Дарья Донцова - Фиговый листочек от кутюр

Палец сам собой нажал на пупочку цвета молодого салата. И тут произошло невероятное. Собачка перестала трястись. Верхняя губа ее поднялась, обнажая довольно крупные, острые зубы.

– Р-р-р!

– Ты что?

– Р-р-р!

Я отступила к «Жигулям». Вдруг животное кинулось к открытому окну. На морде ее была написала ненависть, изо рта пошла пена, уши прижались к голове, шерсть на затылке встала дыбом. Поняв, что еще секунда, и собака бросится на меня, я вскочила в «Жигули» и быстро захлопнула дверцу. Рыжее существо вылетело из джипа и принялось прыгать вокруг моей машины, царапая когтистыми лапами свежую краску. Сучка явно хотела разорвать меня на части, а я не понимала, чем вызвала такой приступ бешенства.

Из сервиса вышел хозяин джипа. Из-за закрытых стекол я не могла слышать, что он говорит, но по движению губ поняла, что парень матерится. Подойдя чуть ближе, он вытащил из кармана пульт, страшно похожий на тот, который потерял Кирюшка, и сделал быстрое движение. Царапанье прекратилось.

Собака села на асфальт, тяжело дыша. Ее бока ходили ходуном, но хвост начал вяло вилять. Приступ бешенства кончился. Я вышла из машины.

– Что с вашей собачкой?

– Не твое дело!

– Но она явно больна! Может, эпилепсия.

– Пошла на…

Я решила не обращать внимания на грубость.

– Могу посоветовать хорошего врача. Берет недорого и выезжает на дом.

– Я сам ветеринар.

– Вы?! И не лечите свое животное?

Внезапно парень сильной рукой ухватил меня за воротничок блузки и подтянул к своему лицу. Его круглые противные глаза цвета стоячего болота приблизились к моим. Мой нос ощутил запах дорогого одеколона и элитных сигарет. Лицо мужчины отчего-то показалось мне смутно знакомым.

– Слышишь, ты, отвянь! Моя собака, что хочу, то и делаю, лучше уезжай отсюда, пока цела!

– Это не ваш сервис, – возразила я, пытаясь вывернуться из крепкой, словно железной, ладони, – нечего меня гнать! Вы издеваетесь над животным, как не стыдно! Между прочим, ваша собака поцарапала мою машину, а я ничего не сделала, просто заглянула в джип.

– Этот пес, – прошипел парень, – терпеть не может, когда дуры-бабы, облитые дешевыми духами, лезут к моему «Лендкрузеру», усекла, кретинка убогая?

Вот тут я возмутилась безмерно. Парфюм у меня великолепный, никогда не пользуюсь псевдофранцузскими духами. А сегодня я пахну «Трезор» от «Ланком», это подарок Кати.

– Сейчас позову мастера, он осмотрит дверь, и ты заплатишь за покраску, – пригрозила я. – Сам кретин убогий, дурак с гайморитом! Коли никогда настоящих духов не нюхал, нечего замечания делать!

Парень сжал губы в нитку, глаза его потемнели, а щеки, наоборот, побелели.

– Ща будет тебе капусты на краску, – пообещал он и со всей силы толкнул меня.

Я, словно пушинка, перелетела через двор и ударилась спиной о стену здания сервиса, ноги подкосились, я рухнула на землю, непонятно откуда свалилось нечто и бабахнуло меня по голове. Уже теряя сознание, я увидела, как джип несется к воротам. В мозгу отпечатались цифры «777», и наступила темнота.

Из кромешной темноты возник голос:

– Евлампия Андреевна, откройте глаза, слышите?

Я покорно подняла слипающиеся веки и увидела пластмассовый абажур с электролампочкой. К горлу мигом подступила тошнота, тут же заболели лоб, затылок, макушка…

– Где я?

– В сервисе, – ответил Петя, – ща врач приедет.

– Что со мной?

– Когда вас этот гад толкнул, сверху огнетушитель упал, ровнехонько по башке попал. Тошнит небось?

– Ужасно.

– Сотрясение, – пояснил Петя. – Ну я Константину Михайловичу скажу, он этого гада поймает. Вот сволочь! Не зря он мне еще в первый раз не понравился. А про машину забудьте, покрасим, ща доктор явится, укольчик сделает.

Он говорил и говорил, мне делалось все хуже и хуже. В мозгу словно работала раскаленная кофемолка, в ушах звенело, меня мутило, и отчего-то тряслись ноги и руки.

– Во, – протянул мне Петя пульт. – Держите, у вас из кармана вывалился, когда упали, что это такое, а?

Внезапно в моей бедной, больной голове закрутился вихрь. Эми, пульт, кидающаяся собачка, хозяин, щелкающий неким устройством, убитый Ефим, статуя в коридоре…

– Петя, – засипела я, не делая попытки сесть, – скорей, телефон!

– Нате! – Механик испуганно сунул мне в руку трубку.

Я с трудом набрала номер. Господи, награди того, кто придумал мобильники, теперь Володя всегда в зоне досягаемости!

– Да, Костин слушает!

– Вовочка, – захрипела я, – немедленно вели задержать джип «Лендкрузер», номер 777, буквы не заметила. За рулем убийца Ефима Ларионова, скорей, скорей, мне очень плохо…

– Эй, Лампудель! – послышался встревоженный голос приятеля, но я, отдав Пете трубку, опять погрузилась в темноту.

Моя голова оказалась крепкой. Огнетушитель не проломил череп, хотя запросто мог это сделать. На лоб пришлось наложить четыре шва. Целых три дня ко мне никого не пускали. В пятницу в палату, где я лежала в гордом одиночестве, втиснулся Вовка с букетом и огромной сумкой.

– Ты как?

– Хорошо, уже не тошнит. Надеюсь, ты принес новые детективчики?

– Врач запретил.

– Тут со скуки сдохнуть можно!!!

– Я прихватил три Марининых и четыре Поляковых, – раздался незнакомый голос.

В палату вошел еще один мужчина, примерно Володиного возраста. В руке он держал пакет, набитый книгами.

– Вот, читайте!

– Спасибо.

Мужчины сели на стулья, помолчали, потом Вовка сказал:

– Знакомься, Ваня Ковров, он следователь.

– Очень приятно, – осторожно сказала я. – Я уже слышала эту фамилию.

Интересно, зачем его Костин сюда приволок? Решил устроить мне допрос? Впрочем, я всегда могу схватиться за голову и застонать. Хотя, надо признать, чувствую себя просто прекрасно, ничего не болит. Небось у меня мозги деревянные, если даже огнетушитель их не повредил. Потошнило денечек, и все.

– Ваня ведет дело Рады Ларионовой, – сказал Володя.

Я мигом села и схватила мужика за руку.

– Она не виновата, я знаю теперь все!

– Рассказывай! – приказали в голос парни.

Для начала я выдала им историю про Анжелику, Роберта Астера и Стасю. Володя и Ваня постарались никак не выказывать удивления, но было видно, что парни поражены.

– Ага, – торжествующе заявила я, – небось и не знали ни о чем таком!

Костин промолчал, он очень не любит, когда мне удается его опередить, а Ваня вздохнул:

– Честно говоря, нет. А что вы еще знаете?

Вдохновленная удачей, я рассказала о «шутке» Рады и Тины.

– Они не виноваты, просто человек, задумавший весь этот страшный план, подменил пистолет.

– Да, – кивнул Ваня, – в общем, верно, мы тоже так думали!

– А вы знали про то, что Рада стреляла в Глеба Лукича?

– Да.

– Откуда?

– Она сама рассказала на третьем допросе, под давлением улик. Ежу было ясно, что пистолет держала она и что нажимала на курок тоже. Правда, Рада, «расколовшись», ни словом не обмолвилась про Тину, из ее слов выходило, будто шутку она придумала сама, в одиночку, и без всякой помощи осуществила свой план. Кстати, ты знаешь, кто он, этот человек, подменивший невинную «пукалку» на боевое оружие? – спросил Ваня.

– Догадываюсь.

– И кто?

– Ольга.

– Почему ты пришла к такому выводу? – полюбопытствовал Костин.

– Когда мадам рассказывала мне о звонке Тины, она обронила такую фразу: «Дочь закричала в трубку: «Мамочка, Рада застрелила папу, насмерть». Но это неправда. Тина просто сообщила, что отец убит. Откуда звезда телеэкрана узнала, что бывшего любовника застрелили? Ведь его могли отравить, взорвать, повесить… И потом, как она выяснила, что именно Рада держала оружие? Тина не сообщила матери никаких подробностей.

– Вот-вот… – ухмыльнулся Костин. – На таких мелких нестыковках и ловятся преступники. А почему она решила убить Ларионова, знаешь?

– Да, – кивнула я, – вульгарный мотив – деньги! Причем Ольга очень умна, она ловко обставила дело.

– Ты слегка ошиблась, – усмехнулся Ваня, – дело обстоит совсем не так. Ну что, расскажем ей все? Кто начнет?

– Давай ты, – буркнул Костин. – Меня сыщицкая деятельность Лампы до трясучки доводит!

– Экий ты нервный, – засмеялся Ваня. – Все нормально, она вон какая молодец, имя убийцы знает!

Пошутив еще пару минут, следователь посерьезнел.

– Ну, лады, слушай. Значит, возвращаемся в тот день, вернее ночь, когда был убит Глеб Лукич. Время начало второго. В библиотеку тихо входят Глеб Лукич и Ольга. Верхний свет они не зажигают, ограничиваются торшером, и начинают обсуждать свои дела. Общение заняло у них около двух часов. Потом Ларионов передает бывшей любовнице довольно большую сумму, спонсорскую помощь на пять передач, и дама уходит.

– Э, нет, – влезла я. – Во время переговоров Ольге, очевидно, захотелось в туалет, она прошла в крошечную комнатку, услышала, как Рада и Тина обсуждают свой «разбой», и мигом придумала план. Дождалась, пока все заснут, и поменяла пистолет.