Молодые согласились. Лева отвез их на служебной машине, на лодке вместе с ними прибыл на остров… Говорят, они много выпили. Очень может быть, художники, знаете ли, никогда пуританством не страдали, Лева уехал, а утром… утром моя сестра была мертва, а Костя в шоке. Он ничего не мог вспомнить, а тем более объяснить. Его признали невменяемым, что вполне могло быть правдой — он так любил мою сестру, что мог лишиться рассудка, узнав о ее гибели…

— И вы уверены, что убийство сестры дело рук Льва Николаевича? — с сомнением спросила я.

— У меня нет доказательств, если вы это имеете в виду, — усмехнулась женщина. — Одно я знаю точно: Костя был человеком редкой доброты и обаяния, и он никогда, никогда и пальцем бы не тронул мою сестру. А вот Лева… он соперников не терпел, даже если соперник — родной брат.

— Если вы правы, то, выходит, Костя все это время…

— Лева свалил убийство на брата и отправил его в психушку, где и держит до сих пор. Я несколько раз пыталась увидеться с Костей. Куда там… Впрочем, за эти годы он мог… — Женщина поспешно отвернулась. — У Льва Николаевича были прекрасные возможности осуществить задуманное и выйти сухим из воды. Сначала связи отца, потом деньги. Знаете, он ведь приезжал ко мне лет пять назад. Вспоминал Лидочку, сказал, что так и не смог встретить женщину, способную заменить ее… В первое мгновение я хотела выставить его за дверь, а потом мне стало даже интересно. Мы долго разговаривали. Я думаю, он сумасшедший. — Женщина замолчала, и мы сидели, точно воды в рот набрав. История потрясла меня: неужели такое может быть правдой? Вересов метался по комнате, и я наконец вспомнила, зачем хотела его увидеть.

— Простите, вы писали портрет матери Льва Николаевича по фотографии?

— Как вам сказать… — нахмурился он. — Фотографии он показывал, но позировала мне девушка, Лев Николаевич утверждал, что она очень похожа на его мать. В самом деле, тип лица тот же. В общем, я придал портрету сходство, воспользовавшись фотографией. Заказ был необычным и заинтересовал меня. Если честно, была еще причина взяться за эту работу. Я надеялся, что у меня будет возможность кое-что выяснить.

— Что? — влезла Женька.

— Видите ли… — Вересов вроде бы смутился. — Меня очень интересовала гибель его матери. Вы знаете, что она погибла при весьма таинственных обстоятельствах?

— Если верить слухам, ее убил муж, у нее был роман с местным учителем…

— Муж ее не убивал, — покачал головой художник. — Это совершенно точно. Он в тот момент был в Москве.

— Но откуда вы можете знать наверняка?

— Был человек, который много лет пытался разобраться в этой истории.

— И кто этот человек? — нетерпеливо спросила Женька.

— Мой отец. Тот самый учитель. Видите, как все переплелось, — невесело усмехнулся Вересов. — Да-да. Мой отец был любовником его матери. В день ее гибели они виделись, а через несколько дней отец узнал, что она застрелилась.

— Но ведь это могло быть правдой?

— Возможно, только отец в это не верил. Он очень любил ее. Оттого я и согласился написать портрет. Я приехал на остров немного поработать, Лев Николаевич как раз занимался строительством своего замка, и я добился, чтобы нас познакомили. Разумеется, я умолчал об истинной причине своего интереса, а потом ему в голову пришла мысль о портрете. Вот и все.

— А что за женщина вам позировала?

— Его подруга. Он был в то время занят ее карьерой и…

— Карьерой? Чем она занимается?

— Кажется, она певица. Да, точно, певица. Он устроил ее в театр…

— Что? — ахнула я, и все взглянули на меня с удивлением. — Боже мой, — пробормотала я.

Женька испуганно спросила:

— Ты чего, Анфиса?

— Заметка в газете, помнишь? Бесследно исчезла солистка музыкальной комедии. Что, если…

Наступила жуткая тишина, и в этой тишине Мария Дмитриевна со вздохом сказала:

— Он уничтожает всех, кто его отвергает. Такой уж он человек…

— Ты хочешь сказать, девчонка послала его подальше, а он ее похитил? — вытаращив глаза, спросила Женька, когда мы ждали Романа Андреевича в машине.

— Если окажется, что пропавшая девушка была знакома с Илларионовым…

— Господи, да что ж это делается? Девчонку похитили и держали в этом жутком каземате?

— Боюсь, не просто держали. Если учесть, как любил развлекаться Руслан с охраной…

— Постой, убитый охранник, ножницы…

— Конечно, она смогла отвинтить болты на решетке и нашла эти ножницы. Когда ее мучители явились…

— Ударила охранника? Оттого Руслан и принялся пудрить нам мозги, что якобы отправил Сашку и он пропал по дороге, а Левушка ему подыграл, боялся, что ты сможешь узнать девушку, и услужливо преподнес нам всю эту чушь о привидениях. Годовщина смерти матери пришлась весьма кстати. В общем, разыграл все как по нотам.

— Она смогла вырваться, и они ее убили, — пробормотала я. Вернулся Ромка, сосредоточенный и бледный.

— Все так и есть, — сказал он мрачно. — Вашим Илларионовым милиция интересовалась, разумеется, без всякого толку. Мать девушки говорит, что они расстались за три месяца до ее исчезновения. Леву считает замечательным человеком, помогавшим ее дочери. Он ей звонил, утешал, последний раз всего несколько дней назад, предлагал свою помощь в розыске дочери.

— Ну, сволочь, — рявкнула Женька, я стиснула кулаки, чувствуя, как по моим щекам катятся слезы.

— Анфиса, — обнял меня муж. — Пожалуйста…

— Я могла ее спасти. Она увидела меня в окно… если б я не испугалась, как последняя дура…

— Наше счастье, что испугалась, — покачал головой Ромка. — Не то трупов было бы не один, а три.

— Но почему труп? — возмутилась Женька. — Может, она еще жива? Вдруг она где-то в подземелье…