Елена Яковлева - Принцесса разыскивает горошину

— Так знаешь или нет?

Я только было хотела сказать, что встречалась с Сигизмундом в Москве, когда выполняла Софино поручение, но дышавший мне в затылок Димыч опередил меня:

— Так это же он!

— Кто он? — вскричали мы с Зеленоволосый.

— Ну, тот мужик из «Русского клуба короля Артура», — засипел Димыч. — Как раз с ним я контракт и заключал.

Здорово, ничего не скажешь. И вообще, нравится мне все это. Я-то, между прочим, ни на какие приключения не подписывалась. Ни в качестве заказчика, ни в качестве так называемого сопровождения. Так какого же рожна я их расхлебываю, а?

— А ты откуда его знаешь? — Это уже Зеленоволосый персонально мне адресовал.

— Случайно познакомилась, — покосилась я на мертвого Сигизмунда. — Однажды встречалась с ним в Москве. По просьбе одной подружки. Теперь уже бывшей. А впрочем, они все у меня бывшие.

После чего Зеленоволосый развел руками:

— Ну, ребята, с вами чем дальше, тем веселее. Впрочем, я умываю руки, ибо главную свою задачу я выполнил. Уж не знаю, чего я тут делал, но с этого момента могу считать свою миссию законченной. Вы, конечно, и дальше можете искать приключений на свою задницу, но уже без меня. Так что арриведерчи!

— Какие еще арриведерчи! — активно запротестовала я. — Начнем с того, что я не из сопровождения. То есть я, конечно, этого оболтуса сопровождаю, но не за деньги, а так, по собственной дури. Это во-первых! А во-вторых, уж не знаю, где тут жизнь, а где игра, но Сигизмунд зачем-то записывал мою Нэлку на видео, и теперь, пока я не увижу ее собственными глазами, живую и здоровую, я не успокоюсь!

— Так… А Нэлка это что еще за персонаж? — задумчиво почесал за ухом Зеленоволосый.

— Какой еще персонаж? — рявкнула я на него. — Это дочка моя.

— Точно, это ее дочка, — подтвердил Димыч, который, как выяснилось, все это время не верил ни одному моему слову.

— Значит, Нэлка — это дочка, — кивнул Зеленоволосый. — И Катька тоже дочка…

— Нет, Катька не дочка, — процедила я сквозь зубы. Интересное дело, неужели я так плохо выгляжу, раз он предполагает, что у меня, помимо Нэлки, может быть еще одна, к тому же беременная дочка?

— Тогда кто же она? — тупо переспросил Зеленоволосый.

— А хрен ее знает, — честно призналась я и зло зыркнула на Димыча. — Я уже ни за что не поручусь.

— Хорошо, — махнул рукой Зеленоволосый, — и где они сейчас? Или хотя бы та, которая дочка?

— В Париже, — всхлипнула я.

— Опаньки! — присвистнул Зеленоволосый. — Нет, с вами не соскучишься.

— А что? — сразу зашустрил любитель острых ощущений. Выслужиться, видно, захотел. — Это недалеко. На машине к утру доберемся.

Это он Сигизмундов «БМВ» имел в виду. Припаркованный возле гауптвахты.

— Еще не хватало! — пробурчал Зеленоволосый. — Чтобы нам угон припаяли, а то и убийство этого вашего Сигизмунда. Нет уж, поедем лучше на моей… Как чувствовал, взял напрокат тачку…

Я чуть в ножки ему не бухнулась.

Взятую напрокат машину — хотя и подержанную, но приличную на вид «Ауди» — Зеленоволосый оставил на автобане, километрах в полутора от бывшего военного городка бывшей Советской Армии, приспособленного нашими криминальными элементами для своего бандитского промысла.

Так что протопали мы прилично. Но не без пользы. По крайней мере, обнаружили на ныне бесхозной территории военного городка вполне действующую водопроводную колонку, возле которой и помыли себе ноги и обувь. Уж не знаю, стало ли от нас меньше попахивать, но лично я почувствовала себя как-то получше.

Впрочем, Димыч все еще имел довольно неприглядный вид. Хоть я и думала, что поделом ему, но в глубине души сочувствовала. Привыкла я к этому охламону, что ли? Да я вообще жалостливая. С детства кошек по помойкам собирала. А Димыч, которому за его же сто тысяч баксов от души намяли бока, с трудом дополз до тачки Зеленоволосого, а потом не сильно возражал, когда мы его на заднее сиденье затолкали. Так, для порядку покорчил из себя героя и отрубился. А в результате мне пришлось отдуваться за двоих и всячески удовлетворять любознательность Зеленоволосого, который на правах благодетеля пытал меня не хуже покойного Сигизмунда.

Все-то ему было интересно. И где мы с Димычем познакомились. И на кой черт поперлись в Берлин. И кто такая Катька Пяткина и чем она так замечательна.

— Да ничем, — в тысячу сто двадцать первый раз излагала я одну и ту же навязшую в зубах историю. — Самая заурядная чугуновская деваха. С неполным средним образованием и каким-то там камвольно-суконным ПТУ.

— Тогда какого же хрена вы все на ней зациклились? — Этот Зеленоволосый был хуже бормашины.

— Просто она подписалась в суррогатные мамаши, — талдычила я, как пономарь. — Это когда посторонней женщине подсаживают чужого зародыша. По крайней мере так она утверждала, а там не знаю. Вдруг она тоже из этого… Агентства короля Артура…

— Да уж, — криво усмехнулся Зеленоволосый. — И это ж надо, за такую хренотень такие бабки отвалить! — припомнил он Димычевы россказни. — Кстати, хотел бы я знать, откуда у него такие деньжищи?

— Без понятия, — пожала я плечами. — И вообще, Нэлка волнует меня больше.

— Нет, но ты же не первый день с ним болтаешься, — кипятился Зеленоволосый, — неужели ничего не заподозрила?

— Ну почему же… Мне вообще-то казалось, что он немного странный…

— Странный! — хмыкнул Зеленоволосый. — Да он стопроцентный придурок! — Помолчал-помолчал и снова-здорово. Давай теперь про Власту выведывать.

Я его просветила, что Власта — это погибшая поп-дива, про которую с утра до вечера по всем программам талдычут. Вернее, та, что считается погибшей, а на самом деле весело проводит время на Канарах. Во всяком случае так утверждает этот раздолбай Димыч.

Зеленоволосый аж зубами заскрипел:

— Власта? Это та, что, короче, сердце ей кто-то «мерсом» переехал?

Я закатила глаза и прокляла себя на веки вечные за длинный язык. А у Зеленоволосого, судя по тому, с каким огоньком он принялся меня допрашивать по новой, второе дыхание открылось. Боже, как же он меня мучил, только что иголки под ногти не загонял.

Я чуть не наизнанку вывернулась, чтобы до этого зеленоволосого Рэмбо наконец дошло, что поиски приключений на свою задницу вовсе даже не мое хобби. А суровая необходимость.

В итоге, когда Димыч почмокал-почмокал губами, громко зевнул и поинтересовался, который час, я была уже никакая.

— Все, — прохрипела я, — теперь твоя очередь, — и тоном, не терпящим возражений, велела немедленно освободить спальное место. В конце концов, я пострадала не меньше. А может, и больше, с учетом канализации и двух допросов с пристрастием.

Чувствующий за собой вину Димыч немедленно подчинился и перебрался вперед. Я же забилась на согретое им местечко и притворилась спящей. Потому что на самом деле мне не спалось. Мысли всякие в голову лезли. Прежде всего о Нэлке. Затем об этой фантастической истории с приключениями по заказу. Хорошо, допустим, все так и было. Но тогда с какого же здесь боку Катька с животом? А также Инесса с пулей в голове? Я-то пока еще в здравом уме и твердой памяти, а потому смею со всей ответственностью утверждать, что в клуб любителей острых ощущений не вступала. По крайней мере официально.

Опять же если принять к сердцу Димычевы россказни, то запросто можно договориться до того, что ни Катьки, ни Инессы и вовсе не было. Во всяком случае в том смысле, в котором я их воспринимала до сих пор. А значит, Инесса — всего лишь статистка из так называемого «сопровождения», мастерски загримированная под труп, а у Катьки вместо живота подушка. А что, это ведь фокус несложный, по себе знаю.

Так и не додумавшись до чего-либо путного, я стала мало-помалу прислушиваться к тому, о чем говорили Димыч с Зеленоволосым. А они поначалу все больше собачились. Правда, постепенно утихомирились и перешли на нейтральные темы, и к тому моменту, как мы пересекли бельгийскую границу, беседовали уже вполне непринужденно. А особенно спелись, когда обсуждали наше несостоявшееся участие в Лав-параде.

— Слушай, — поинтересовался Зеленоволосый, — а этот, глава делегации, он хотя бы какого пола был, а, как ты думаешь?

— Думаю, что среднего, — с видом знатока заключил Димыч.

— Вот уж достал так достал, — пожаловался Зеленоволосый, — какие-то лозунги все писать заставлял. Прикинь, говорит: мы сюда не просто так приехали, а выразить наши чаяния и эти… Взгляды, короче…

— Ага, взгляды, — с готовностью подхватил Димыч, — сквозь это самое, — он захихикал и перешел на шепот, — анальное отверстие, в общем…

Вот вам, пожалуйста, чем не типичный образчик мышления ярых гетеросексуалов? Того и гляди от гордости лопнут. А из-за чего, собственно говоря? Нет, вы только не подумайте, что я какая-нибудь голубовато-розовая. Просто по мне так взгляд на мир сквозь анальное отверстие не очень чтобы принципиально отличается от взгляда сквозь расстегнутую ширинку. Что так, что так — не из космоса.