Дарья Донцова - Фиговый листочек от кутюр

Я вздохнула: похоже, они вообще ни о чем не думали. Положив оружие в надежное место, девицы стащили с себя одежду, запихнули в бачок с грязным бельем. Им и в голову не пришло, что на обшлагах джинсов Рады остались мелкие брызги крови Ларионова. А затем сделали вид, что крепко спали всю ночь.

– Зачем ты послала меня к отцу? – разозлилась я.

– Надо же было, чтобы его нашли, – угрюмо ответила Тина. – Время шло, в кабинет никто не заходил, да и не пошел бы, зная, что папа терпеть не может, когда в кабинет лезут. Он вообще туда спокойно пускал только меня и Раду. Даже если приходили деловые люди, в библиотеке своей разговаривал. Он знаешь как это объяснял? «Кабинет – это интимно, туда, как и в спальню, незачем посторонним заглядывать, гостиная или столовая располагают к еде и выпивке, а вот библиотека – самое то!» Но должны же были в доме узнать, что он мертв! Я вся измучилась, все представляла, как он там сидит…

– И демонстрировала мне утром «клыки вампира»?

– Не хотела, чтобы ты плохое заподозрила! – плакала Тина.

– Отчего же вы не признались милиции?

Тина тихонечко заскулила:

– Побоялись. Кто же нам поверит? Получалось, что Рада убила папу, а когда прочитали завещание, стало совсем плохо, ну хуже некуда. Прикинь, отец ей все оставил.

– И ты не раскололась даже тогда, когда Раду арестовали?

Тина покачала головой:

– Она шепнула, когда ее уводили: «Молчи, Тинок, хватит того, что меня на полную катушку засадят. Незачем тебе жизнь портить, живи спокойно! Я тебя люблю».

– А ты что сделала?

Тина сидела повесив голову. Я обозлилась вконец:

– Ну, хороша! Да ведь твои показания полностью изменят судьбу Рады! Как ты могла молчать?

– Нам бы не поверили, – тупо повторяла девочка.

– В милиции попадаются и умные люди!

– Нам бы не поверили…

– Заладила, словно испорченная пластинка! Ты подставила Раду, ты…

– Неправда, – взвилась Тина, – я ее не подставляла, да если хочешь знать, я решила помочь Радке.

– Интересно, каким образом?

– Я ищу настоящего убийцу! – заорала Тина. – Найду и мигом побегу в милицию, слежу за всеми!

– Тише, – замахала я руками, – с ума сошла, да?

Тина снова заплакала:

– Раде никто, кроме меня, не поможет.

– Между прочим, я тоже ищу убийцу, – сообщила я, – и кое-что узнала.

– Что? – оживилась Тина.

– А ты до чего-нибудь докопалась? – вопросом на вопрос ответила я.

Тина кивнула.

– Рассказывай, будем действовать вместе.

– Ну, во-первых, я точно знаю, что ни Лизка, ни Кирюшка, ни ты пистолет не меняли.

– Тонкое наблюдение, – фыркнула я.

– Роза Константиновна и Галина Михайловна тоже ни при чем.

– Ага, их же тогда еще тут не было.

– Ну да, папа терпеть не мог старух, они при его жизни в доме не показывались. Значит, остается Ефим.

– Он умер.

– Но он мог подменить пистолет, – резонно возразила Тина. – Итак, Ефим, Макс, Кара и Настя. Все, больше некому. Впрочем, Настю я в расчет не приняла.

– Почему?

Девочка махнула рукой:

– Да у Макса «любимые» все время меняются.

– Но он называл Настю невестой…

Тина улыбнулась:

– У него все невесты максимум на две недели, нет, эта ни при чем. Видишь, она исчезла, уехала тихо, ни с кем не попрощалась, Максик с ней уже расплевался.

– А Анжелика?

– Так она уехала!

– Но ведь могла подменить пистолет, – провокационно заметила я.

– Не, ей слабо. И потом, Лике после смерти папы только хуже стало, денег никаких не достанется, кто теперь за ее учебу платить станет?

Я побарабанила пальцами. Что ж, я сама рассуждала примерно так же.

– Ну и каковы результаты твоих наблюдений?

Тина вздохнула:

– Честно говоря, ничего особенного. Кара изменяла Ефиму с Максом. Еще она каждый день исчезает. Я сначала заподозрила нехорошее, но потом узнала, в чем дело. Угадай, где она проводит время?

– Понятия не имею.

– Катается в салон «Натали». Баня, массаж, а потом просто сидит в холле и пялится в телик. Ее старухи достали, вот и убегает. Больше ничего интересного.

– А Макс?

Тина пожала плечами:

– Алябьево – работа – Алябьево, никаких зигзагов. Хочешь знать мое мнение?

– Ну?

– Он тоже ни при чем.

– Почему?

– Понимаешь, отец взял его в дело, но не совладельцем, а служащим, на окладе. Роман Миловидов, папин компаньон, помнишь его?..

Я кивнула.

– Так вот, пару раз еще до того, как папа погиб, я слышала, как он сердился: «Ваш Макс пустое место, от него больше вреда, чем пользы». А отец отвечал: «Он мой родственник, ему нужно помочь, ничего, научится». Думаю, Роман сейчас Макса выкинет, ну не сразу, постепенно выживет. Он от смерти папы только проиграл.

Я посмотрела на Тину. Вот парадокс. Частенько она поступает, как пятилетний ребенок, но иногда рассуждает, как сорокалетняя женщина.

– После смерти папы, – продолжала Тина, – Максу пришлось бы и из Алябьева уехать. Ефим его терпеть не мог, обзывал сосунком и спиногрызом, правда, Максик в долгу не оставался, всегда в ответ заявлял: «А ты у нас просто газетный магнат! Извини, забыл, какой тираж у листка, который издаешь, двадцать экземпляров? Или тридцать?» Нет, Ефим, если бы не погиб, вышвырнул бы Макса вон. Они друг друга ненавидели. Ефим не мог простить двоюродному брату, что его содержит папа. Знаешь, какие тут у нас скандалы за обедом разыгрывались? Папа один раз их обоих выгнал! Чемоданы на дорожку вышвырнул и орал так, что в холле стекло лопнуло. Правда, потом их простил. Папочка всегда так, сначала чуть не убьет, а затем подарок купит. Ефим с Максом с тех пор слегка присмирели, при посторонних не лаялись, но наедине чуть не дрались! За день до папиной смерти я пошла в библиотеку, но не наверх, а вниз, в общую, ну где детективы и фантастика стоят, понимаешь?

Я кивнула.

– Вхожу, а там Макс трясет Ефима за шиворот и шипит: «Знаю, знаю, ты Джулю отравил».

– Кто такая Джуля? – удивилась я.

Тина вздохнула:

– Небось ты поняла, что Макс очень собак любит?

– Конечно, он вечно с мопсами возится.

– Вот-вот, а зимой принес щеночка, спаниеля, Джульку. Все ухаживал за ней, прямо обожал. Только Джуля умерла, а ветеринар сказал, что собачка съела крысиную отраву. В подвале садовник разложил, к нам грызуны внезапно пришли. Макс жутко переживал и всегда считал, что это Ефим подстроил. Мой брат не любил животных.

– Но у вас же есть Чарли.

– Это папин лабрадор. Естественно, Ефим изображал, будто обожает его. Только на самом деле терпеть не мог.

– Это ты слишком!

– Вовсе нет! Он каждый раз, когда Чарли гладил, потом незаметно старался руки вытереть!

Я покачала головой. Да уж, человек, любящий животное, ни за что не станет так делать. Владельцы животных запросто обнимаются со своими питомцами и совершенно не испытывают брезгливости, когда оказываются с ними в одной кровати. Правда, я вот уже несколько дней выпихиваю наглых мопсов на диван, но только потому, что собачки имеют привычку «налипать» на меня своими жирненькими телами. На улице-то больше тридцати градусов жары! Попробуйте при такой температуре делить ложе с двумя живыми, «шерстяными», совершенно раскаленными «грелками». У собак нормальная температура тела приближается к тридцати восьми. Нет, летом вытерпеть около себя мопсов нет никаких сил, но зимой они спят у меня под одеялом.

– Теперь понятно, что после смерти папы у Макса сразу заканчивается сладкая жизнь? – спросила Тина. – Ефим бы его выжил…

– Но не успел, потому что умер, – закончила я.

Тина кивнула:

– Макс ведь не знал, что в доме окажется бешеная Эми.

Я посмотрела в окно.

– Будь добра, Тина, вспомни, что ты сказала маме, когда позвонила ей утром. И зачем это сделала, вы ведь хотели сохранить с Радой тайну.

Девочка судорожно вздохнула:

– Мне было так страшно, так плохо! Вот я и позвонила, но никаких подробностей ей не рассказывала. Просто заплакала и ляпнула: «Мамочка, папу убили, насмерть».

– И это все?

Тина закивала головой:

– Больше ничего. Мы с Радой не хотели, чтобы кто-нибудь, кроме нас, знал правду.

И она снова разразилась горькими слезами.

Следующее утро началось с сюрприза. За завтраком неожиданно все оказались в сборе: дети, старухи, Кара и Макс. Сначала народ мирно разливал по чашкам кофе, какао и чай, но потом Галина Михайловна решила продемонстрировать педагогическую бдительность и заявила:

– Кирилл, немедленно положи назад копченую колбасу.

– Почему? – безнадежно спросил мальчик.

Галина Михайловна мигом оседлала любимого конька:

– Отвратительная еда. Это убитое животное.

– А вы, – нагло спросила Лизавета, – едите прямо то, что бегает?

Я под столом быстро наступила девочке на ногу.

– Я вообще не употребляю ничего подобного, – покраснела мать Кары, – и никому не советую. Никогда! Существуют хлеб, картошка, каши…